Алые сердца: Корё

      Хэ Су до краёв переполняло негодование. Мо Ри, этот несносный мальчишка! И как он только посмел встать у неё пути? Как у него только хватило наглости? Она, значит, заботилась о нём, даже вызвала для него талантливого лекаря с горы Ёнсу, а он продолжает упрямо настаивать на том, чтобы она как можно дальше держалась от четвёртого принца Ван Со. Глупец! Если бы он только знал, чего это ей может стоить. Она только-только начала цепляться за жизнь, ощущать её неповторимый вкус и наслаждаться каждым новым днём, а этот упрямец так и хочет загнать её в могилу. Неужели он не может понять самого элементарного, что эта её привязанность к Ван Со — единственное, что наполняет её жизнь смыслом? И если она, Су, откажется от неё, то просто-напросто задохнётся от удушья бессмысленных дней и умрёт. Неужели этот мальчишка именно этого хочет? Или же он попросту никогда так сильно не любил? Хэ Су резко остановилась и с грустью посмотрела на понуро бредшую за ней Су Хён.       — Твоё сердце выбрало не того, кто сможет оценить тебя по достоинству, — грустно проговорила родственница Мён Хи, печально улыбнувшись и досадливо качнув головой. — Но я не стану отнимать у тебя, быть может, единственную радость в этой жизни. Ты должна сама выбирать, как тебе жить и кого любить, а не слепо следовать прихотям тех, кто самонадеянно полагает, что лучше тебя знает, что действительно принесёт тебе пользу.       — Что вы… имеете в виду, госпожа?.. — сбивчиво переспросила прислужница, недоумённо взглянув на собеседницу. Всего несколько минут назад её молодая госпожа была чуть ли не в бешенстве от малопонятных ей, Су Хён, слов Мо Ри, но должно быть довольно оскорбительных для самой госпожи. Теперь же она смотрела на неё с непонятной грустью и говорила какие-то странные слова, смысл которых упрямо ускользал от растерявшейся Су Хён. — Что значат эти ваши странные слова? — осторожно поинтересовалась девушка, так и не получив никакого ответа.       — Проживи свою жизнь так, как можешь сделать это только ты, — со слезами на глазах проговорила Су, ласково улыбнувшись и нежно сжав руку недоумевающей подруги. — Допускай свои ошибки и учись на ошибках других. Тогда тебе не придётся ни о чём сожалеть на закате своих дней, — добавила она и медленно направилась вперёд, совершенно не зная, что же ей делать дальше. Она так устала от того, что её жизнью постоянно старается кто-то руководить, так и норовя навязать своё «единственно правильное» мнение. А ей всего лишь хотелось жить так, чтобы никто не вмешивался в её дела и не диктовал, что и как ей следует делать. О, Всевышний! Как же она от этого всего устала. То сначала в её докорёской жизни чуть ли не каждый, кто считал её своим другом, старался заставить её поступать так, как ему того хотелось. А теперь и здесь, в Корё, ей опять не дают покоя. Да что же это такое?! То сначала Ук со своей навязчивой заботой отравлял её и без того несладкое существование, а теперь ещё и Мо Ри свернул на ту же кривую тропинку. И почему в её жизнь постоянно вмешиваются все кому не лень? До каких пор это будет продолжаться? Хэ Су глубоко вздохнула и обессилено опустилась на крыльцо какого-то ханока.       — Госпожа, вы же не собираетесь снова сводить счёты с жизнью? — торопливо выпалила подскочившая к ней служанка, взирая на неё полными ужаса глазами. — Не смейте этого делать! Ради всего святого прошу!       — С чего ты взяла, что я хочу покончить с жизнью? — недоумённо воззрилась на неё Су, совершенно не понимая, что заставило Су Хён прийти к подобному выводу.       — Тогда что означают ваши странные слова? — чуть не плача проговорила девушка, не сводя с неё глаз. — Зачем давать мне такие странные советы, если вы не собираетесь меня бросать?       — Су Хён, успокойся, — мягко возразила родственница Мён Хи, ласково улыбнувшись. — Я не собираюсь тебя бросать. Я просто хотела донести до тебя, что не намерена препятствовать твоему общению с Мо Ри, даже несмотря на то, что мы с ним находимся в ссоре.       — Правда? — недоверчиво переспросила её собеседница, с искренней надеждой заглядывая ей в глаза. — Вы действительно не станете запрещать мне с ним общаться?       — Да, — утвердительно кивнула Хэ Су, успокаивающе сжав руки подруги. — Это только наши с Мо Ри проблемы. Тогда по какой причине ты должна страдать из-за того, что мы с ним разошлись во мнениях?       — Не зна-а-аю, — неуверенно протянула Су Хён, усаживаясь подле госпожи. — Я никогда не задумывалась ни о чём подобном.       — А стоило бы, — с лёгкой укоризной проговорила родственница Мён Хи, прерывисто вздохнув. — Обычно люди о таком не задумываются и даже не подозревают, что своим упрямством причиняют боль не только себе, но и тому, кого настраивают против предполагаемого обидчика.       — Наверное, вы правы, — со вздохом согласилась Су Хён, бесцельно разглядывая свою простенькую конопляную чхиму. А затем, внезапно спохватившись, добавила: — Вы же не собираетесь и вправду просить Его Высочество отстранить Мо Ри от служения вам?       — А это уже зависит от самого Мо Ри, — шумно выдохнув, ответила Су и с некоторой грустью посмотрела на неторопливо плывущие в небе облака. — Если он своим упрямством и дальше будет отравлять мне жизнь, то я попрошу принца Ука избавить меня от этого кошмара.       — А может не стоит принимать столь опрометчивых решений, госпожа? — осторожно проговорила девушка, с надеждой глядя на собеседницу. — Может, вы ещё передумаете?       — Су Хён, — Су недовольно поджала губы и пристально посмотрела на подругу. — Скажи, как бы ты поступила, если бы тебе пришлось постоянно сталкиваться с человеком, который тебе неприятен? Как бы ты вела себя, если бы это был, скажем, третий принц? Ты бы не попыталась свести ваши встречи к минимуму?       — Мо Ри настолько вам неприятен? — с изумлением произнесла прислужница, поднеся руку ко рту, и растерянно захлопала ресницами.       — Не то чтобы неприятен, — честно призналась родственница Мён Хи, глубоко вздохнув, — но иногда он бывает просто невыносим. Он настолько уверен в своей правоте, что порой мне волком хочется выть от его навязчивой заботы.       — Должно быть, он действительно считает вас своим другом, раз пытается помочь, — осторожно предположила Су Хён, стараясь не разозлить госпожу. Всё-таки будет очень здорово, если они с Мо Ри помирятся. По крайней мере, ей больше не придётся разрываться между этими двумя.       — Если он действительно считает меня своим другом, — с некоторой грустью проговорила Хэ Су, снова вглядываясь в сизое небо, — то ему не следует навязывать мне своего мнения. По крайней мере, настоящие друзья так не поступают.       На какое-то время повисла неловкая тишина. Су Хён лихорадочно перебирала в голове всевозможные варианты, пытаясь подобрать хоть один подходящий, способный хоть как-то убедить молодую госпожу в необходимости примирения с пусть и упрямым, но не таким уж безнадёжным Мо Ри. Но ей на ум так и не приходило ничего путного, отчего она так и сидела с угрюмым видом, рассеянно глядя, как поблескивает снег на солнце.       Су же с некоторой грустью смотрела то на небо, то задумчиво изучала окрестности, пока её скучающий взгляд не натолкнулся на накренившуюся сосёнку, бодро тянувшую к небу свои припорошенные снегом пушистые лапки. Странно, она никогда не видела этого необычного деревца, да и находившиеся поблизости дома тоже казались ей незнакомыми. То ли она попросту не обращала внимания на окружающую местность, то ли действительно никогда сюда не забредала. Хотя, наверное, всё-таки не забредала, решила про себя Хэ Су, утвердительно кивнув своим мыслям. Иначе бы она обязательно заметила эту полную жизнерадостности сосёнку. Обычно деревья, которым не хватает солнечного света, будто бы в печали, склоняют свои нижние ветви до земли. А эта же сосёнка, даже несмотря на то, что её ствол немного наклонён, продолжает бодро тянуть свои пушистые лапки к благодатному солнышку. Она будто бы говорит: «Пусть невзгоды и заставили меня перед ними склониться, но я всё равно буду упрямо тянуться к небосводу».       Родственница Мён Хи досадливо вздохнула и печально улыбнулась: ей бы такую жизнерадостность как у этой неунывающей сосёнки, а то всякие-разные так и норовят испортить ей настроение. Нет бы, хоть кто-нибудь попытался её понять, так нет же — все так и стараются навязать ей своё мнение. Особенно Мо Ри. Наверное, упрямее человека Су ещё не видела. Таких упрямцев, как он, ещё поискать нужно. Говоришь ему понятным языком, что нельзя слепо верить тому, что никогда не сможешь проверить на собственном опыте. Тем более историческим хроникам, написанным во времена воцарения новой династии. А он упрямо настаивает на своём, что в исторических трудах написана абсолютная правда. Вот что за человек! И так ведь понятно, что составитель «Корёса», первый министр Чон То Чжон, верный соратник и главный советник короля Тхэджо Ли Сон Ге, вряд ли бы стал писать что-то неугодное государю. Слишком уж похожи у них были взгляды на правление предшествующей династии. Да и к тому же, если учесть, что после смерти Чон То Чжона «Корёса» ещё несколько раз редактировалась, то понятное дело, что от правды