...И не только на льду

      Виктор и Юри расслаблялись в горячих источниках. Кацуки закрыл глаза и откинулся спиной на бортик. Он действительно очень устал. Все эти трюки, прыжки, шум стадиона. В его ушах ещё стоял скрежет лезвий, ударяющихся о лёд. Но так же он не мог забыть слова, которые Виктор произнёс перед его выступлением. Он всё ещё ощущал его руки на своих плечах, когда тот стоял с ним на пьедестале и обнимал. Юри не мог с точностью вспомнить всё, что чувствовал, его памяти как красной краской по белому холсту отпечатались красивые руки тренера, поддерживающего его. И если сам Виктор получал огромное удовольствие от оваций, криков и летящих к ним в ноги букетов и мягких игрушек, то Кацуки места себе не находил от этих объятий, а высота пьедестала и обволакивающие его крики отошли на второй план. Только подумать, он стоял на одном пьедестале с великим Виктором Никифоровым, а сейчас он лежит с ним в одной ванне… Полностью голый.       Стоп! Это уже совсем не то. А как ещё лежат в горячих источниках? Они оба мужчины, нечего стесняться. Ну да, было бы нечего, если бы Юри, ведомый стеснением и лёгким возбуждением, не держался от тренера подальше, опасаясь любого прикосновения.       — О чём задумался, фигурист? — звонкий голос Виктора вернул юношу обратно на землю, а точнее, в воду.       — Д-да ни о чём!.. — Юри моментально зарделся и задышал быстрее. На лице Никифорова появилась ухмылка, которая кипятком разлилась по венам, заставляясь сердце чаще забиться.       Кацуки с дрожью представил, как было бы приятно, если бы Виктор сейчас взял в руку его член, распаляя и провоцируя, насколько приятны его розовые гладкие губы, как его язык смог бы ласкать его во всех возможных и невозможных местах…       — По лицу же вижу, что о чём-то… не совсем цензурном! — Виктор с усмешкой, прикусывая губу, приблизился к Юри, да так, что между их лицами было лишь пару сантиметров. Тренер провёл кончиками пальцев по раскрасневшейся щеке ученика. Своим дыханием он обжигал губы Юри, заставляя его отползти назад, но уже некуда — за спиной высокий бортик купели.       — Я твой тренер. Я должен знать о тебе всё, знать все твои мысли и мечты. Так о чём ты думаешь? — Виктор расположил ноги юноши между своими ногами, не давая ему шанса куда-либо переместиться. При этом Никифоров специально выдыхал через рот, чтобы обдавать губы своего ученика возбуждающим теплом.       — О… Награде! Да, точно! Награде за победу! Вы обещали, — ну, не мог же Юри ему сказать, что думает о его красивом теле. Пару дней назад Виктор заикнулся, что обязательно поощрит его, если тот выиграет. Наверное, речь шла об ужине в ресторане или каком-нибудь отдыхе, но ночами, когда его никто не видел и не слышал, Юри думал совершенно о другом поощрении, а потом шёл в душ снимать напряжение.       — А почему на «вы»? Давай без официальности. А награда… Да, обещал, и я всегда сдерживаю свои обещания.       Виктор взял в ладони красное лицо Юри и прикоснулся своими губами к его. Кацуки начал бить фигуриста в грудь, толкать, убрать такое крепкое и натренированное тело оказалось невозможным. Таким же, как и этот поцелуй. Юри как будто выпал из реальности, он прекратил сопротивляться и ответил на поцелуй. Как только он расслабился, язык Виктора проник в его рот, и поцелуй стал более страстным. Виктор посасывал нижнюю губу парня, иногда покусывая, поглаживал нёбо языком, сминал рукой волосы на его затылке, прижимался грудью к его груди.       — Вот и награда, — прошептал Никифоров ему в губы.       — Но ты точно не о такой награде говорил и… — ему безумно понравилось чувство жаркого тела рядом и влажного языка в его рту, но признаться даже себе в этом ему было тяжело, а Виктору он вообще не хотел признаваться в том, что давно об этом мечтал.       — А разве тебе не понравилось? — Виктор напоследок ухмыльнулся парню, встал на ноги, абсолютно не смущаясь своей наготы, и по ступенькам вышел из воды. Кацуки тут же отвернулся, смущаясь. Его тренер всегда был открытым в подобных вещах, конечно, как можно было стесняться такого красивого тела? А вот Юри всегда старался прикрыть глаза. Но в этот раз он, по непонятным для него причинам, на секунду задержался и успел его рассмотреть.       Ох…       Юри чуть не ответил, что поцелуй ему понравился, но осознание пришло вовремя. Если он так ответит, то Виктор скорей всего посчитает его извращенцем, хотя кто тут ещё извращенец?! А самое страшное, что он хотел ещё…       — Виктор! — он пошёл на поводу у похоти и желания. А раньше он считал себя рассудительным и серьёзным.       — Чего тебе? — с усмешкой спросил Виктор, рукой поправляя платиновые волосы.       — А…Я…Я ещё хочу… — с каким же трудом ему далась эта фраза! Виктор удивленно изогнул бровь, и только тогда Юри понял, что он только что сказал. Резко отвернувшись, парнишка закрыл лицо ладонями, но даже так можно было угадать цвет его лица.       — Юри! Я и не знал, что ты на такое способен, — с лёгким смехом ответил Виктор, повязывая полотенце на бёдрах. — Ну, не в общественном же месте. Иди в свою комнату, там и продолжим, — уже тише и соблазнительнее ответил Виктор. Дальше послышались шаги и звук закрывающейся двери.       Что он натворил?! Почему не сдержал своих эмоций?! И что теперь о нём подумает Виктор? Но он же сам сказал ему идти в комнату. Или это из вежливости, мол, так он отказать не может, поэтому пусть Юри ждёт его в комнате? Возможно и так. Но они же уже давно тесно общаются и почему его чувства не могут быть взаимными? Могут, конечно, но Кацуки был слишком неуверенным в себе, чтобы верить в это.       Юри всегда восхищался таким человеком, как Виктор. Умный, сильный, грациозный, красивый… Идеальный. Именно таким он и считал своего тренера. И множество плакатов тому подтверждение. Их пришлось снять, чтобы Виктор не считал Юри сумасшедшим фанатом, который всё бы отдал за встречу со своим кумиром. Хотя это так и было, но теперь Никифоров — его тренер, и они почти 24/7 вместе. Это безумно нравилось, но и пугало Юри. Он боялся что-то не так сказать, сделать, посмотреть на Виктора. Каждое слово и шаг он обдумал, волновался, когда показывал себя с худшей стороны, напрягался, когда Виктор задавал ему вопрос, на который Юри не знал ответа.       Ступив ногой на холодный пол, он повязал полотенце на поясе и поспешил в свою комнату. Никифоров обманул его? Скорее да, чем нет. Но ведь есть и маленький шанс на то, что он говорил правду. Стоп. Почему Юри идёт туда? Он гей? Возможно, но не точно. Тогда в чём причина? Получить ещё один поцелуй от тренера? Да, именно за этим он туда и идёт.       Он своей ориентации он никогда всерьёз не раздумывал. Просто всю жизнь считал, что натурал, но девушки у него никогда не было, а с недавних пор почти спокойно принял тот факт, что он может быть бисексуалом. Так, может, и терять-то нечего? И вот опять он упустил главный момент. А Виктор гей? Если бы у него появилась девушка, то об этом сразу бы раструбили все СМИ, и не только русские. Он сам его поцеловал, и именно поэтому Юри сейчас в смятении. Как всё тяжело…       Открыв дверь в свою комнату, он никого не увидел. Так и знал, что его обманули.       — А я уже заждался, — Послышался знакомый голос сзади.       Юри только успел обернуться на звук, как Виктор накрыл его губы своими. И снова те волшебные ощущения, которые скапливались внизу живота. Юри сразу же ответил Никифорову на поцелуй. Когда Виктор отстранился от него, то парень уже сидел у тренера на коленях, а он в свою очередь, на краю кровати.       Не долго думая Виктор опустился чуть ниже, покрывая всю шею нежными поцелуями. Юри сжал зубы, но даже так он издавал тихие стоны. Виктор понял, что ему нравилось и в каком направлении нужно двигаться. Оставляя на шее уже не поцелуи, а укусы, Никифоров опустился к ключицам, а позже и к груди. Когда язык тренера задел нежную кожу соска, Кацуки издал громкий всхлип, откинув голову назад. Увидев реакцию парня, Виктор вобрал в рот сосок полностью, обхватывая и щекоча его языком. Когда Юри уже был не в состоянии даже дышать нормально, то мужчина проделал такую же процедуру и со вторым соском, плавно переходя на живот.       