Cell

      Мы осознано привыкли рассказывать с начала. Кажется, может ли существовать жизнь, если нет начала? Для простых людей, занимающихся такими обыденными делами, как пойти на работу или не делать этого, начало так же привычно, впрочем, как и конец. Однако не все мы в состоянии вспомнить начало своей жизни, в частных случаях специально избегаем воспоминаний о детстве под различными предлогами: кому-то стыдно, кто-то жалеет о содеянных ошибках, но неизменным остается одно: что бы не случилось и как бы желание забыться не было сильным, мы не забываем…       Историю своей жизни он привык рассказывать с юношества, точнее, с достижением совершеннолетия, ведь с того момента он детально помнит всё. Помнит достижения и проигрыши, тяжёлые времена жизни без родителей, когда даже для поступления в приличный ВУЗ нужна была подпись. Он живёт один в большом Пекине, где потеряться так просто, что достаточно отпустить маленькую руку ребёнка, — с ним так и случилось, по крайней мере, такого оправдания было достаточно. Несмотря на это, он мужественно преодолел тяготы и теперь, когда фортуна удачи повернулась к нему, наслаждался жизнью. Не жалел себя, плача по тёмным уголкам маленькой съемной квартиры, а пропадал в тренировочном зале, стократно заучивая движения, пока ногу не сведёт очередная судорога. Танцы он привык считать своей жизнью, своей страстью и призванием, где равных нет. С юношества он помнит танцы, а значит, помнит так называемое начало…       Успех пришёл не сразу, и хотя этого стоило ожидать, для него эти тяжёлые слова «не сразу» затянулись на два года упорного труда. Добиться успеха в крупном мегаполисе казалось нереальным, плюс если ты ещё кореец с плохо запоминающимся именем Чонин, то это было совсем уже фантастической мечтой. Однако, как упоминалось раннее, фортуна повернулась к нему, и парень с неприметным именем Чонин засветился на экранах как «Ким Кай». С того дня карьера пошла в гору: многомиллионные гонорары с реклам известных брендов, участие чуть ли не в каждом шоу страны, приглашения на съёмки в клипах. В этот период он купил квартиру, устроился в центре и зажил. Но полгода хватило, чтобы о парне с псевдонимом «Ким Кай» забыли. Слава растворилась, появилась новая звезда.       Новая звезда, появившаяся на больших экранах, быстро завоевала всеобщее внимание и поддержку благодаря красоте и влиянию со стороны богатого отца-министра. Общество яро кричит о несправедливой судьбе бедных, презирая обладателей голубой крови, но всё становится иначе, когда дело не касается напрямую каждого. Её звали Лоу Мэйлин — самодостаточная, красивая и богатая, плюс к тому и любимая дочурка министра финансов Лоу Цзивэй. Она выпускница лучшего балетного училища, обладательница международных наград — этого и многих других фактов из её успешной жизни хватило, чтобы народ купился.       Ким Чонину, честно говоря, было наплевать, кто она такая и чем занимается. Он благополучно забыл о девушке, пуская всё на самотек. Парень оставался счастливым в свои двадцать с лишним, ему просто некогда тратить силы на месть и прочие заморочки слабых; сильные забывают проигрыши, двигаются по прямой.       Нельзя было сказать, что пережитки былой славы навсегда покинули Чонина: каждый год ценители искусства устраивали показательное шоу, что вошло в привычку у всей нации. Инвесторы вкладывались в концерты, приглашая как начинающих артистов, так и знаменитостей. Ким Кая не обошли стороной и пригласили в качестве действующего танцора — предложение было принято холодно. Парню совсем не нравилось участвовать на концертах, что устраивают в первую очередь для забавы народа, а растрачивать талант и время на чепуху никак не вписывалось. Однако, с кем чёрт не шутит?       