Думать надо

      Музыка хлестала по ушам, от спертого воздуха кружилась голова, а последний стакан виски с колой был явно лишним… Альфред едва перебирал ногами, то и дело сталкиваясь с танцующими тут и там людьми, которые превратились для него в одно размытое разноцветное пятно. Ему срочно нужно было присесть и перевести дух, а еще лучше — добраться до ванны или туалета и прочистить желудок. Все-таки плохая была идея — эта несчастная студенческая вечеринка, эдакий посвят для неоперившихся первокурсников. Ему сразу сказали, что хорошо это не кончится. Но как же — он ведь Альфред Джонс, звезда школы, всеобщий любимец и в то же время объект ненависти половины одногодок. И он пропустит событие месяца только потому, что ему посоветовали не ходить «старички»? Пф, ага.       Наконец он добрел до прожженного старого кресла и упал в него. Сколько парень так просидел, сказать трудно, но в себя он пришел от настойчивого толчка в плечо.       — Ты как, живой вообще? — над ним склонился парень с трехдневной щетиной на лице и сильным запахом табака. В зубах, к слову, у него была зажата сигарета.       — Едва ли, — усмехнулся Альфред и потряс головой. — Перебрал, судя по всему.       — Оно и видно, — хмыкнул его новый знакомый.       — Слушай, ты не знаешь, где здесь туалет, или что-нибудь такое… — Альфред снова потряс головой, но взгляд фокусироваться не желал. Плюс, и он только сейчас это осознал, его очки канули в Лету и обрели новую жизнь во вселенском хаосе.       — На втором этаже. Звать тебя как?       — Альфред, а тебя?       — Андре, — парень протянул недогуляке руку, и тот слабо пожал ее в ответ.       — Ты совсем плох.       — Да, мне надо повидаться с белым другом или…       — А средство поприятнее опробовать не хочешь?       Алфред подозрительно уставился на нового знакомого.       — Наркоту не уважаю, — отрицательно замотал головой Альфред.       — Ты нормальный? — Андре сел рядом. — Я предлагаю тебе панацею, а не усугубление твоего положения, дружок.       — Как ты меня назвал? Андре закатил глаза. М-да, тот еще кадр попался.       — Забудь. Ну так что? Блевать пойдем или как?       Альфред задумался настолько, насколько в его состоянии этот процесс вообще был возможен. А что он, собственно, теряет? Почему бы и не попробовать то, что предлагает видавший виды (ну, так ему показалось) старшекурсник.       — А, твоя взяла, — парень попытался встать, однако попытка его не увенчалась успехом. — Идем!       Во второй раз получилось лучше. Хотя бы потому, что Андре успел его поймать.       — Сейчас выйдем на воздух, подышишь немного, там уже, если не полегчает…       — Да-да, хорошо!       Альфред дураком не был. Совсем не был, честно говоря. Экзамены он сдал хорошо, в вуз поступил без проблем. Но вот о последствиях каких-либо своих поступков он задумывался редко. И жалел, собственно, тоже редко. Но когда ты с раскалывающейся на мелкие кусочки головой просыпаешься в холодном и темном помещении, практически слепой, и чувствуешь, что тебя сейчас буквально вывернет наизнанку — в такие моменты понимаешь, что весь вечер накануне был ошибкой. Парень попытался восстановить всю картину целиком, и последнее, что он худо-бедно помнил, как с жадностью пьет какую-то дрянь из небольшой фляжки, которую дал ему… Как там его имя?       — Что за хрень? — Альфред жмурится и понимает, что не может пошевелить правой рукой. В виду ее полнейшего отсутствия. Все похмелье ушло моментально. Альфред попытался сесть и обнаружил себя привязанным к чему-то вроде кушетки. Сказать, что он испытал настоящий ужас — ничего не сказать. Он снова почувствовал тошноту, но смог сдержать позыв, хотя бы потому, что не хотел захлебнуться в собственной рвоте.       — Как черта? — только и смог выдавить он.       — Андре! Андре, наш мальчик проснулся! — раздалось с противоположного конца комнаты после того, как грохнула распахнувшаяся дверь. Нечто подбежало к Альфреду и склонилось так низко, что они практически соприкоснулись носам. — Как самочувствие? Ручка не болит?       Оно смеялось, а Альфред с широкими от ужаса глазами не смог выдавить из себя ни звука.       — Оливер, просто заткнись, — Андре уже также стоял рядом с кушеткой. — Я думал, ты подох уже. А ты живучий оказался. Крови все-таки много потерял, — Андре откинул простынь, который был накрыт Альфред, — да и со вспоротым брюхом мало кто просыпается. Альфред опустил глаза и вместо живота увидел только красное пятно.       — Ты сорвал нам праздничный ужин сейчас, — грустно вздохнул Оливер. — Мы только собирались приняться за рагу, но Андре решил сначала тебя проверить. Кстати, за ручку спасибо, мясо оказалось довольно приятным. И он снова залился звонким смехом, от которого Альфред поседел, а на лбу у него крупными каплями выступил пот.       — Надо было сразу отделять, — задумчиво произнес Андре, берясь за скальпель.       — Пустим кровь, тогда грудинка получится мягкой и сочной, — Альфред отчётливо услышал, как Оливер облизнулся и шумно сглотнул.       — Какого черта? — тихо повторил Альфред. Он чувствовал, как снова отключается, но старался удержатся на самом краю сознания.       — Ты вчера, мой юный друг, выпил лошадиную дозу снотворного, — Андре навис над ним, задевая волосами лицо. — Когда ты отключился, я привез тебя сюда. Оливер мечтал о мясном рагу, а мясо он ест только человеческое. А отказать этому недоноску я не могу (где-то справа раздался умиленный всхлип). Так что ничего личного.       Последнее, что почувствовал Альфред, это резкую боль где-то в области шеи, потом тепло и сразу холод. А последнее, что услышал — это громкий, влажный поцелуй и звон падающих со стола инструментов.