Асилум

Сразу после Бога идет отец - эту спорную цитату в свое время выплюнул в мир Вольфанг Амадей Моцарт. Чувак, вот разбираешься же только в музыке – про нее и философствуй. Уж не тебе судить о значимости отца. К тому же, зная биографию австрийца, который лабает с трех лет, думаю что свою тяжелую руку приложил в этом его, о невероятно! тоже музыкант, отец. Хотя может речь шла о тирании и значимости отца после отче именно в этом плане? Какого хрена меня это беспокоит? Именно с этим вопросом я очнулась. Сном мой физический отдых за последние 415 дней назвать трудно. После смерти Эби, я постоянно мучаюсь кошмарами. Мне постоянно сниться гинекологическая клиника, бесконечные коридоры и постепенно оглушающий голос врача, который приговорил мою матку к выкидышу. Спасение нужно было искать, потому что мое лечение не проходило так эффективно, как хотелось бы, из-за постоянного недосыпа и болезненных воспоминаний. И оно нашлось - транквилизаторы или снотворно-седативные вещества, если быть более точным. Благодаря им, на смену кошмарам пришли вечно философские наркотические сны. Но мучают они меня к счастью недолго и имеют эффект кошмара – организм резко стремиться проснуться. Сон делится на несколько стадий, как вы знаете, а конкретно на три: стадия замедления функций организма или дремота, стадия отключения сознания и глубокий сон. Сновидения появляются на первой стадии. Но, из –за препаратов эта схема сна в моем случае работает в обратном порядке: резко глубокий сон, затем включение сознания, стадия со снами и вуаля! Происходит пробуждение Христа народу. Неоднократно мне пытались диагностировать хроническую бессонницу. Да что это я, не пытались, а залепили в мою бедную пухлую карточку. Именно поэтому я каждый вечер ужинаю таблетками, чтобы немного поспать. Глаза медленно открываются. Такое ощущение, что в них засыпали гребанный песок из кошачьего лотка. Нет, а что? Сомневаюсь, что на пляжах такой церапучий песок. Надо смазать глазки. Немного поморгав, на них навернулась долгожданная слезная пелена. Еще один такой прокол – уволю. Именно уволю, не выгоню же. Куда ты денешься от моего организма, склизкая ты дрянь? Просто будешь жить без зарплаты в виде твоей любимой черники, томатов и моркови. Ах, да, еще и без выходного пособия в виде «не крась нижнее веко тенями слишком густо». Буду специально ходить в мейком а-ля панда. Испугалась? - то-то же. Приподняв голову, я попыталась понять, где я есть. Знаете. А вот диллема: почему в голове ощущение воздушного шарика с воздухом, а на деле весит эта круглая хрень целый пуд? Так и не решив эту главную физическую проблему человечества, я решила все-таки вернуться к проблемам топографическим. Итак, я лежу почему-то на полу своей палаты. Судя по темноте в комнате и за окном, уже как минимум вечер. Погодный сезон переходил к своей четвертой стадии – зиме, потому темнеет довольно рано и черт его знает, вечер сейчас или ночь. В любом случае долго же я спала, хотя спасибо за это транквилизаторам. Да и Дику тоже. Меня ведь сюда принес Дик, правда? Больше же ни у кого нет ключей от моих «хором». Голова немного кружится, но к счастью, это самое страшное, что может со мной произойти. И это очень странно. По крайней мере, так говорят мои врачи. Давайте по порядку. Думаю, пришла пора поделиться с вами историей моей болезни. Итак, я, Анастасия Элизабет Ламберт, пребываю в Асилум со следующим диагнозом: мотивированная агрессия. Боюсь, мне придется уйти ненадолго в дебри криминологии, но иначе не разобраться. Поверьте. Я в буквальном смысле чуть не сошла с ума, пока прочитала огромное количество литературы и получала неохотные ответы на свои вопросы от моего старого консультирующего психиатра, для получения необходимой информации. Начать стоит издалека и с того, что следует различать психиатрические больницы и психиатрические больницы для преступников, или как их называют, диспансеры. Не важно. Отличие не такое большое. В первой