Концерт начался только вечером, после ковровой дорожки и журналистов, чьи коварные вопросы вводили в неловкое положение. Каю пришлось натягивать довольную улыбку на камеру и отвечать на вопросы желтой прёссы, которая впрочем, и сама особо не была увлечена им. Между ними с первой секунды сложилась взаимная связь, потому танцор быстро вошёл в залу, а следом и за кулисы. Загорелся свет, ведущие появились на сцене, знаменуя открытие фестиваля. Кай вышел из гримёрки, переодетый и красивый, как и подобает молодому парню в расцвете своих сил. Мысли, окутавшие его разум, раз за разом говорили: «Возможно, после выступления ты вновь очнёшься знаменитым и успешным». Киму хотелось верить в это. Однако, вступив за порог, наткнулся на прекрасную девушку, что так усердно выискивала что-то на полу, даже не заметив помятое платье. Чонин пристально вгляделся — знакомое лицо. В коридоре послышались голоса; Кай нагнулся, та никак не отреагировала.       — Вам нужна помощь? — свисающие чёрные волосы прикрывали часть лица, большие чёрные глаза невинно взглянули с такой удивительной чистотой.       — Нет, спасибо, — смущённо произнесла она, отпустив голову.       Белоснежное лицо вдруг покраснело от смущения, ведь Кай всё ещё пристально вглядывался. Девушка боялась пошевельнуться, боялась всего. «Госпожа Мэй!» — отчётливо отозвалось с того конца несколько раз. Вскоре голоса стали звонче, девушка поднялась и, бросив едва уловимый взгляд, покинула его. Он проводил красавицу взглядом, а сам было хотел направиться на сцену, как наткнулся взглядом на едва заметный предмет, что придавил ногой — это была чёрная подвеска с гравировкой имени «Янлин».       После окончания концерта танцор знал всё: кто она, сколько лет и что именно она удавшаяся замена. Также он был поражён, насколько разной может быть девушка на сцене и вне её. Нин словно был обманут зрением. И пусть эта невероятная «удача» свалилась на голову, хотелось вернуть потеряшку. Киму думалось, что это будет так же легко и мгновенно, как и случайная встреча, однако с шагом выполнения задачи он убеждался в обратном. Охрана окружала со всех сторон так, что подашь голос — потеряешь голову. Потеряв всякую надежду, поплелся в лифт. Дверь начала закрываться, выполняя заданную команду. Вдруг откуда не возьмись влетает она, быстро нажимая на кнопку закрытия. Кай стоит в сторонке, выступая наблюдателем. Дверь закрывается не так быстро, видно приближение охранников, на что девушка со смехом выдает: «Пока!»       — Это вы? — спрашивает Нин, как бы удивляясь. Его актерские качества всегда выделялись, что по жизни играло на руку.       — О! — она удивлённо смотрит, отчего глаза становятся ещё больше. — Вы?       — Вы спешите куда-то? — отвечая вопросом на вопрос, он хотел избежать расспросов о себе.       — Знаете, к чему формальности? Мы почти одного возраста, может, перейдём на «ты»? — она широко улыбнулась, протягивая руку. Чонин тоже улыбнулся, пожав тёплую руку. — Ты не спешишь?       — Эм… — замявшись проговорил он — вроде, нет.       — Тогда позволь сделать это, — тонкие пальцы спешно нажали на кнопку, что остановила движущийся лифт. Одобрительно улыбнувшись, девушка села прямо на пол, а потом ещё и стала указывать парню сделать то же самое. Эта непредсказуемая дама заинтересовала Кая и близость с противоположным полом даже порадовала. — Ты, наверное, считаешь меня чокнутой?!       — Нет.       — Когда за тобой следят день и ночь, не позволяя ступить и шагу без надобности, — это раздражает. Справиться с ними физически я не в силах, так что бег — лучший способ, — несмотря на то что улыбка не сходила с лица, глаза отражали сожаление, и парень, вспомнив о медальоне, вытащил его с кармана.       — В прошлый раз мне показалось, что ты потеряла что-то. Случайно не это ли? — проговорил танцор, показывая чёрную подвеску. Девушка оживилась и выхватила подвеску, тепло целуя её. — Она дорога тебе?       — Это подарок, — скоротечно выдала девушка, прижимая подвеску к груди. — Брат вручил мне её пять лет назад на кануне соревнований; уже тогда он подозревал, что может случиться, — неожиданно появились крупные капли слёз. В голосе кричало отчаяние.       — Прости.       — Ничего, это моя вина. Могу я довериться? — с заплаканными глазами спросила она, на что парень положительно покачал головой. — Мой брат занимался боевыми искусствами, любил ушу. Отец никогда не был преградой нашим мечтам и всячески поощрял увлечения, примерно в то же время я серьёзно задумалась о карьере танцовщицы. Брат очень много занимался, редко стал появляться дома — ночевал в спортзале. Но даже тогда я прикрывала его перед отцом. Знала лишь я. И вот начинаются соревнования, к которым он готовился, не покладая рук. Тогда мне казалось правильным, что я дала время, однако последний бой стал для него и вправду последним.       Желание успокоить милое создание возрастало по мере её плача, и вскоре он не смог сдержаться. Жадный поцелуй с головой накрыл их; Кай впился в нежные губы, грубо проникая в рот. Сопротивление пало в первые секунды и теперь, ощутив полную взаимность, стал хозяином: терзал губы как вздумается, почти до крови. Лёгкий наплыв страсти перерастал в неугасаемое желание. Прямо здесь и сейчас хотелось обладать ею и наплевать, если та будет против. В таком случае возьмёт силой — не отпустит.       Ему окончательно сносит крышу: с губ переходит к шее и так проделывает до тех пор, пока та не издает первый стон наслаждения. Старается быть как можно ласковее и протянуть удовольствие, однако она на пределе. Мэйлин цепляется, притягивая его ближе. Затуманенные глаза смотрят с блеском. Они избавляются от одежды, точнее, Кай зверски срывает блузку, джинсы, лифчик и в последнюю очередь заурядно намокшие кружевные трусики. Мэй стесняется, прикрывает руками оголенную грудь, вздымающуюся при каждом поглощении воздуха. Кай в восторге! Теперь это не просто желание, а цель: Лоу нервно пытается помочь ему — руки трясутся. Стоит ли упомянуть, что Ким в интимном плане всегда старался не только по максимуму удовлетворить себя, он любил мучить? В этот раз изголодавшийся парень решительно ввёл парнетнершу. Мэйлин, не подозревавшая о намерениях парня, всем телом давала понять, что готова к контакту. Нин усмехнулся и медленно ввел сначала два пальца, а потом три. Тело разрывалось от фонтана боли: движений внутри пока нет. Из чёрных глаз посыпались крупные слезы, подобные большим камням алмаза. Кай целовал каждую слезинку, словно прося прощения. Вскоре она привыкла, но дискомфорт ощущался, видя это, Ким несколько раз повертел внутри и резко вышел.       — Мне мало… — проговорила она. Будучи сам на пределе, он хотел это услышать и был доволен поведением. Ким быстро раздвинул ноги и вошёл, полностью заполняя. Медленные, размеренные движения сводили с ума, Мэй выгибалась от мучительно-сладкой боли. Тело горело от его ласк, а пошлые стоны были всё громче и громче. Кай как будто издевался, двигаясь слишком быстро, что не давало ловить нужного темпа. Она просто физически не успевала поддаваться навстречу его резким и грубым толчкам. Своим языком он провёл мокрую дорожку по шее и наконец замедлил движения — это был сигнал, что самое лучшее ещё впереди.

***

      Погашен свет, не видно тени. Кабинет пропах им, дни в ожидании он привык коротать тут. Кажется, что даже мелочь может потревожить тишину, что снова поселилась тут. Молодые очи жадно поглощают небосвод родного Пекина. Говорят, что небо всегда различно, но с тех пор, как это произошло, небо такое же. Такое же тёмное и звёздное, как и в тот день.       Страхи имеют привычку поселяться в храбрых сердцах и съедать их тихо…медленно. Он никогда не боялся, никогда не чувствовал замешательства — человек, преодолевший себя. По натуре твёрд и жесток, таких называют тиранами, но он просто реалист. Преступление ли выжить? Когда судьба задаёт игру, надо играть только по её правилам.       Человека, который остался жить в прошлом, звали Чжан Исин. Поселившись в прошлом, он каждый день обдумывает, как бы смог прожить этот роковой день снова — положительного ответа нет. За пять лет продумал тысячу комбинаций, но живётся отнюдь не легче. Занятия боевыми искусствами были семейным делом: род прославился благодаря им, имел хорошую репутацию. Даже если они были достаточно состоятельны, что имели роскошные особняки, компании и даже банки, это не служило поводом не посвятить себя ушу. «Если умирать, то только на поле боя», — девиз семьи Чжан, по которому с раннего детства воспитывают новое поколение.       