Асилум

Смысл жизни в том, что она имеет свой конец. Франц Кафка Какой-то чудак выдолбил эти слова на восточной стене. Я посмотрела на них уже в 89 раз за все мое времяпрепровождение в этой комнате, о чем мысленно сделала метку в памяти и в очередной раз задумалась над их смыслом. Никогда не читала Кафка,но думаю, что это был крайне мудрый чувак. Жизнь - это всегда время, вечный обратный отсчет, который мы ведем до отказа головного мозга. В своей прошлой жизни, я прочитала, что смерть связана именно с этим сбоем организма. С юридической точки зрения, мой обратный отсчет закончился. Мозг отказывался работать. За последние 415 дней он делал только одно - считал, фиксировал некоторые факты и, конечно же, на дал мне рухнуть овощем на пол. Хвала Тебе, Господи, за мозжечок! Но в наши дни мой мозг, как счетчик таксиста, наматывает цифры, только в обратную сторону. Скажем так, в "минус". И теперь это мой долг перед временем. Мой уже немаленький кредит. Беда лишь в том, что пока мне неизвестны размеры процентов и срок погашения задолженности. Я не могу объявить себя банкротом. Единственное, что есть у меня в конкурсной массе (или, проще говоря, имуществе, которое я могу отдать в счет долга) - только я сама: мое тело, которое засоряет воздух, испражняется и создает шумовой эффект своим пульсом и прерывистыми вздохами. Разум и душа покинули эту жалкую оболочку достаточно давно. И пока мой кредитор в лице времени или жизни, как хотите так и зовите, не претендует на возмещение, я просто жду, когда придет мой час. А добровольно я сделать ничего не могу. Не по своей воле. Увы. С точки зрения умного чувака и его последователя - смысл жизни у меня исчерпан. Жизнь,как и ее смысл, закончились 415 дней 6 часов и 23 минуты назад. Я знала, что сейчас 12 ноября 1992 года. Я нахожусь в штате Вайоминг. Ровно в 180 милях к западу от города Ларами. В психиатрической больнице Асилум. Она расположена в самом сердце Скалистых гор. Ход моих мыслей прервал ненавистный скрип двери. Единственной выход в этой комнате. - Ламберт, на выход. В проеме показалась долговязая фигура крепко сбитого чернокожего мужчины в белоснежной накрахмаленной санитарной форме. Визоконтрастромерики такое цветовое сочетание оценят*. Диксон Смит - старший санитар клиники Асилум, дамы и господа, прошу любить и не кидаться "негроидными" словечками. Расизм строго преследуется, знаете ли. С чего мне выпала часть быть личным питомцем предмета воздыхания санитарок, генералиссимуса медбратьев и страшного сна нашего дворника - приверженца образа жизни - я будущий донор портвейна? - да без малейших подозрений! хоть Холмса нанимай. В наших джунглях этого шоколадного Тарзана звали просто Диком. В этом парне удивительным образом уживались абсолютно полярные качества, например, он был очень добрым человеком, приветливым, даже почти джентльменом, но была в этой туше дегтя своя ложка ацетона, а именно: он не сторонник вербальных методов улаживания конфликтов, он достаточно вспыльчив и всегда считает, что поступает правильно (упрям как долбанный осел!), даже если это не так. Примеров можно привести много, но факт остается фактом, личностью наш чернокожий друг был загадочной и полной противоречий, поэтому его любили и боялись одновременно. Но все-таки скорее боялись. Не знаю. Не важно. Я стояла к нему спиной, как обычно, и растирала затекшие кисти рук. Утренние упражнения, в виде отжиманий, приседаний,упражнений на пресс и подтягиваний на перевернутой на спинку кровати, неприятно свели суставы. - И тебе доброе утро,Дик. В 362 раз я произнесла эту фразу. Эта всегда была моя первая фраза за день, и потому всегда я произносила ее хрипло. Мозг автоматически сделал отметочку. Не дожидаясь очередной реплики санитара, я с готовностью повернулась к нему и протянула правую руку. На 56 день нашего знакомства, я поняла, что Смит по большей части неплохой парень и не имеет смысла раздражать его. Второй факт относительно Дика усвоился куда быстрее и лучше. Слишком уж тяжелая рука у этого санитара. Не спрашивайте откуда знаю. Поверьте на слово. Кстати, еще одна отметка про 56-ой день. По правилам моего крыла, где я отбывала бессрочный срок своего мнимого лечения, то есть по правилам блока G-5 Южного крыла Асилума, на общие сборища, типа обедов, прогулок во дворе лечебницы и походов до общего блока Z-0, где мы "весело" проводили время, я должна ходить в сопровождении санитара. В обязательном порядке, я должна быть связана с левой рукой своего "повелителя" пластиковыми стяжками. Мда уж. Никогда не понимала наивности местной дирекции, не будь я и мои "сотоварищи" такими