Не ангелы

Уродец. Рейген зовет меня в офис, и я решаю, что дело серьезное. Даже нахожу излюбленное тело, вселяюсь в него и бегу на всех порах в «Совет духов», не представляя, что от меня нужно. Но, стоит мне там оказаться, резко распахнуть дверь и ворваться в поздний одиннадцатый час в комнату, которую Аратака называет офисом, я вижу экстрасенса, устало зевающего в кулак. — А, это ты. Мямлит он и зевает еще раз. На грубые вопросы о произошедшем Рейген отвечает ухмылочкой и маханием ладошкой, говорит, что я себе накрутил и мне надо отдохнуть. Уродец – это слишком мягко. Засранец. Я сажусь на зеленый диван, вальяжно кладя ноги на стол, пока Рейген роется где-то в ящиках и достает пачку сигарет, которую кидает мне. Ловлю ее, рассматриваю и перевожу взгляд на хитрую улыбочку. — Извинения принимаются? Он чешет кончик носа и начинает разбирать бумаги, пока я достаю сигарету и прошу кинуть мне зажигалку. Рейген смотрит на стол, берет ее в руки и кидает мне, даже не особо отвлекаясь от бумаг. Звонкое чирк раздается в комнате, оставляя в ушах гулкий звон, пока я поджигаю табак. Затягиваюсь и выдыхаю, но это совсем не успокаивает нервы. Засранец – это тоже слабо. Говнюк. Скука заполняет меня, прожигает мои легкие похуже едкого дыма, неприятно покалывая глаза и щекоча. Тушу сигарету о неубранную со стола чашку. — Почему ты это делаешь, Рейген? — Слова вылетают сами, привлекая внимательные зеленые глаза. — Ты мог заняться чем-то другим. Не то, чтобы меня действительно это волновало. Если бы говнюк работал мусорщиком, мне было бы плевать. Продавцом, бизнесменом, ученым. Все профессии мне на одно лицо, а Рейген, я в этом почему-то уверен, мог бы пробиться где угодно. Вопреки явному факту, он сидит в одиннадцать часов вечера в офисе, перебирая бумаги и гордясь фальшивым званием экстрасенса, развлекаясь только, пожалуй, внезапными «Мне срочно нужен Экубо!», чтобы хоть как-то скоротать вечерок. Но, как я и сказал, мне абсолютно плевать на то, что делает Аратака. — Всегда хотел работать в сфере услуг. — Задумчиво протягивает Рейген. — Доставлять людям удовольствие и все такое. — Без энтузиазма добавляет он, складывая документы в одно место. — Пошел бы работать жиголо. — Язвлю я, но он даже не дергается. — Не интересует. — Он вновь зевает и уточняет. — Меня не интересует интим. — Фригидный? — Голос заинтересованно поднимается вверх, но это все – ложь. Будущему Богу плевать на муравья. — Нет, просто все еще никого не нашел. — Рейген печатает на клавиатуре с невероятной скоростью, наработанной годами. Я хочу продолжить разговор, но останавливаю себя и не спрашиваю, какие девушки ему нравятся. Не задаю вопроса о мужчинах. Вообще решаю не говорить ближайшие пять минут, чтобы немного остудить внезапный пыл. Резкий интерес к подобной теме мне совсем не прельщает, и я не имею никакого желания продолжать. И все же я молчу не пять, а семь минут. На всякий случай, чтобы не сглупить. Клацанья продолжаются, то ли действуя на нервы, то ли успокаивая, а Рейген, не отвлекаясь, внимательно читает написанный им текст. Мне вновь становится скучно. — Давай поиграем в вопрос-ответ. — Мычу я, но Аратака даже не реагирует. — Эй, шарлатан. Давай сыграем в… — Не мешай. — Резко шепчет он, что-то исправляя. — Твою мать, Рейген. Это был ты, кто позвал меня сюда, собака. — Я уже хочу подняться, но он с гордостью жмет на какую-то из кнопок и в наслаждении облокачивается на свой стул. — Во что ты там хотел поиграть? — С улыбкой спрашивает он. Я фыркаю, сдерживая желание ударить его пару раз. — Вопрос-ответ. Сейчас задам тебе задачку, которую ты, экстрасенс несчастный, точно решишь. — Весело говорю я, но Аратака складывает руки на груди в замок и морщится. — Ты это называешь игрой? — Начинаем. — Я игнорирую его возмущения, набирая в легкие побольше воздуха. — Когда человек умирает, куда он может попасть? Рейген вопросительно поднимает бровь, пока я наблюдаю за его действиями. Шарлатан разминает плечи и садится поудобнее, ставя локти на стол. — На небеса? — Неуверенно говорит он, и я киваю. — Это не полный ответ. — Смешок. — И в ад. — Аратака подбородком упирается в раскрытые ладони. — Не совсем. — Я смотрю в окно позади экстрасенса. — Так бы ни одного духа не было бы на этой проклятой земле, понимаешь? — Он задумывается. — Нам говорят, что мертвые отправляются в рай и ад, но правда в том, что у них два выхода: они становятся ангелами где-то в другом мире, вытирая друг другу жопы своими