В дверь постучались, но вошли, не дожидаясь ответа. Высокий парень поклонился и, прочистив горло, тихо начал говорить.       — Господин, простите, — это всё, что парень успел выговорить, как изящная рука поднялась, означая «стоп».       Парнишка был так робок, что движения хозяина пугали его и, говоря честно, он ужасно боялся его. Среди прислуги молодой Господин прослыл невероятно странной личностью: никто не мог предугадать его реакцию. Одни и те же слуги на протяжении многих лет с ним, однако даже они, приближённые, не имеют понятия о сущности Исина. Парень считает себя отрицательным персонажем, которые появляются и исполняют свою роль в сюжете, а затем исчезают, называет себя «монстром»…       — Вы упустили! — трагично-грустным тоном проговорил он. Хлопок — свет освящает просторные апартаменты. Милое лицо с грустными глазами трогательно смотрит на парня. Тому неловко, он отводит глаза. — Знаете, иногда я думаю о том, что вы, кучка идиотов, брошенных на помощь, лишь предисловие ко мне. Ах, — показательно вздыхает господин, пустив скупую слезу. Прислуга присматривается, парнишка тоже. Не проходит и пяти минут, как драматичная сцена заканчивается — парнишке в голову летит ваза, тот уворачивается.       — Господин, простите, пощадите… пощадите, прошу, — торопливо склонившись на колени, простит парень.       — Должен ли прощать? Вы думаете, что я псих, не так ли? — Исин подходит к нему, садится на колени, держа за плечи.       — Нет, господин, это вовсе не так! — тораторил тот, чуть ли не срываясь на плачь.       — Инь Чэнь, ты можешь доверять мне! Я твой друг, не бойся меня, — ранее грустное лицо сменилось на радостное, словно того инцидента вовсе и не было.       Исин приобнял парня, проговорив на ухо: «Чэнь, если совершил ошибку, лучше сразу рассмеяться». Исин снова потушил свет, сел на кресло, выпивая полусухое красное вино.       Инь Чэнь покинул господина, как ожидалось, в смешанных чувствах. Остальные охранники подошли к нему, видя состояние парня: ноги еле держали, голова кружилась, а руки дрожали. Всякий визит к господину Чжан запечатлялся в его памяти как последний, но он выходил из кабинета живым.       Наступал новый день. Красный рассвет бесподобен над Пекином. Чжан к тому времени попивал горячий кофе, любуясь фотографией Лоу Мэйлин. Когда смотрел на неё, чувство вины покидало его — на несколько минут забывался во времени. Он всегда этого хотел, желал, мечтал о смирении души. Она словно свежий глоток воздуха, растормошивший жизнь. Любой целью и средствами парень пытался заполучить девушку: отец Мэй одобрил опеку над ней, ссылаясь на то, что брат доверял ему, а значит, и он доверяет. Янлин был прекрасным человеком. Стоит ли упомянуть, что слово «был» в этом случае сравним с «есть»? Да, он жив. Можно ли назвать жизнью, когда тело неподвижно, а мозг мертв? Лоу Янлин живёт лекарствами, его уже давно перестали считать за живого. Исин был лучшим другом, он воспитал в нём любовь к ушу, за что терзал себя. Думал, что вина лежит на нём.       Исин часто бывал в доме Лоу. Они вместе проводили много времени: он, Янлин и маленькая Мэйлин. Она тогда всюду таскалась с ними, не давала прохода. Ещё тогда Янлин взял с него обещание: что бы не случилось, он должен беречь Мэйлин. Кто знал, что простые детские слова однажды примут важное значение. И сегодня он снова пришёл к нему в палату почитать и рассказать новости.       — Дружище, как ты? — спрашивает Син, присаживаясь рядом. — Я схожу с ума; Мэйлин совсем повзрослела, у неё всё хорошо. Только не слушается и бегает от меня. Глупышка, от меня ведь не сбежишь! Брат, меня никто не понимает: шепчутся, что я псих, — вдруг улыбнулся. — Да, я похож на психа — ты виноват в этом. Разве мы теперь не квиты? Тогда почему ещё тяжко? — его лицо снова поменяло выражение: брови нахмурились, глаза потемнели. Пробыв немного рядом, он покинул палату. Многочисленная охрана потянулась следом.       