паиньками, мы бы сдирали и раскидывали эти белые хреновины, как гребанный снег на Рождество. С другой стороны, это куда лучше, чем сидеть в кандалах в сыром подвале и загнуться от какой-нибудь гангрены. Или голодных и неразборчивых крыс. Брр, Мозг, я кого просила ставить замки на дверь Воображения? Ему только волю дай и буду представлять Дика единорогом или шоколадным пони, а себя принцессой в белом платье, к тому же очень голодной. А тут рядом шоколадный пони... Так, стоп! Это серое недоразумение гаденько захихикало и дав "пять" злорадно хохочущему Воображению, все-таки смилостивилось вернуть хозяина в его покои и запереть там до второго пришествия Христа. А если он этого не сделает, то лоботомию никто не отменял... "Ну-ну, ты мне или себе угрожаешь?" - хмыкнул мой извилистый "друг" и смачно щербнул чаю из кружки. Аж скулы свело от этого звука. Вернемся к надзору и законам местной пищевой цепочки. Правила есть правила и у меня есть все основания сильно от них не отступать, но об этом позже, а пока по порядку. Учитывая, что с Диком нам идти достаточно далеко, мне хватит времени на мой монолог. Меня зовут Анна Ламберт, я пациентка психиатрической больницы Асилум. Как и все мои "братья по удаче", я попала сюда на принудительное лечение по приговору суда. Да-да, эта лечебница не простая, а для самого негодного слоя общества - преступников. Как и 87% пациентов, я попала сюда после обвинения в особо жестоком убийстве. Думаю вы впадете в еще больший шок от факта совершения такого деяния девушкой, когда узнаете о моей внешности. Многих на суде, по крайней мере, шокировал тот факт, когда в зал судебного заседания конвой препроводил невысокую хрупкую девушку, с болезненно бледной кожей и ярко-красными прямыми волосами, обстриженными в манере "финский домик", торчащими во все стороны и с кукольным лицом: чуть пухлые щеки, большие бледно-зеленые глаза, тонкий прямой нос с горбинкой и бледно-красные чуть пухловатые губы. Как такая хрупкая девочка, почти ребенок смогла хладнокровно убить 5-х подростков, в их числе 3-х парней, которые были в два раза сильнее ее? Мистика,господа присяжные. На суде я рассказала правду. Ну почти. Она заключалась в следующем: на момент происшествия мне едва исполнилось 18 лет. До этого эти пятеро ребят активно третировали меня в школе из-за моей ранней беременности. Банально вышло - напилась, переспала с кем-то, залетела. Не суть. Очень скоро, я потеряла ребенка, на 13 неделе беременности. Выйдя из кабинета врача, я долго гуляла, пока в моей не совсем спокойной голове сформировалась мысль - во всем виноваты эти пятеро. Они частенько поколачивали меня и постоянно выводили из себя. Врач заявила, что причина выкидыша - стресс, а также физические воздействия на организм. План сложился просто. Я знала, что они часто проводят время вместе и знала место их сборищ. Дальше было все предельно медленно и просто. Эти товарищи мирно храпели в разных комнатах дома. Я тихо взяла из кладовки топор...и устроила импровизированную игру в крикет. Их головами. Хоть мой адвокат чуть не на коленях умолял рассказать о некоторых фактах, а именно о моих истинных мотивах и моей ранней беременности, но я, как обычно, его проигнорировала. Мистер Маркус Ирвинг - один из лучших адвокатов штата, которого наняли мои богатенькие родители, несмотря на мою выходку "смог спасти меня от тюрьмы". Эти слова были 11 раз произнесены моим отцом после вынесения приговора и прочно засели в моей несчастной голове. Сделаем и тут отметочку в моей "важной" мозговой картотеке. Он не спас меня. Открою вам секрет, психушка - тоже тюрьма, только здесь немножко другие порядки. Например, в моем блоке заключены только женщины. Большинство твоих "сокамерниц" относятся к тебе равнодушно. Просто поднимают на тебя пустые глаза без капли сознания и интеллекта, и молча продолжают терзатся своими иллюзиями. Таких пациентов я называю "счастливчиками". Им очень повезло, что они смогли спрятаться в свою реальность и абстрагироваться от остальной. Порой меня тянет напроситься к главврачу и насилу заставить его сделать мне лоботомию, чтобы пополнить ряды "благословенных". Но меня останавливал внутренний счетчик. Мой кредит еще не исчерпан. А по договоренности с жизнью,я заняла у нее время будучи в здравом уме и твердой памяти. И менять условия игры считаю нечестным...