же языками, или духами, оставаясь скитаться на земле, пока весь мир не покатится к чертям. — Рейген наблюдает за моими жестами, телодвижениями. Он весь во внимании, и я чувствую себя в свете софитов. — Весь этот шар, заполненный нами – адское варево. Земля и есть ад, которого вы все так сторонитесь. Просто кто-то еще человек, — Я указываю на Аратаку. — и может отправиться на небеса или куда-то еще. — Он хмурится, а я показываю на себя. — А кого-то этой возможности уже лишили. Молчание заполняет комнату, и Рейген прокашливается в кулак. — Моя очередь? — Спрашивает он, смотря на меня. Коротко киваю. — Нахрена мне это? — Зло процеживает он. — Я думал, что тебе скучно, и решил тебя развлечь. — Не сдерживаю наглую улыбку. — Обойдусь, спасибо. — Машет он рукой. — Ты уверен? — Мой смех пугает меня самого, но всего лишь на короткое мгновение, а после него я чувствую странное удовлетворение. И взгляд падает на напряженного Аратаку, что-то неуверенно шепчущего себе под нос. — Рейген, хочешь увидеть ад? Он распахивает глаза шире, прожигая меня насквозь, но не в состоянии сказать что-либо дельное. Пересохшие губы дрожат, а широкая грудь вздымается и опускается в неровном ритме. Экстрасенс хочет вскочить и подойти ко мне, я чувствую это нутром, но сдерживается, что-то соображая. Я хочу сказать ему, чтобы он подбежал ко мне, попытался схватить и ударить, избить, покалечить, но нахожу это странным. — Это вопрос, на который я должен ответить? — Его голос тихий и дрожащий, как я люблю. — Нет, это угроза. — Шепчу я одними губами, улавливая в чужих зеленых глазах животный страх. Я встаю с дивана и скалюсь, пока он, напротив, вжимается в свой стул и пытается исчезнуть. — Рейген, тебе не кажется, что это нечестно? Эти ангелы наверху совсем обнаглели. Может, если разрушить их маленькое телешоу из семи миллиардов людишек и еще пару-тройку духов, они немного оживятся? — Стол Рейгена прочный. Провожу по нему рукой, оценивая гладкую поверхность. Аратака наблюдает за моими пальцами. — Что ты хочешь сделать? — Он поднимает на меня свой уверенный и готовый ко всему взгляд. — Возродить ад. — Весело отвечаю я, обходя стол и приближаясь к стулу Рейгена. — Я объединю всех вас, идиотов, и ввергну в пучину отчаяния. Это будет просто прекрасно, не так ли? — Ладонью упираюсь в подлокотник его стула, нависая над шарлатаном. — Нравится? — Что у тебя за извращенные планы. — Кряхтит он, гневно рассматривая меня. — Не много ли ты на себя взял? Решил стать мессией? — Рейген усмехается, и я не могу не улыбнуться ему в ответ. — В этой пьесе у меня роль жестокого, но справедливого Бога. — Второй рукой я касаюсь его светлых волос, и Аратака вздрагивает всем телом, уже готовясь к атаке. — Мессия – это ты, Рейген. — Он тихо ахает. — И не важно, на чьей ты стороне. Шарлатан дрожит, уже не зная, какой путь отступления выбирать. Я бы хотел его ударить. Слабо, чтобы взбодриться. — Я бы хотел подчинить себе этот мир, сделать из этого адского варева достойный рая ад. Он сжимает ладони в кулаки. — И в этом жестоком мире ты бы был мессией, Рейген. Ты бы шел против меня, всеми силами пытаясь свергнуть мою диктатуру. Зеленые глаза загораются злым огоньком. — И когда ты бы это сделал, ты стоял бы на вершине этого мира, будучи ближе всех к этим белокрылым тварям, и они бы хотели наградить тебя, но не смогли бы. В воздухе витает запах страха, взбудораженности и чего-то приторно-сладкого, наверное, одеколона. — Потому что те, кто убивают людей, которых любят, никогда не попадут на небеса. Он давится слюной, а я лишь на секунду позволяю себе приблизится к его лицу, чтобы увидеть в зеленых глазах неуверенность и испуг. Замечательное сочетание, и все же чего-то не хватает. Наверное, думаю я, возбуждения. — Это шутка, идиот. Я отстраняюсь от него, и Рейген буквально вздыхает с абсолютным облегчением, глядя куда-то в сторону. — Хреновые у тебя шутки. — Вяло говорит он, и я смеюсь. — Согласен, особенно та часть с любовью вообще не вяжется, так? — Абсолютно. — Соглашается Аратака, глядя в компьютер. Когда большая стрелка доходит до двенадцати, я прощаюсь с все еще не отошедшим Рейгеном и выхожу из конторы. Холодный воздух бьет в лицо, и я устало зеваю. Я уже решил, что брокколи нужно использовать с умом, скажем, поглотив их силу. И тогда я действительно стану Богом. А ты мессией, Рейген. Тем, кто не достанет до небес и будет утопать в адском месиве вместе со мной, потому что путь в рай нам обоим закрыт.