там мало чего осталось. А если ещё взять во внимание, что долгих 467 лет «доблестного» составителя «Истории Корё» считали государственным изменником, то вообще удивительно, что Мо Ри продолжает слепо верить подобным записям. Хэ Су презрительно фыркнула, досадливо покачав головой. Если исторические хроники составляют преступники, то что уж говорить о достоверности написанного в этих хрониках. Да на подобное бумагомарательство без слёз не взглянешь! Если предположить, что в первоначальном варианте «Корёса» была хоть капля правды, то после тщательной редактуры и того не осталось. Удивительно, как Мо Ри, зная всё это, продолжает свято верить в непогрешимость конфуцианских историков. Либо он не настолько хорошо знает историю, либо твёрдо убеждён в том, что после редактуры в «Истории Корё» появилось больше достоверности. Су досадливо фыркнула и удивлённо воззрилась на целенаправленно устремившегося к ней Мо Ри.       — Надо же, — протянула она с некоторым ехидством, всем своим видом показывая, что всё ещё обижается, — не прошло и полгода, как ты пришёл. А я уже и не надеялась, что у тебя хватит смелости прийти и извиниться, — добавила родственница Мён Хи, испытывающе глядя на явно удручённого Мо Ри.       — Госпожа, — обиженно протянула Су Хён, с некоторой укоризной посмотрев на Хэ Су, — зачем вы так с ним? Он же пришёл извиниться, а вы над ним ещё и издеваетесь.       — Она права, — тихим, почти бесцветным голосом, в котором ясно слышалась обречённость, уронил пришелец, подняв руку в предупреждающем жесте. — Мне действительно не хватило духу сразу извиниться и не позволить вам уйти с обидой, — честно признался он, а затем добавил с едва различимым упрёком: — Но вы тоже меня поймите, я ведь не хотел вам навредить. Я лишь заботился о вашем благополучии.       — Благие намерения — это, конечно же, хорошо, — со вздохом проговорила Су, задумчиво сложив руки на коленях, — да вот только ими выложена дорога в ад. Поэтому с ними следует быть предельно осторожным.       — Я понял вас, госпожа, — утвердительно кивнул Мо Ри, немного ободрившись. — Но разве не причинит это ещё большего вреда, если я хочу вам помочь и знаю, как это сделать, но не сделаю лишь из-за страха навредить вам? — Он внимательно воззрился на совершенно спокойную с виду собеседницу, пытаясь понять её реакцию. — Разве будет это правильным с моей стороны?       — Если действительно хочешь мне помочь, — серьёзно проговорила Хэ Су, испытывающе глядя ему в глаза, — постарайся не навязывать мне своего мнения…       — Но… — попытался возразить Мо Ри, однако родственница Мён Хи резко взмахнула рукой, пресекая его так и не высказанные возражения.       — Если ты считаешь, что я действительно поступаю неправильно, — продолжила она с некоторой мольбой в голосе, тем самым пытаясь убедить собеседника дослушать её до конца, — как мой друг, скажи мне об этом. Но только не заставляй меня поступать так, как того хочешь ты. Хорошо?       Похоже, что последние слова Су стали для Мо Ри открытием. Несколько секунд он смотрел на свою госпожу растерянно-недоумённым взглядом, отчаянно пытаясь уловить смысл сказанного, а затем неуверенно кивнул, не доверяя своему голосу.       — Вот и славно, — с примирительной улыбкой проговорила родственница Мён Хи, поднимаясь на ноги. — В таком случае мы действительно сможем найти общий язык.       — Так вы больше на меня не в обиде? — несмело поинтересовался Мо Ри, вопросительно глядя на свою молодую госпожу, резкие перемены настроения которой он совершенно не понимал. Поэтому и решил удостовериться, чтобы знать наверняка.       — А с какой стати я должна на тебя обижаться? — с напускным изумлением осведомилась Хэ Су, плавно опустив руку на плечо рослому собеседнику, отчего тот невольно вздрогнул. — Лекарь Ли сказал, что мне стоит заботиться о своём здоровье. А глупые обиды укреплению как душевного, так и физического здоровья никак не способствуют. Они наоборот его разрушают. — Она пристально посмотрела снизу вверх на своего личного охранника, едва ощутимо сжав его плечо, и серьёзно добавила: — Как думаешь, должна ли я из-за подобного пустяка причинять себе несоизмеримый вред?       