(да что там, мне просто страшно наложить на себя руки). Есть женщины вроде меня, как говорится, в здравом рассудке. Просто они предпочли не иметь в личном деле метку о судимости и их адвокаты пристроили в сие "злачное", мать его, место. Чаще всего они собирались в группы. Но женский коллектив всегда был мне не по душе, поэтому, в их присутствии, я успешно изображала из себя безмозглую "счастливицу". Были и одиночки - уже моя весовая категория, но у нас с ними был своего рода негласный пакт, суть которого была такова - даже не приближайся ко мне, сучка, иначе твое левое глазное яблоко превратиться в ежа с карандашами, вместо иголок. Ну или правое. Не суть. Также была отдельная категория дамочек, которые пришли сюда добровольно. Но...таких у нас крайне мало и отпускают их на все четыре стороны уже через месяц-полтора- не чета моему годовому стажу, хах! Одно из отличительных правил здесь - никто не кричит о том,что он не виноват. Все мы прекрасно понимаем, что сотворили. Что это плохо. Но степень справедливости у каждого своя. И то, что это было неправильно не признает никто. Как вы поняли, друзей у меня нет. Но я сделаю оговорку - в моем блоке у меня нет друзей. А блоков здесь хватает и в некоторых у меня появились приятные собеседники, с ними мы скоро познакомимся. Начну с того, что названия блоков и их нумерация идет совершенно рандомно . Или по непонятной мне логике дирекции. Похоже работа с психами дала свои плоды. Всего в нашем "минус пятизвездночном отеле" четыре блока. Первый блок - А-9 Северное крыло Асилума предназначен для иногородних амбулаторных больных. Он оборудован под очень и очень плохой санаторий, но дирекция старалась. Вроде. Не знаю. Не буду их оправдывать.Эти больные, так сказать, были птицами высшего полета. До нашего уровня они не опускались. Их крыло с общей комнатой, столовой и спальнями никоим образом не соединялось с остальными. Так же, им разрешалось гулять по всей территории лечебницы, кроме наших "вольеров", само собой. На их столах лежали серебряные, а не пластиковые приборы, их окна не украшали стальные решетки и двери не запирались на 13 часов в день. Их крыло не делилось на мужское и женское. Они не гуляли за ручку с санитарами. Мы же строго блюли правило "мы с Тамарой ходим парой". В остальных блоках этих ребят называли "закосы", проще говоря - симулянты. Есть в соседнем мужском блоке дедок, Бэд - Тэд, который всю жизнь преподавал английскую литературу, пока ученики не довели его до ручки. Он и придумал им это незамысловатое, но вполне емкое и оригинальное название. Те же не отличались оригинальностью и просто презрительно называли нас "психи". Конфликты с закосами у нас были только вербальные. К моему большому огорчению. Около 23 раз я желала задушить этих красавчиков колючей проволкой с ограждения, 12 раз - застрелить из гипотетически отнятого у охранника обреза и 1 раз - забить до полусмерти. Отметка. Теперь поподробнее расскажу о наших блоках, а именно, женском блоке G-5 и мужском блоке B-1 Западного крыла для психических больных первой и второй степени стационарного лечения. В принципе первая и вторая степень отличались лишь тем, что второстепенники попадали в Асилум не в первый раз. Наше лечение было стационарным, а это означало, что нас подвергали каждый день: часовым нудным беседам с психиатром - утром и вечером, трехразовым пичканьем таблеток, обязательной физкультурой, просмотрам скучных учебных фильмов и дебильным психологическим треннингам. Стационарные больные обязательно уже делились на мужское и женское крыло. Мы пересекались только во дворе во время прогулки, в столовой и иногда в общей комнате на треннингах. Условия нашего проживания в Асилум были уже не такими радужными, как у закосов. Было слишком много, просто нереальное количество правил. Правило номер раз. Ты никуда не выходишь из своей "комнаты" без сопровождения. Свободно передвигаться ты можешь лишь в пределах отведенной площади, выраженной в квадратных метрах. Слава Аллаху, что не в миллиметрах! Свободу попугаю, мать вашу! Ах да, в туалете нас провожают до кабинок. Парням с их писуарами повезло меньше. Правило номер два - строго соблюдать режим. Есть в определенное время, спать в определенное время, посещать врача и т.