категории учреждений психи обычные, а во второй – психи специальные. Прямо оксюморон с каламбуром получился. Вторая категория психов в 100% случаев попадает в «злачные места» по генеральной причине – агрессия. Как выяснил мой пытливый мозг, существует много видов агрессии, но основных категорий все-таки снова две: агрессия бывает мотивированная и немотивированная. Как правило, мотивированная агрессия возникает на эмоциональной почве – любовь, ненависть, вина и иже с этим. Типичным примером такой агрессии является ситуация Ника. Его столкнули в бездну любовь и вина. Что касается меня, то я тоже пал жертвой мотивированной агрессии. НО! Существует такой ее подвид, как инструментальная агрессия. На сегодняшний момент именно эта болезнь стоит в графе «диагноз» в моей карте. А теперь по-человечьи. Инструментальная агрессия – вид мотивированной агрессии, при которой человек отдает отчет своим действиям, адекватно оценивает свое состояние и пытается максимально направить свой негатив в положительное русло. Как правило, такие люди много читают, размышляют, мастерят, шьют, вяжут – вообщем делают что угодно и как угодно, лишь бы не совершить зло в отношении ближних своих. Вроде все прекрасно и гладко, тогда какого черта я сижу здесь именно по этой причине?! Очень просто, во всей этой сказке есть свое чудовище и оно выглядит так: редко, но случается, что эти люди становятся заложниками своих инстинктов и рефлексов. Проще говоря, совершая убийство, я руководствовалась не местью за свою дочь. Как говорилось в одном фильме: Месть бессмысленна, если ее цена — только смерть. Для мести одного мотива маловато. Нужна прорва времени и нужен план, который изощренно, медленно, но верно сломает ваших недругов сначала морально, затем уже физически. От убийства удовлетворения не будет. В состоянии мести ваша жертва должна жариться на слабом адовом огне, утопая в своих слезах и эксриментах.У меня же было все спонтанно. В ту ночь я не испытывала ничего, кроме пустоты, в буквальном и переносном смыслах. Мной руководил инстинкт, который еще называют талионом. Или как его расшифровывают – принцип «око за око». И вот с таким чувством гипертрофированной справедливости я отрезала головы тем беднягам. Собственно это равноценно – мне отрезали самую дорогую часть меня, и расплата за это соответствующая. Почему именно голова? А разве у таких уродов есть сердце? В какой-то умной книжке, я прочитала, что инструментальную агрессию прозаичные психиатры называют поэтичным афоризмом «инстинкт смерти». У людей он проявляется в двух аспектах – либо преувеличивает склонность к причинению физических страданий и смерти себе, либо другим людям. Если перенести это в мир животных, то такие товарищи делятся на травоядных и хищников. Или же на жертв и палачей. И все это на уровне инстинкта выживания, естественного отбора, вечной борьбы, эволюции...Я могу до бесконечности сыпать терминологией Дарвина, но суть такова и я не уставая повторюсь– человек генетически запрограммирован выживать. А у некоторых он вообще развит почти до животного уровня. Забавно, что среди толпы «антилоп» спокойно прогуливаются «львы». И нет более эффективного средства удовлетворения этого инстинкта в отношении зарвавшихся тварей, чем причинение смерти. Как грубо шутили пираты из книжки Стивенсона: мертвые не кусаются. Оно и верно. Подводя итог всей этой романтике, можно сказать, что я классический палач. Жалко, что рефлекторный. Мое слабое женское сознание в 97% случаев может его подавить. Но это не заветная сотня... Остается немотивированная агрессия, в немецкой психиатрии ей дали очень забавный и лаконичный термин – амок. Чтобы не вдаваться в расшифровку терминологии, просто скажу, что амоками у нас являются товарищи блока К-10. Такие пациенты – большая редкость. Это как жемчужины на дне океана. Только от жемчужины у них уникальность и польза для продвижения психиатрии, а дно является социальным. В среднем на 100 «нормальных» пациентов