Просто друзья

      Ночь сменило утро. Субботу сменило воскресенье. Сон сменило пробуждение. Обычное явление.       Алья перевернулась на живот, обнимая одеяло и подушку, медленно пришла в сознание. Проще сказать, проснулась после довольно короткой ночи. Нет. В этот раз ночью она не развлекалась и не пила, и не смотрела телевизор, не слушала музыку и не искала информацию для статьи, а просто думала. Думала о многом. Мысль, под названием беременность, пустила корни и стала похожа на солнышко с множеством лучиков, но так как эта мысль не приносила ни какого счастья, как всё то же солнце, для Альи лучики были голыми ветвями толстого дерева. Они царапали её душу, подобно когтям надоедливой кошки.       Она глубоко вздохнула, медленно открыла глаза и поморгала, привыкая к свету. Зевнула и вспомнила о своих размышлениях. Настроение тут же скатилось по шкале до самого что ни на есть нуля. А ведь она только-только открыла глаза! Ночные мысли, представления и воспоминания снова вернулись. И снова не принесли ничего хорошего.       Она вспомнила как сидела вчера с Адрианом и Маринетт у подруги в гостях. Об их разговорах и наставлениях, и, самое главное, об их поддержке.       С одной стороны нужно радоваться — тебе двадцать три, ты наконец обзавелась парнем и уже беременна! Парень богат, работа для тебя любимое дело — оповещать граждан о самых свежих новостях и лезть в гущу событий, чтобы ухватить информацию, как круассаны в пекарне Дюпен-Чен, — родители, в конце концов, друзья.       А с другой — страх. Страх неизвестности, пугающий вопросами, на которых нет ответов. Как отреагируют родители? Как отреагирует Нино? Обрадуются любимые люди или нет? Останется ли после такой новости Ляиф? Не испугается ли он? Что скажет мама? Что скажет папа? Ведь в ее семье она старшая и ее сестры уже подростки, которые требуют огромного внимания к себе в переходном возрасте, хоть и твердят совершенно обратное.       А вообще говорят, что рожать до жути больно. Что такую боль может вынести только женщина.       В памяти всплыли фильмы, которые бы лучше не вспоминать. Множество экранизаций Алья просмотрела. Порыдала над Хатико, над Джеком и Розой, когда он замерз и его тело медленно погрузилось под ледяную воду, а горячие слезы Розы медленно потекли по щекам. Но в особенности было очень жаль тех героинь, что умирали после родов. И только сейчас эти самые воспоминания нависли над ней.       — Тяжело, — выдохнула Алья и закрыла лицо одеялом. Попыталась успокоиться. Но ей не очень-то удалось.       «Двадцать три года, а веду себя как ребенок», — мысленно ругала себя девушка. — «Рано или поздно надо сказать и родителям. И Нино. Будь что будет? Да конечно! Я все равно собираюсь рожать, они меня не остановят. Ребёнок от любимого человека и даже если… Даже если, чего не хотелось бы, он меня отвергнет, я все равно буду любить его! Неважно, мальчик или девочка, двойня или тройня!.. Господи. К черту все грязные мысли! Морду камнем, встала и пошла на кухню!»       Пролежав на спине ещё мгновение, или два, уверенно сверля дырку в потолке, Алья встала и не только из-за того, что дала себе пинок под зад. Да и от мыслей голова раскалывается, а от запала стало жарко. В общем, причин уйма чтобы встать с кровати. Вот и славно.       Убрав одеяло к стене, она резво встала и подошла к зеркалу, поправляя синюю футболку с непонятным глазом, которую она взяла у Ляифа, и шорты, которые на пару с трусами забились в попу. Вот же ж. Вздохнула, вышла из комнаты и прошла на кухню. Вроде всё как всегда?       Все были там.       — Доброе утро, — улыбнулась Марлена, — Садись, завтрак почти готов.       Алья прошла и села на своё законное место, спиной к окну, и открыла черничный йогурт, который отец и сестры уже доедали. Марлена поставила на стол Американские блинчики и три вида сиропа: клубничный, черничный и яблочный. Алья тихо поблагодарила маму и принялась за еду. Ей нужна энергия.       Элла и Этта полезли в одну пиалку с сиропом.       — Эй! — возмутилась Этта.       — Что? Я первая потянулась к клубничному! — возразила Элла.       — Так-то я первая потянулась!       — Нет, ты первая свернула блин, а я первая потянулась, потому что не сворачиваю блинчики!       — Свинья! — усмехнулась Этта, быстро макнула в джем и откусила блинчик.       — Сама свинья! Это ты у нас розовая! — не унималась Элла.       — А когда были маленькими, были такими дружными, — подметила Алья, смотря на отца, который невозмутимо размешивал сахар в чае, но после того, как услышал старшую посмотрел на неё и улыбнулся, кивая. Марлена тяжело вздохнула.       — А ты голубая! — хотела обидеть сестру Этта, но сама попалась.       — Ну и что? Зато мне нравятся мальчики.       — Я не лесбиянка!       — Девочки! — возмутилась Марлена, повернувшись к обеденному столу, где двойняшки уже отодвинулись друг от друга, под недовольным взглядом матери.       — Ха-ха-ха-ха, — рассмеялась Алья.       — Заметь, ты сама это сказала, — шепнула Элла, а Этта показала язык сестре.       — Так! — разозлился Отис. — Вышли вон из кухни! Придёте, когда все остынет и вы в том числе! — Девочки недовольно, но покорно встали и разошлись по комнатам. Алья даже была этому рада, что они остались здесь только они втроём. Ни к чему лишние детские уши. Марлена наконец села и принялась за свой йогурт.       — Мам, пап, — нерешительно начала Алья, а родители тут же посмотрели на неё, — Прожуйте и допейте, а потом я скажу.       Они переглянулись и доели что оставалось. Марлена соскребла со стенок йогурт, а Отис дожевал блинчик.       — Мы слушаем, — сказал за двоих мужчина. Алья тяжело вздохнула.       — В общем, мама, пап, у меня появился парень…       — Это прекрасно, — улыбнулась женщина, заметив, что дочь сделала паузу в рассказе.       — Ну, и кто он? — начал Отис.       — Подожди пап, это не все. Понимаете… Ну. Я. Я б… Я была, то есть я есть… Ух, как сложно, — ладони вспотели, сердце на пределе возможностей бьётся о ребра, как сумасшедший заключенный, взгляды со стороны жутко давят. — Я беременна.       Молчание.       Отис положил столовые приборы и кашлем прочистил горло.       — То есть, ты только вступила с человеком в отношения и вы уже не брезгуете зачатием детей? — возмутился месье Сезер, активно моргая.       — Вообще, — неуверенно продолжала девушка, — в день знакомства я была в стельку и… — В памяти всплыли моменты встречи с Маринетт. Из-за того, что подруги были заняты, в основном Алья, они не могли часто видеться и встречались пару раз в течении трёх месяцев, а потом снова долго не виделись. Но теперь, благодаря знакомству с Адрианом и Нино, эти две видятся намного чаще, чем раньше.       — Ты ещё и пьёшь?! — Отис немного выпал из реальности и окунулся в шок.       — Папа, я не пью! Я… Мне, между прочим, двадцать три и, — пыталась оправдаться она. Тщетно.       — И несмотря на это, ты не можешь понять всей своей ответственности! Это очень важно! Ребёнок ведь на всю жизнь!       — Па, — она вздохнула и взглянула на отца, который сжал кулаки, пытаясь совладать с гневом. — Я всё понимаю. Я собираюсь рожать и воспитывать своего ребенка. Я хочу чтобы вы поддержали меня, понимаешь? Мне не нужны речи о том, понимаю ли я всю серьезность ситуации, ведь мне не шестнадцать лет! Знаю, что ты за меня переживаешь…       — Я буду спокоен только тогда, когда своими глазами увижу этого сопляка и, если он даст мне понять, что моя дочурка в хороших руках, поверь мне, я искренне буду радоваться внуку! — сказав это, мужчина встал из-за стола и, поцеловав жену, вышел из кухни.       Алья с надеждой посмотрела в сторону мамы. Та лишь продолжала ошарашенно смотреть на пустую баночку из-под йогурта, вертя её в руках.       — Это значит, я скоро стану бабушкой?! — выдала старшая Сезер с детской радостью и часто-часто захлопала в ладоши.       — Ты не злишься? — с удивлением спросила Алья, отодвинувшись и покосившись на мать.       — Милая, я очень за тебя рада, — негромко призналась Марлена, — Но в то же время, я просто обескуражена такой новостью, — натянуто улыбнулась она, — Я разрываюсь на части. Не знаю, какую сторону мне выбрать: порадоваться за родную дочь, или согласиться с мужем. Даже если бы мне пригрозили тем, что у меня заберут мой любимый кухонный нож, я бы не смогла определиться, потому что я вас всех очень люблю. — Алья вздохнула, — Ты еще много услышишь подобных речей о том, что это серьезная ответственность. Знаешь. Если бы мы с отцом знали, кто твой возлюбленный, мы пожалуй бы отнеслись куда мягче.       — Ха-ха, — усмехнулась Алья, вспоминая вчерашние советы друзей, — Спасибо, мам. Кстати, раз все ушли, то мы можем доесть все блинчики?       — Давай только быстро, — загорелась тем же желанием Марлена и чуть позже добавила, — Познакомь нас, ладно?       — В ближайшее время, — улыбнулась Алья и они продолжили завтракать. Марлена смотрела на дочь, теперь-то ей все стало ясно. Непонятно поведение её дочурки в последние два дня очень беспокоили её. Но теперь все частицы пазла встали на свои места и стало легче. Отчасти.       Алья медленно шагала по берегу Сены. Мелкий дождь капал с пасмурного неба. Солнышко не появлялось уже давно. Она смотрела вниз и изредка оглядывалась по сторонам. Пол часа назад она вышла из дома. А час назад она написала Нино SMS, где предлагала встретиться. Она могла позвонить, но почему-то боялась слышать его голос, хотя и очень хотела. Парадокс.       Мысли неожиданно превратились в реальность. И «неожиданно» это ещё слабо сказано. Ляиф сзади налетел с объятиями на свою девушку, от чего та перепугалась до чертиков. А он не учел, что она могла быть в наушниках, как оказалось.       — Господи, Нино! Нельзя же так пугать! — пытаясь восстановить дыхание, злилась девушка. От испуга, легкие как будто были чем-то заблокировало на несколько секунд, не давая воздуху прохода.       Парень как обычно лучезарно улыбался. Алья не могла не улыбнутся ему в ответ, пусть даже с таким паршивым настроением.       — Ну что, пошли гулять!       — А разве не в кафе?       — В кафе можно и позже, а сейчас пошли гулять! Пошли-и…       — Ты подозрительно веселый сегодня. Что-то случилось? — взяв его под руку, поинтересовалась Сезер.       — Я всегда рад, когда вижу тебя, — И он чмокнул её в губы.       Алья улыбнулась и успокоилась, но впереди предстояло рассказать ему небольшой, но совсем немаловажный, секрет. Пока время еще не пришло, Алья постарается больше не думать о будущем, а наслаждаться свиданием.       Пара зашла в кафе после длительной прогулки, согреться, выпить чего-нибудь горячего — кофе или какао — и продолжить беседу. За последние пол часа Нино только и делал, что говорил. Рассказывал про прошлое, про то, что было недавно и разошелся уже не на шутку! А Алья то и дело натянуто улыбалась и кивала.       — …та и короче, я такой смотрю, как этот дико ржет и вдруг начинает плакать, прямо у Хлои на коленках! Я вообще охренел! А все знаешь из-за чего? — Алья наклонила голову набок, делая вид, что ей интересно, но она опять вылетела из реальности до конца рассказа. Звук как будто бы выключили и она наблюдала за тем, как шевелятся его губы.       Он закончил.       — Н-да уж, — выдала Сезер, после внушительно долгого рассказа. Нино серьезно взглянул на неё.       — Что-то случилось?       — Ну, не то чтобы случилось… — промямлила Алья. Нино нахмурился. — Я тебя пригласила, чтобы сказать кое-что, — выдавила девушка, опустив взгляд на руки. Ногтем большого пальца она зажала подушечку мизинца, чтобы болью заглушить волнение и избавиться от вставшего в горле кома. Она боялась видеть его лицо. Но откуда она могла знать, какой будет реакция? Видимо, она решила приготовиться к худшему. — Нино, ты только не злись…       В такой тяжелой для неё момент, он сидел в расслабленной и весьма естественной позе и пил из маленькой чашечки кофе. Если бы Алья видела его лицо, она бы пришла в ярость. Но она не видела.       Сезер глубоко вдохнула. Выдохнула.       — Я беременна, — И подняла взгляд, собрав в себе все мужество, чтобы взглянуть на его реакцию. Она ждала, ждала от него, что он как-то пошутит, тепло улыбнётся и поддержит её.       Широко распахнутые глаза. Полуоткрытый рот. Молчание. Он ставит кружечку на блюдечко. *Дзынь*       — М-мне звонят, — встаёт из-за столика он.       — Что? — еле слышно произносит Алья осипшим голосом. Стук сердца отдаётся в ушах. Истерика начинает завладевать ею. «Он ничего не сказал! Никак не среагировал! Это значит, что он не рад?» — повторялось в её мыслях.       — Мне надо подумать, — процедил он и ушёл, нет, вылетел из кафе.       На глазах разбилась на осколки картина, где они оба стоят в объятиях друг друга. Счастливые и любимые.       Она не помнит, как добралась домой. Что делала и что говорила. Закрывшись в комнате, она стала рыдать, заставляя разрываться не только её сердце, но и сердца её родителей. Слишком много печали для одного дома.