Жертва красоты

Устав Звездного флота бывает крайне нелогичным. Например, в вопросах формы. Кирк задумчиво созерцал внушительную коллекцию форменной одежды, врученной ему на базе: парадная, повседневная, желтая и оливковая. В шкафу печально висели два горчичных комплекта — они вышли из флотской моды около года назад. Еще один, чудом уцелевший после посещения одной отдаленной планеты, пробыл в официальном употреблении едва ли месяц и был изъят по причине крайней недолговечности. Кирк не знал, брак или выход на рынок нового поколения кевларовой ткани назывались причиной столь частых смен формы одежды у командного состава кораблей, но крепко подозревал, что настоящей была неуемная любовь к тряпкам кого-то из руководства. Правда, в этом случае оставалось непонятным, почему такое внимание уделялось именно капитанским туалетам, тогда как о гардеробе для старшего офицерского состава пеклись значительно меньше. Капитан повертел в руках брюки, примерил и скривился. Они опять были свободными. Слишком свободными на его взгляд. Ни зад, ни бедра они не только не подчеркивали, но и всячески маскировали, создавая впечатление некой бесполости командира Энтерпрайз. — Ну нет, друзья мои, так не пойдет! — пробурчал Кирк и, усевшись прямо на груду форменок, громоздящихся на кровати, принялся распарывать штаны по швам. — Еще бы шаровары придумали! На этой мысли он осекся и суеверно сплюнул через плечо, представив перспективу перешивания шаровар в обтягивающие брюки. Сказать прямо, капитаном звездолета Кирк был куда лучшим, чем портным, но врожденная страсть к самолюбованию лишала его возможности одеваться как попало. Поэтому Кирк, еще будучи курсантом, освоил искусство подгонки одежды по фигуре. Спасибо за уроки следовало сказать одной из подружек бывшего кадета, которая отличалась гораздо большей любовью ко всяческого рода рукоделию, чем к сексу и шумным вечеринкам. В основном с ней бывало тоскливо, зато Джим научился перешивать, подгонять и даже перекраивать не слишком сложные вещи. По счастью, форменки капитанам всегда присылали отличные — яркие, ладно сидящие, подчеркивающие все, что нужно. Так что мастерство Кирка применялось исключительно по отношению к форменным штанам. В дни, когда лень и усталость пытались превозмочь самолюбование, Джим вспоминал своего старпома — любой, кто хоть раз видел Спока в спортзале, должен был понять раз и навсегда: флотские брюки — это преступление и черт с ним, с комфортом! Вспомнив о вулканце, капитан ухмыльнулся — если бы старпом услышал подобные мысли, он наверняка рассказал бы о странной нелогичности землян, готовых терпеть дискомфорт ради сомнительного удовольствия от чужого внимания. Кирк так увлекся этими размышлениями, что забыл о том, чем занимается, и, по рассеянности, воткнул иголку в палец. Выругавшись, он сунул палец в рот и оглянулся на звук открывающейся двери. — Шпок? — прошепелявил он, опомнился и, вынув палец изо рта, попытался спрятать распоротые брюки за спину. — Капитан, я не вовремя? — старпом неуверенно замер на пороге. — Мы собирались сыграть в шахматы, и я… — Заходи, конечно! — Джим суетливо вскочил, многострадальные штаны свалились на пол, и старпом наклонил голову набок, не без любопытства наблюдая за тем, как он пытается извлечь из-под вороха одежды халат. Наконец выудив искомый предмет гардероба, Кирк принялся его натягивать, спохватился, потянул через голову форменку, запутался в рукавах ее и уже надетого халата, чертыхнулся, плюхнулся на диван, взвился с грязной руганью и наткнулся на что-то твердое и теплое. — Если позволите… — его аккуратно высвободили из тканевой ловушки. Когда пунцовый Джим поднял глаза на Спока, лицо того ничего не выражало, но он готов был поклясться, что в глазах Спока плясали восторженную румбу зеленые черти. — Спасибо, Спок! — Джим говорил совершенно искренне. Момент неловкости быстро миновал, и теперь он быстро возвращался к привычному апломбу. — Я совсем закрутился с этой новой формой. — Мне казалось, что комплекты форменной одежды выдаются в строгом