психиатрических диспансеров приходится один такой амок. Для членства в их «клубе агрессивно неустойчивых» ты должен подходить по трем критериям: ты - безмотивный либо мнимомотивный убийца, ты –забывчивый и истощенный внешне убийца, ты промышляешь самоистязанием. В принципе, в отношении Николаса головоломка складывается. Как? – Элементарно, Ватсон! С самого первого дня здесь у Ника диагностировали амнезию, которая стремительно развивалась. Это я знаю, благодаря тому же жадненькому практиканту. Второе двойное убийство Николас вряд ли совершил по какой-то весомой причине. Люди здесь почти безэмоциональные куклы, которые боятся друг дружку ,как огня. Даю 200% гарантию, что они его не провоцировали. Хотя...надо узнать как выглядели девочки. Может они были на Энни? Что касается самоистязания – он любил вырезать имя Энн на руках, когда к нему возвращались воспоминания. Это уже мне рассказал Ник. С агрессией мы разобрались, но осталась еще одна страничка в моем личном деле. Она появилась спустя два месяца моего пребывания в Асилум. С дополнительным диагнозом. Попрошу барабанную дробь! Итак, мне диагностировали первичную резистенцию! Слышу уже ,как разочарованно бухнули литавры, поэтому поспешу объяснить смысл этого набора букв. Итак, первичная резистенция – это состояние пациента, в котором он не поддается лечению психотропными веществами ввиду специфики или тяжести болезни. Безнадежный больной. Таких без лишних вопросов и угрызений совести оправляют в К-10, т.к. в 99% случаев, такой диагноз верный друг амока. Но мне посчастливилось попасть в 1%. Выяснилось, что психологические тренинги и борьба с плохими сновидениями благотворно на меня сказываются, пусть и куда медленнее. В отличие от основного контингента пациентов, я наверное единственный, кто живет здесь в здравом уме. Ну если не считать мою привычку считать и вести диалоги с самой собой. С другой стороны, за год пребывания в психушке, ты неизбежно становишься как минимум странным. Не потому что вокруг тебя полно психов и все их недуги в мизерных количествах передаются воздушно-капельным путем. А потому, что ты здесь безнадежно одинок. Здесь ты понимаешь, что от тебя отреклись. Ты не можешь подойти к кому-то и просто познакомиться из-за местных порядков и отношения к тебе. Тебя боятся. Нет более страшной причины твоего одиночества. Страх – это главное эмоция человека с первых дней его рождения и ей он привык доверять больше, чем здравому смыслу. Хотя, у большинства тут второго просто нет. У них ничего не осталось кроме страха. Страха перед другими и самим собой. Интересно, а в тюрьме такие же ощущения? Я по-прежнему лежу на полу, где жутко холодно. Не хотелось бы заболеть, но и вставать не хотелось Ненавижу эту вечную проблему выбора. Знаете, а психиатрическая лечебница в этом плане привлекает – у тебя не стоит вечный вопрос, что же выбрать? У тебя теперь на долгий срок только одна в жизни радость – есть, что дают, и слава богу. Давным-давно, мой дедушка всегда говорил мне, что в любой ситуации есть два выхода, и он приводил очень простой пример. Он поднимался вместе со мной на чердак, где было единственное окно. Дедушка сказал, что из этой комнаты, так сказать, уже есть два выхода. Через люк, из которого мы поднялись, либо через окно. И он всегда говорил, что один из двух путей простой, а другой сложный. Например, для него с больной спиной очень трудно будет спускаться с лестницы, и продолжать мучиться от болей и равнодушия сына. Но проще все это прекратить и спуститься, выпрыгнув из окна. Так почему же он выбирал лестницу? Потому что у него был человек, ради которого он готов выбрать более сложный путь. Но дедушка не учел одного. Того, что наша жизнь во многом похожа на шахматы. По крайней мере, в плане ходов. Каждая фигура имеет право на один шаг и всегда у нее есть как минимум один путь. Однако, есть в шахматах две ситуации. Одна называется «цугцванг» – это ситуация, когда у тебя нет нейтральных или