В её голосе отчётливо слышалось раздражение, смешанное с холодным презрением, отчего Мо Ри стало как-то не по себе. Хоть он и считал, что в их недавней ссоре виноваты были оба, однако молодая госпожа Хэ Су явно думала иначе. И он искренне не мог понять почему. Неужели она настолько очарована четвёртым принцем, раз продолжает слепо верить в откровенную ложь, что историю можно изменить? Упрямая девчонка! И почему она упорно продолжает настаивать на своём, хоть и заранее знает, чем это может закончиться? Историю ведь нельзя изменить по своему лишь желанию. Она пишется на Небесах — и упрямые старикашки вряд ли станут менять её ради одной неугомонной девчушки. Вот почему госпожа Су отказывается это понимать? Да и кто она такая, чтобы упрямиться воле Небес? Кем она себя возомнила? Неужели эта девчонка настолько самоуверенна, раз продолжает наивно полагать, что ей под силу управлять Небесами? Быть может, в Чосоне у неё и была кое-какая власть (но только над людьми, а не над Небом), то здесь и сейчас её положение очень шаткое. Она — всего лишь шестая кузина супруги восьмого принца, а в Корё это — чуть больше, чем простая служанка. И на что эта упрямая девчонка только надеется? Неужели никак не может смириться, что противные старикашки сыграли с ней злую шутку и втолкнули в тело менее благородной девицы? Хотя по поводу благородства Мо Ри очень сомневался. Быть может, по глубине познаний в истории и медицине Хэ Су и можно было назвать госпожой, но вот по поведению она была сущей оторвой. Даже его младшая сестрёнка, Чжа Хён, которую он когда-то считал своим самым страшным наказанием из-за её непоседливого и вольнолюбивого нрава, была по сравнению с молодой госпожой Су настоящей бодхисатвой. Вот и почему ему постоянно попадаются одни непослушные девицы?!       При воспоминании о младшей сестре сердце Мо Ри болезненно сжалось. Хоть в прошлом у них и были некоторые разногласия, но он так сильно по ней скучал. Должно быть, из десятилетней непоседливой девчушки за эти пять лет вынужденной разлуки она превратилась в настоящую красавицу, завидную невесту, на которую наверняка уже давно заглядываются сыновья Его Величества. Мо Ри очень надеялся, что Небеса смилостивятся над ней и даруют ей заботливого и благородного супруга, который будет любить её всем сердцем. Раз уж её старшему брату настолько не повезло, что его забросило чуть ли на 650 лет назад, то уж точно самой Чжа Хён должно повезти больше. Она ведь ничем не заслужила гнева Небес. По крайней мере, Мо Ри не мог думать иначе.       Лишь твёрдая уверенность в том, что с его родными всё хорошо и что они живы и здоровы, все эти долгие пять лет придавала неудачливому путешественнику во времени силы жить дальше, лелея в глубине его души призрачную надежду на благополучное возвращение в свою эпоху. Хотя с каждым годом надежда Мо Ри на столь желанное возращение домой становилась всё меньше и меньше. Быть может, это было связанно с тем, что он был почти уверен в собственной гибели, ведь после падения со скалистого утёса высотой не менее 1 ли в мелководную речушку обычному человеку просто нереально выжить. Зря он тогда, будучи новоназначенным магистратом, поддался уговорам гнусного предателя Квак Пён Су и отправился осматривать свои будущие владения с горной вершины. Глупец! И как он только не догадался, чем на самом деле может грозить ему это безобидное на первый взгляд предложение?       Мо Ри раздражённо сжал кулаки и рассеяно начал обводить взглядом окружающую местность, пока ему на глаза не попалась склонившаяся сосёнка, показавшаяся ему довольно знакомой. Несколько секунд он пристально смотрел на дерево, пытаясь вспомнить, где же он мог его видеть. Вроде бы в резиденции восьмого принца Ван Ука не так уж много склонившихся деревьев, однако у Мо Ри никак не получалось вспомнить, где же он мог видеть именно эту сосну. Внезапное понимание породило в его душе новую волну негодования. Ну, конечно же! Эта склонившаяся сосна могла расти только в одном месте — у ханока, в котором на данный момент обитал четвёртый принц Ван Со.       Юноша ещё сильнее сжал кулаки, пока костяшки его пальцев не побелели, и стал яростно озираться вокруг в поисках непоседливой госпожи, которой уже и след простыл. Наверняка она, так и не дождавшись ответа, воспользовалась его задумчивостью и благополучно ускользнула. Ох уж эта несносная девчонка! Ещё не успела остыть после ссоры с ним, своим личным охранником, как тут же помчалась к ханоку своего возлюбленного. Какое счастье, что будущего Кванджона не оказалось дома. Всё-таки он не настолько безнадёжен, как кажется. Мо Ри глубоко вздохнул и, ещё раз пристально осмотрев окрестности, чтобы окончательно убедиться в том, что его упрямая госпожа не затаилась где-нибудь неподалёку, быстро направился на её поиски. За эти несколько дней знакомства с молодой госпожой Хэ Су он уже успел окончательно убедиться в том, что её нельзя оставлять без присмотра ни на минуту. Иначе она такого наворотит, что и на голову не натянешь!