В полдень парень стоял у дверей квартиры Мэйлин. Он призадумался и словно вовсе выпал из реальности. Час… два… три. Простоял без движения три часа, а потом резко развернулся и приказал Чэню позвонить в дверь, ожидая, что не откроют. Второй звонок так же был проигнорирован — она точно была дома и не одна. Чжан достал из кармана связку ключей: одна из них подошла. Железная дверь отворилась, любезно пропуская его в просторное помещение. Парень уверенно прошагал внутрь, откуда доносились резкие звуки. Толкнул дверь ногой — Мэй укуталась одеялом, позади стоит парень с голым торсом. Господин Чжан аккуратно снял перчатки, сел на кресло. Парочка не сводила с него глаз.       — Как приятно, когда ты встречаешь меня! — этот смех был сумашедшим, до ужаса пугающим. — Мэй, может, познакомишь? — одним движением указав на Кая, охранники схватили его. Вывернули руки, притащили к нему — Кай на коленях.       — Не трогай! — крикнула она, примкнув к танцору. — Прошу, не трогай его. Я больше не буду злить тебя, прошу… — она заплакала, отодвинула охранников, заслонив Чонина собой. Эта сцена ещё больше позабавила Исина, который еле сдерживал слёзы от смеха.       — Мэйлин, — тонким по обыковению голосом произнёс Чжан, — готова пожертвовать собой ради «этого»? — высокомерный тон и сменившийся безразличный взгляд быстро привёл в чувство Лоу.       Та встала, мимолетно вытерев слёзы тыльной стороной руки. Кай исподлобья оценил ситуацию, поняв, что скоро будет очень больно. По команде охранники начали колотить бедного Чонина: Исин наслаждался шоу, прихлопывая в ладоши от восторга. Мэй ничего не осмеливалась сделать. Один шаг — и Чонин умрёт. Именно так поступал Син с каждым, стоило ей заступиться. Сегодня она очнулась в своей жестокой реальности, где девушка подчиняется воле. Нет, с Чжаном она не национальная звезда — жертва.       — Господин, боюсь, если продолжим — он умрет, — дал отчёт Инь Чэнь. Син положительно качнул головой, приказав вынести парня. Теперь они остались наедине — жертва и палач. Как только лишние глаза скрылись, Чжан сократил расстояние между ними и страстно впился в её губы. Мэй ответила на поцелуй, боясь противоречить. Но в глубине души ей нравилось: считала его монстром, хотя прекрасно понимала, что это результат её работы.       Он прервал поцелуй и попросил девушку привести себя в подлежащее состояние. Хлопнув дверью, она вошла в ванную. Открыла все краны и жалобно заревела. В душе подорвалась надежда, которую вселил Кай. Она думала о его ранах и переживала. Лоу знала, что, вероятно, больше не встретит парня. Нет, теперь она была уверена — спасти её может только она сама. У этой проблемы есть два решения — сбежать, бросив отца и брата с Каем, или подчиниться Исину…       Вечером они отправились в ресторан. Исин трепетно ухаживал за дамой, то и дело показывая воспитание на людях. Их семьи всегда были на виду, поэтому расположение в обществе приходилось поддерживать. Хотя Син почти всегда с особой нежностью относился к Мэй, но та принимала это за игру.       — Ты думаешь, что любишь того парня? — внезапно спросил он, ставя в неловкое положение девушку. Она запнулась, но не проронила и слова. — Мэй, когда ты уже поймёшь: ты любишь по-настоящему лишь меня!       — Что? Хочешь сказать, я по своей воле терплю унижения?       — Да что ты вообще знаешь о любви? Считаешь, провела с ним ночь и это любовь? — его лоб напрягся, а вены на шее чуть показались. — Моё терпение не резиновое, и однажды я собственноручно придушу тебя! Твои поступки опрометчивы — ты глупа, — заявил он, усмехаясь. Ехидные глаза прожигали каждую частичку тела, останавливаясь на глазах. — Ну если этот метод действует, может, опробуем?       — Нет! — вскрикнула она, убираясь вон из заведения.       — Вы знаете, что делать, — проговорил Чжан своим охранникам — все бросились к двери. — Глупая Мэйлин. Я никогда не отпущу тебя, пока не поймёшь, что любишь меня, лишь меня…