полезных ходов и выгоднее для тебя оставаться на месте и изменить ситуацию с помощью других. Другая называется «пат» - когда фигуре просто некуда идти. Это тупик игры, ты не выиграл и не проиграл. Твоя партия просто остановилась. Нет других фигур, которые бы изменили ситуацию. Ты один. И ходов нет. Даже через окно. Нужно встать. Хотя бы ради того, чтобы не подхватить простуду и чтобы кровь отошла от головы. Слишком много грустных мыслей за один вечер. Неужели я все проспала? Даже ужин? Желудок не преминул о себе напомнить громким урчанием. Мне мозга с его нотациями как будто не хватает. Кстати о мозге, что-то он давно помалкивает. Может мне стоит чаще принимать снотворное? «Ага, сейчас, лучше сразу в кому» - вякнула серая масса. Эх, счастье не вечно. «Как думаешь, сколько сейчас времени?» - бесстрастно спросила я. Мозг заткнулся. Вот и славно. Я села на кровать и протерла руками лицо. Внезапно перед глазами возникли воспоминания сегодняшнего утра. Ох, е-мое. « Да, детка. Наломала ты дров» - язвительно протянула кокетка, натачивая километровый маникюр. « Не твое собачье дело. Я не в одиночке. Значит, он ничего не сказал» - уверенно сказала я себе. По крайней мере, мне хотелось в это верить. Доля резона в моих умозаключениях была. Обычно после вспышек агрессии, меня быстренько усыпляли и относили в одиночку. Со всей силы зажмурив глаза, и снова их открыв, я снова увидела свою комнату. Дышать стало еще легче. « Да я не об этом, - закатила глаза эта профурсетка. – за тобой бегает такой парень. А ты его отшиваешь!». Я начала истерично хохотать, на глаза навернулись слезы, я даже рухнула с кровати от смеха. «Я отшиваю? – простонала я. – Он считает меня психованной. К тому же он охранник». « Так ты не отрицаешь, что он тебе нравится?» - ринулась в бой эта мадам. « Отрицаю» - уже спокойно сказала я и отмахнулась от этой дуры. Хочет Санта-Барбары, бога ради, я посмотрю ее, но флиртовать с охранником не собираюсь. Это не честно. Если снова вернуться к шахматам, то я конь, а он слон. Прямо зоопарк. Хватит. По ту сторону двери послышался лязг ключей. А вот и Дик. Я поспешила сесть и подтянула к себе колени. - Ламберт, ужин. Я, наверное, впервые была рада слышать что-то от санитара. - А почему ты на полу? – внезапно спросил Смит. Мне показалось, или он волнуется? -Жарко. Знаю, учитывая пургу за окном и перебои с отоплением, отмазка так себе. Но Дик молча кивнул и попросил меня вытянуть правую руку. Учитывая, что сейчас время ужинать, время уже точно около 6 вечера. Черт, библиотека уже закрылась. Не успела ни книжку взять, ни наушники. Дважды черт. Да еще и выспалась. Блеск! Если я чертыхнусь в третий раз, рогатый бедняжка подумает, что он мне в кое-то веки нужен, а когда явится и узнает, что нафиг он мне сдался, обидится и будет мне жарче всех на том свете. Так что не более двух чертыханий в день. Новое правило. К моему удивлению, на часах в столовой было только 17.45. Слишком рано. Народу в столовой было очень мало, даже не было и намека на очередь. Большинство столиков свободно и пока Дик меня освобождал, я уже успела приглядеть укромное местечко за колонной в самом углу столовой. Да мне фартит. Был бы тотализатор, поставила бы все, что есть. Смахнув сии шальные мысли, я взяла себе еду и направилась к пригретому месту. Столовая как на ладони, но в то же время, меня почти не видно. Крутое ощущение – быть невидимкой. Хотя у персонажа Герберта Уэллса было больше возможностей, так как он реально был полностью невидим, а не просто оставался незамеченным в толпе. Может использовать рецепт из книги фантаста, чтобы повторить судьбу его персонажа? А что, мне терять нечего. Уж мой моральный облик точно стал мифом. Уйдя вновь в страну размышлений, я не заметила как ко мне подсел какой-то придурок в толстовке с капюшоном, надвинутым на глаза. Я медленно наклонилась к нему и прошипела: - Здесь тебе не рады. Шуруй по-хорошему. - Анна, что же так грубо? – усмехнулся знакомый голос.