д. Хорошо хоть срем, когда приспичит. Правило номер три - пользоваться тем, что есть. В целях безопасности нам запрещено выдавать острые металлические предметы, в общей комнате на столах для творчества нет карандашей и ручек. Только мягкие мелки. Все постельное белье чуть ли не пристрочено к матрцу, чтобы не было возможности связать удавку, по этим же соображениям, окно находится под потолком, мебели в нашей "комнате" почти нет. Кровать и все. Хорошо хоть не прикрученная. Стены и пол устланы мягким материалом. Ходим мы в тряпочных тапочках с картонной подошвой. Все посылки от родных проверятся на 20 раз. Кстати, есть у нас маленькая радость - мы не ходим в убогих белых пижамах, как в дешевых американских триллерах. Нам разрешено носить свою одежду. Только на ней нет крючков, железных пуговиц и молний, ремней и поясов. Как правило, это просторные штаны, типа карго, или юбки и трикотажные кофты или футболки. Так же у нас есть лазарет,спортзал и библиотека, где мы опять же под надзором делаем свои дела. И последнее- запрещены конфликты между "соблочниками", а также сексуальные отношения между мужским и женским блоком. К сожалению, это правило было всего лишь декларацией. Жадные до денег санитары за приличную взятку устраивали свидания своим "питомцам", либо, если они были не дурны собой, сами справлялись с удовлетворением сексуальных потребностей пациентов. Бывали случаи изнасилования, но очень редко. Такие вещи строго преследовались здесь. У нас так же есть система наказаний: самое легкое-нотации твоего лечащего врача за незначительный проступок. Второе по тяжести - одиночная палата, в которой ты проводил неделю. Без прогулок. Общения. Без библиотеки и спортзала. Один на один сам с собой. Бррр. Сама часто поначалу туда попадала - не из приятных воспоминаний. Попадала в одиночку 9 раз - отметка в голове. И наконец последняя и самая страшная кара -перевод в блок К-10. Блок К-10 Восточного крыла предназначен для самых отъявленных мерзавцев мира сего. Это были настоящие безумцы, убивавшие направо и налево. Без причин. Жестоко. И извращенно. Никто ни разу не бывал в том блоке. Он, как и первый блок, обособлен от нас. Никто ни разу не видел пациентов К-10. Ходили, конечно слухи о том, что же все-таки в восточном крыле Асилума. Но не фанат сарафанного радио. Не советую и вам на него "подсаживаться". Единственное, что с уверенностью могу сказать, там сидят по истине страшные люди. Их привозят в специальных автомобилях, которые часто проезжают мимо нашего двора. И частенько я ловила на себе взгляд полный бешеной ненависти... Дик и я уверенно лавировали по извилистым коридорам. Я молча кивала некоторым приятелям в общем холле, пока стояла в очередь в ванную. Мылись мы тоже под чутким надзором. Ну как. Под надзором санитаров своего пола, слава богу, душевые, само собой, делились на мужские и женские. Гендерное неравенство - наше все! Прежде всего, наше спасение от похотливых слюней членоносящих тварей. Эх, заговорил во мне феминизм... После душа и туалетов, одного из немногих мест, где нас отстегивали от наших "папочек", мы все прошествовали в столовую, где нас снова освободили от стяжек и пристального внимания персональных санитаров. Морщась и потирая саднящее запястье, я взяла поднос и пристроилась в очередь на раздачу еды. Рот сам собой наполнился слюной. Сегодня была сырная запеканка с брокколи и цветной капустой - коронное блюда Кита, пожилого шеф-повара с приятным лицом и добрыми глазами. - Бу! - попытался напугать меня мой приятель - Ник из В-блока. - Николас Ясперс, даже не пытайся поймать меня на этот дешевый трюк. Я демонстративно зевнула, зная, что это выведет его из себя. Честно говоря, я не большой фанат раздражать людей. Они существа с мягкой душевной конструкцией, похожей на шарик. Стоит только сделать один укол и все самое хорошее выходит с мочой. Что касается выпадов в отношении Ника, психически нестабильного и мужчины по совместительству, любой удар по его самолюбию воспринимается не просто как оскорбление, скорее как повод к дуэли. - Теперь ты понимаешь, почему я застрелил эту маленькую дрянь?- - прошипел Ник. Его серые глаза потемнели и парень стал чаще дышать. А вот это плохо. Николас такой же убийца, как большинство наших сотоварищей. И как у каждого из нас, у него есть «красивая» история, после которой он прибыл в это заведение. - Хей, спокойно,ты же не хочешь уехать на неделю в «одиночный отпуск»? -обеспокоенно посмотрела я на него. Разозлить Ника – пара пустяков, но худо-бедно он держится ровно, если только... Немного понаблюдав за его лицом, я удостоверилась в своей догадке, что сделал этот придурок: - Ты опять?! Опять не принял лекарство?! Ник стыдливо опустил взгляд, рассеянно пожал плечами и начал пятиться. После чего вообще развернулся и покинул очередь. - Ну погоди,- прошипела я ему вслед и поспешила получить свою порцию любимого яства. Удивлены? При всей моей дружеской «любви» к Николасу, я не собираюсь жертвовать своим обедом и репутацией положительно характеризующегося пациента. Пусть идет. Через пару часов мы с ним встретимся в общей комнате. *Визоконтрастремия - наука изучающая проблемы преодоления чувствительности зрения человека к контрастирующим цветам.