соответствии с физическими параметрами каждого офицера, — Спок расставил фигуры и протянул ему два кулака. — Так и есть, но мне не нравится, как я выгляжу в уставных брюках, поэтому приходится их перешивать. Глупо, я понимаю, — Кирк сосредоточенно смотрел на доску. — Но я не могу заставить себя носить то, что они там шьют. — Это действительно крайне нелогично, уставные брюки вполне комфортны, — Спок передвинул пешку и внимательно посмотрел на Джима. — Но они некрасивые! — Джим возмущенно посмотрел на него. — Они на мне висят! — Это какой-то неизвестный мне земной обычай, по которому свободная одежда является нежелательной? — Нет, скорее, личные вкусовые предпочтения, — Джим смущенно улыбнулся. — Просто мне не нравится, как я выгляжу в этих штанах. — Любопытно, — Спок приподнял бровь, наклонив голову набок. Теперь его лицо выражало неподдельный интерес, совсем как на мостике, когда старпом обнаруживал очередную аномалию. — Возможно, вы не пробовали взглянуть на ситуацию с другой стороны? — С другой? — Кирк рассеянно передвинул ладью. — Да, вы анализировали вероятность того, что другие могут счесть вас вполне привлекательным в уставных брюках? — Вероятность? Да ты посмотри на них! — Кирк вскочил с места, кинулся к кровати и развернулся к другу, потрясая в воздухе злосчастным предметом одежды. — Это стандартные брюки, предписанные уставом Звездного Флота, я видел их не раз и, если вы заметили, тоже ношу такие же. — Спок, ты же в курсе, что наши вкусы несколько отличаются? — Тем не менее, капитан, я бы рекомендовал вам пересмотреть свое отношение к форме — это позволило бы вам сэкономить время на переделке и направить энергию в более полезное русло. — И как ты предлагаешь мне пересмотреть это отношение? — Кирку казалось, что он попал в какой-то театр абсурда: стоит посреди каюты со штанами в руках и обсуждает целесообразность их переделки с вулканцем! С вулканцем! Рациональным, хладнокровным и ни в коей мере не озабоченным своим внешним видом, если речь идет не о досураковских традициях. — Вы могли бы примерить их и позволить мне оценить результат, капитан. Разумеется, если вы доверяете моей объективности. — Ну хорошо... Кирк сбросил халат и принялся натягивать штаны. Когда он выпрямился, Спок, вопреки обыкновению, вздернул обе брови, наморщив лоб. Впрочем, поскольку Кирк уже успел взяться за переделку, вид он имел действительно необычный: уже ушитые по талии и распоротые по бокам, штаны все еще оставались свободными в бедрах, открывая при этом обзор на гладко выбритые ноги и белье ярко-зеленого цвета с принтом в виде звезднофлотских дельт. Некоторое время Спок рассматривал капитана, наклоняя голову то влево, то вправо. — Я нахожу, капитан, что в форменных брюках установленного образца вы не будете выглядеть непривлекательно, — изрек он наконец, очевидно, сделав для себя выводы. — Вот так просто? — Кирк снова натянул халат и уселся за стол. — Это несложная задача, я в состоянии определить, как будут выглядеть на вас флотские брюки без столь вызывающих… дополнений. — Звучит в высшей степени дипломатично, коммандер! — Рад помочь, капитан! — Спок вновь вернулся к доске, но было заметно, что игра интересовала его мало. — Как вы полагаете, Джим, кто-то еще из экипажа занимается… этим? — поинтересовался он после короткого молчания. Кирк озадаченно уставился на него. — Чем “этим”? — спросил он, лихорадочно соображая, не успел ли разговор перетечь в более интимную плоскость. — Ну, этим, — Спок выделил последнее слово, кивнув на капитанскую койку. Кирк смущенно зарделся. — Тебя интересует кто-то конкретный? — уточнил он, понизив голос. — Предположим, кто-то из нашей смены, на мостике? — Спок помолчал, явно подбирая слова. — Я предполагаю, что лейтенант Ухура может не устоять перед соблазном... Джим почувствовал, как его левое веко начало нервно подергиваться. На ум пришла история Алисы, которой он зачитывался в детстве, но вулканец мало походил на Мартовского зайца или Безумного Шляпника. — Спок, давай уточним, мы говорим об одном и том