Между ними были лишь полотенца, поэтому Юри мог полностью почувствовать возбуждение тренера. Дико смущает, но при этом и дико заводит. Такое же напряжение со стороны партнёра мог почувствовать и Виктор.       Уложив Юри на кровать Виктор снова вовлёк парня в поцелуй. На этот раз Юри отвечал уверенней, жёстче. Уже никто был не в силах терпеть такую муку, хоть и приятную. Никифоров резким движением сдёрнул с себя полотенце, сделав тоже самое и с парнем. Теперь Виктору открылась полная картина. Красный от смущения Юри тяжело дышал, а стояк упирался тренеру в живот. От такой картины он ещё больше захотел этого парня.       — Как же я хочу тебя… — дыхание Виктора сбилось, но он продолжал целовать юношу. Рукой он провёл сначала по шее, затем по груди, задевая соски, пройдя живот, он начал поглаживать внутреннюю сторону бедра. От таких движений Юри терялся в пространстве, выпадал из реальности, полностью отдаваясь чувствам и ласкам тренера.       Видя то, как парень уже не мог нормально дышать от возбуждения, Виктор обхватил своей рукой член Юри. Парень дёрнулся и прикрикнул, но руку тренера не убрал. От неожиданности Кацуки застонал, а потом вовлёк его в поцелуй, теряясь в вихре ощущений. Он дрожал от каждого движения чужих рук и языка, его бросало в жар от ответных хриплых стонов. Но затем руку он убрал сам. Нельзя же заканчивать так быстро.       В этот момент жаркие губы Виктора опустились на его шею. Никифоров продолжил прикусывать бархатную кожу, а затем целовать и зализывать, заменяя возбуждающую боль одурманивающими ласками. Юри дрожащими руками обнимал тренера за плечи и подсознательно тёрся своим пахом о его.       Виктор спускался всё ниже, но Кацуки уже не мог терпеть.       — Вик, я… ах! — он громко застонал, когда тренер одновременно прикусил кожу на его шее и провёл пальцами по покрасневшим твёрдым соскам.       — Я вижу, сладкий, — возбуждающе прошептал Виктор в ответ. — Можно?       Он положил руку на ногу Кацуки, намекая на его возбуждение. Тот судорожно кивнул и схватился за его плечи, стараясь окончательно не потеряться во всех этих ощущениях. Он, с одной стороны, хотел поскорее снять своё и его напряжение, а с другой, просто боялся неизвестности.       — Не бойся, я не сделаю тебе больно, — прошептал Никифоров над его ухом, будто читая его мысли и ласково целуя мочку.       — Я верю тебе, — сдавленно прошептал Юри в ответ, смазано целуя тренера в губы.       Виктор медленно проводил рукой по уже вставшему члену ученика. Кацуки издал громкий стон и согнулся, дыша ему в шею. Тренер усмехнулся и стал повторять это движение, слыша в ответ всё более и более громкие стоны. Он специально вскользь задел покрасневшую головку, изматывая своего мальчика. При этом он ласкал себя, исподлобья наблюдая за такой манящей картиной — раскрасневшийся Юри заходился в стонах и выгибался от наслаждения.       — Вик, прошу… — простонал он, сотрясаясь от новых ощущений.       — Как скажешь, — бархатно засмеялся Никифоров в ответ, проводя большим пальцем по головке и размазывая смазку.       Солнце российского фигурного катания медленно опустился на колени. Юри только успел шокировано посмотреть на усмехающегося Виктора, как громко вскрикнул и сжал простыню в кулак.       Никифоров медленно проводил языком по его члену, сминая в ладони яички. Затем он взял в рот головку, языком лаская уретру. Юри застонал и машинально сжал руку на его платиновых мягких волосах, слегка надавливая. Виктор усмехнулся подчинился его желанию и опустился ниже, продолжая движение. Юри машинально посмотрел на такое возбуждающее в то же время смущающее зрелище — раскрасневшийся Никифоров старательно заглатывал его, а член то скрывался в его губах, то появлялся вновь.       Юри всё сильнее и сильнее сотрясался, чувствуя, что близится к разрядке. Перед глазами темнело, а пальцы занемели.       — Вик, я сейчас… — простонал он и вдруг с разочарованием почувствовал, как влажное тепло вокруг его члена ушло, оставляя место дразнящему холодку.       — Я не хочу заканчивать так быстро, малыш, — издевательски усмехнулся Никифоров, облизываясь. — Ты такой вкусный.       Кацуки измученно простонал, откидывая на скомканные простыни. Он хотел Виктора. Всего. Он хотел чувствовать его в себе, хотел, чтобы его красивый ровный член заполнял его полностью, принося неимоверное удовольствие.       — У тебя уже был секс с мужчиной?       — Нет, ты будешь первым, — смущённо ответил Юри.       — Раз ты разрешаешь, то конечно, сладкий. Но не так быстро. Ты же не хочешь, чтобы твой первый раз закончился так быстро, правда? — Виктор вопросительно выгнул бровь, издевательски усмехаясь. Кацуки даже и не думал, что его тренер может быть таким мучителем.       — Не хочу.       — А чего ты хочешь?       — Тебя, — и в этот момент он поставил точку для себя. Он всё это время именно хотел Виктора. Иногда он даже мастурбировал, смотря на его фотографии, ему снились мокрые сны с ним, и вот они лежат абсолютно голые и ласкают друг друга, изводят, готовые на большее.       — А как именно ты хочешь?       — Я не могу сказать, — проскулил Юри и потёрся членом о его, стараясь хоть как-то снять напряжение. Но от мысли о том, что он тёрся о достоинство одного из самых красивых и талантливых фигуристов мира, член заныл ещё сильнее.       — Почему же?       — Мне стыдно, — признался он и, зардевшись, отвернулся.       — В этом нет ничего стыдного, малыш, это всё останется только между нами. Хочешь, расскажу, чего хочу я? — Юри кивнул, и тогда Виктор наклонился к нему, обжигая дыханием покрасневшее ушко. — Я хочу войти в тебя, чтобы твои жаркие стенки обволакивали мой член, помогая мне кончить. А я буду помогать тебе. У тебя внутри есть точка, при прикосновении к которой ты будешь испытывать колоссальное удовольствие, сладкий.       — Я знаю, — простонал Юри, бессознательно потянувшись к собственному члену.       — А я думал, что ты не такой раскованный. Нет, Юри, не сейчас, — низко засмеялся Виктор, заводя его руки над головой.       — Хочешь, признаюсь кое в чём? — тренер кивнул. — Я… ласкал себя, смотря на твою программу, на твои фотографии, а когда впервые встретил тебя, то чуть не кончил прямо там, среди репортёров и фанатов, — протараторил багровый от смущения Юри, чувствуя, как губы Виктора мягко целуют его в шею.       — В России говорят, что в тихом омуте черти водятся. Я теперь хочу познакомиться с твоими чёртами поближе, — усмехнулся Виктор, проводя языком по шее. — Мне нужно будет подготовить тебя, поэтому перевернись и встань на колени.       — Я не могу так встать перед тобой.       — Уверяю тебя, я готов смотреть на тебя любого, сладкий, — прошептал он на ухо ученику, насильно переворачивая его и ставя на колени.       Никифоров провёл языком от ямочек на пояснице Юри до затылка, с силой прикусывая там кожу. От этого движения Кацуки пробило током, а по всему телу прошли мурашки. Он хочет его. Невероятно сильно хочет. В этот момент сильные руки легко сжались у него на пояснице, а что-то влажное коснулось его колечка мышц. Юри громко крикнул, утыкаясь головой в матрас.       — Не надо… — плаксиво простонал он, стараясь убрать это чувство: ему было невероятно стыдно. Приятно, но стыдно.       — А я хочу, сладкий, и знаю, что тебе приятно. Не стыдись этого, кричи как можно громче для меня, — без зазрения совести ответил Виктор, погружаясь языком в его анус. Он поглаживал его поясницу и крутил языком внутри него, растягивая стенки и подготавливая своего ученика. Потом он вышел, напоследок обводя кончиком языка по пульсирующему колечку мышц. Напоследок он слегка шлёпнул его, усмехаясь, на что Юри вскрикнул.       — Прости, сладкий, не удержался.       — Я ещё хочу, — тихо прошептал Юри, намекая на удивительные ощущения, которые дарил язык тренера в нём.       — Я готов делать это для тебя хоть каждый день, малыш, но сейчас мой член ноет так, что ещё чуть-чуть и я не сдержусь, — возбуждающе прошептал Виктор, вовлекая его в горячий поцелуй. Через пару мгновений Юри разорвал его, украдкой поглядывая на колом стоящий член своего тренера. А смотреть было на что. Алая головка блестела от сочащейся из уретры смазки, венки аккуратным узором расположились на стволе.       — Нравится? — усмехнулся Никифоров, слегка покачнув бёдрами.       — Очень, — тихо ответил Кацуки, прикусывая губу. — Вик, прошу тебя, я уже не могу.       — Хорошо, я уже тоже. Сейчас будет немного больно, но без этого никак, малыш, — голос Виктора стал напряжённей и серьёзней. Он вошёл в Юри двумя пальцами. От резкой боли парень закричал, а в уголках глаз скопились слёзы. Дав ему немного привыкнуть, Виктор начал медленно двигать пальцами внутри парня, не забывая при этом ласкать его член и яички. Он вытаскивал и снова вставлял пальцы, раздвигая и шевеля ими внутри. В какой момент он засунул их особенно глубоко, и Юри пробила волна удовольствия, от чего он громко вскрикнул.       — Это та точка, про которую я тебе говорил, сладкий. Видишь, как приятно, — произнёс Виктор, выцеловывая заднюю часть его шеи.       — З-замени их…- Юри даже не мог связать пару слов, чтобы правильно построить предложение. Он сходил с ума от удовольствия и лёгкой боли, мечтая, чтобы тренер доставил ему ещё более сильное удовольствие.       — Что заменить? — Виктор усмехнулся. Добавился третий палец. Будто забыв просьбу ученика, Никифоров снова провёл языком по позвоночнику Юри. От таких ласк у фигуриста закружилась голова, а в глазах потемнело. Он уже даже на коленях стоять не мог — ноги подкашивались.       — Пальцы… — проскулил Кацуки, чувствуя, как Никифоров прижимается своим членом к его заднице.       — Чем же? — Виктору нравилось изводить парнишку, это он понял ещё во время тренировок, когда гонял его по всему стадиону.       — Собой… Своим членом…- Юри уже давно забыл о совести и смущении, сейчас для него было главное — чтобы тренер исполнил его просьбу.       — Ну раз ты так просишь, то конечно, сладкий, — ласково ответил Никифоров.       Вытащив влажные о собственной слюны пальцы, Виктор провёл ими по стволу. Он уже был сам не в состоянии сдерживаться и терпеть возбуждение. Приставив свой член к колечку напряжённых мышц, он плавно вошёл, от чего Юри вскрикнул: это не пальцы, это приятней. Он выполнил просьбу своего тренера — начал кричать для него.       Никифоров начал размеренно двигаться в нём, постанывая, а Юри положил ладонь на свой член, двигаясь в такт движениям Виктора, но тот убрал его руку.       — Нет, сладкий, со мной ты кончишь только от того, как я бьюсь в твою простату, — прорычал Виктор и прикусил кожу на загривке, наращивая темп и амплитуду. Движения стали резче, а в комнате, в которой слились возбуждённые крики, пошлые хлопки двух тел и стук спинки кровати о стену, становилось жарче. Они оба стонали с унисон от такого удовольствия. Юри не мог даже думать ни о чём другом, кроме как о зубах, которые укусили его за шею и не отпускали, и члене, который с каждым толчком приносил ему всё больше и больше удовольствия.       Кацуки в последний раз вскрикнул и бурно излился на простыни, сильно сотрясаясь от удовольствия. Виктор же последний раз с силой вошёл в него и, обняв со спины, кончил, горячей струёй ударяя ученику в простату.       Они оба часто дышали, пытаясь прийти в себя. Когда Виктор смог восстановить своё дыхание, то провёл рукой по грязным простыням и, убедившись, что Кацуки смотрит на него, слизал с пальцем его сперму, закатывая глаза. Юри обречённо простонал и приблизился к нему, обвивая его разгорячённое тело ногами и руками.       — Теперь я знаю о тебе чуть больше: от чего ты возбуждаешься, с какими стонами кончаешь, на что способен и то, что ты гей, — с издёвкой произнёс Никифоров.       — Ты тоже, — засмеялся Юри.       — А я и не отрицаю, — усмехнулся Виктор в ответ и вовлёк своего мальчика в нежный и медленный поцелуй, обнимая в ответ.