же? — выдавил наконец он, чувствуя, как полыхают уши. — Не сочти меня ханжой, но я не был готов к тому, что у тебя возникнет желание обсуждать личную жизнь Ухуры… — Я не нахожу этот вопрос настолько интимным. Тем более что в данном случае речь идет о нарушении устава… — Спок, мы — в замкнутом пространстве, устав уставом, но в основном здесь находятся люди, подверженные эмоциям и определенным инстинктам, — Кирк пытался быть максимально корректным, при этом пытаясь понять, к чему Споку так интересоваться личной жизнью Ухуры. Единственная приходящая на ум причина ему активно не нравилась. — И какой же инстинкт толкает представителей человеческой расы перешивать одежду? — поинтересовался Спок, даже не пытаясь скрыть любопытство. — Одежду? — Кирк нервно рассмеялся, спрятав лицо в ладонях. — Спок, тебя действительно беспокоит, что кто-то на корабле может перешить форму? — Это прямое нарушение дисциплины и может негативно повлиять на работу экипажа. — Опасаетесь, что за ушиванием брюк и кройкой форменок экипаж забудет о своих прямых обязанностях, коммандер? — подначил Кирк, улыбаясь во весь рот. — Воспринимайте это как некое хобби. В конце концов, еще никто на корабле не внес в форму существенных изменений, даже вы, с вашей вулканской наблюдательностью не обращали на это внимания. — Интересно, — Спок моргнул. — Это крайне нелогичное и, насколько я могу судить, трудоемкое развлечение. — Боюсь, других развлечений на корабле маловато... Дежурство на мостике началось неудачно. Под впечатлением от разговора со старпомом, рассеянность Кирка значительно усилилась, из-за чего он перестарался, и теперь брюки хоть и сидели на нем как влитые, но и немилосердно жали. Особенно в районе паха. Капитан недовольно скривился и попытался незаметно ослабить давление. Уже опуская руку, он столкнулся с неодобряющим взглядом Спока. — Знаю, знаю, это не логично! — Кирк драматично вздохнул. — Но красота требует жертв. Двери лифта раздвинулись, и смена началась. Судя по всему, вечерний разговор оставил глубокий след не только в душе капитана, но и в логичном разуме вулканца. Во всяком случае, Кирк готов был поклясться, что Спок украдкой разглядывает коллег на мостике. — Мистер Чехов! — Джим так увлекся попытками усесться хоть с каким-то комфортом и ослабить давление, что вздрогнул, услышав голос старшего помощника. — Правильно ли я понимаю, что ваши брюки несколько уже, чем это предписывает устав? Несчастный мичман покраснел так, что его лицо стало здорово напоминать помидор. К счастью для Чехова, на выручку ему пришла Ухура: — Ну и что из того? Не ходить же ему чучелом! — воскликнула она, щеголяя новенькой, с иголочки формой, длина которой явно была несколько меньше предписываемой уставом. Спок немедленно развернулся к ней. — Насколько я понимаю, лейтенант, вы так же разделяете это странное человеческое увлечение? — поинтересовался он, с любопытством рассматривая женщину. Ее форма была не только заметно короче предписанной уставом, но и была значительно ушита: теперь она плотно облегала талию и грудную клетку, подчеркивая высокую грудь и пышные бедра. — Простите, мистер Спок, я не совсем понимаю вас, — Ухура вздернула подбородок и с вызовом посмотрела на старпома. — Накануне я узнал, что некоторые офицеры «Энтерпрайза» развлекаются тем, что перешивают уставную форму по своему вкусу. — Кирк честно пытался уловить в интонациях вулканца неудовольствие, но не смог. Спок явно испытывал сугубо научный интерес. Возможно, писал статью для Вулканской академии наук. Что-нибудь о странных нравах и привычках представителей нелогичной человеческой расы на примере отдельно взятого экипажа Звездного флота, который является не только местом службы автора исследования, но и большим питомником умных, самостоятельных и крайне нелогичных подопытных кроликов. — В вашем случае форма выглядит явно более неудобной, чем предполагалось изначальным вариантом. Если мои заключения верны, я не могу понять, для чего вам сознательно терпеть дискомфорт. — Начнем с того, — Ухура говорила тем же тоном, каким бабушка когда-то объясняла маленькому Джиму, почему приличным мальчикам не пристало лазать по чужим деревьям в охоте на недозрелые яблоки, — что это красиво. — Но ведь форма должна способствовать комфорту и легкости движений! — Она и не мешает, — встрял Сулу, отрываясь от монитора. — Я тоже ушиваю свои штаны, но это не мешает мне даже фехтовать. — Мистер Спок, вы все еще не одобряете стремления нашего экипажа к элегантности? — Кирк, чувствуя поддержку остальных офицеров, развеселился и сожалел только о том, что на мостике нет Маккоя со Скотти, чтобы еще больше разнообразить беседу. — Я считаю, что вашего негласного одобрения подобного нарушения более чем достаточно, — Спок отвернулся к консоли, игнорируя хихиканье остальных офицеров. Кирк, довольный этой маленькой победой, потянулся за кофе, принесенным старшиной, привстал в кресле, и тут раздался треск, показавшийся капитану раскатом грома. На мостике повисла мертвая тишина. Джим опустил глаза и тихо чертыхнулся — брюки разошлись аккурат в промежности. За его спиной раздался голос Спока: — Если позволите, капитан, я полагаю, мне придется подменить вас… На некоторое время. Джим выпрямился и со всем возможным в данной ситуации достоинством направился к лифту. Присутствующие офицеры с преувеличенным безразличием смотрели на свои мониторы, но Кирк готов был поклясться, что Ухура совершенно точно подглядывала при помощи установленного на ее консоли зеркальца. Он заложил руки за спину, пытаясь ненавязчиво прикрыть прореху, и убедился в своей догадке — Ухура очень старалась сдерживаться, поэтому до Джима донеслось даже не хихиканье, а что-то среднее между всхлипыванием и похрюкиванием. Оказавшись в своей каюте, Кирк разулся и с наслаждением стащил с себя брюки вместе с трусами. Блаженно вздохнув, он растянулся на койке, довольно щурясь. Он давно понял, что истинное счастье кроется в мелочах. Но только сейчас осознал, что никогда раньше он не был настолько счастлив. Ощущение свободы и комфорта было настолько восхитительным, что Кирк счел возможным позволить себе расслабиться на минуту-другую, пока рядом с койкой не запищал коммуникатор: — Капитан, у вас все в порядке? — На экране появилось лицо Спока. — Да-да, коммандер, все хорошо, я сейчас буду, — Кирк потянулся уже к кнопке отключения, когда старпом решил его добить. — Если мои наблюдения верны, возможно, вам стоит не спешить на мостик, а обратиться к доктору Маккою? — Спок, я в полном порядке! — рыкнул Кирк, которому показалось, что он слышит что-то напоминающее хихиканье на фоне. Разумеется, он не поверил в подобную вероятность — экипаж никогда бы не позволил себе посмеиваться над капитаном в присутствии вулканца. Отключив коммуникатор, Джим встал и обреченно направился к комоду. Он уже понял, что пара минут растянулась на четверть часа, а значит, нужно спешить, но долго перебирал трусы, разрываясь между эстетикой и комфортом. Наконец, остановился на привычных плавках, натянул их, скривился и с обреченным вздохом полез за просторными “семейками”, которые года два болтались в ящике “на всякий случай”. Что ж, похоже, сегодня этот случай наступил. Следующие десять минут были посвящены разбору богатого капитанского гардероба. Увы, ни одной пары брюк, которые бы не испытали на себе дизайнерских талантов Джима, обнаружить не удалось. Даже в пыльном, неизвестно как затесавшемся в дальний угол чемодане, в котором рядом с парой ярких гавайских рубашек болтались гирлянда из искусственных цветов и целая россыпь контрацептивов. Судя по их количеству и богатству выбора, тот береговой отпуск явно не задался. Со вздохом Кирк схватил первые попавшиеся брюки и с ненавистью посмотрел на них. Подумал, поднял ногу, и тут его озарило — репликатор! Когда его установили в капитанской каюте, Джим счел это новшество бесполезным — есть он предпочитал в столовой, с остальными офицерами, все необходимое и так было под рукой, но сегодня…. Сегодня настал звездный час не только кошмарных трусов, но и пыльного репликатора! Подрагивающими пальцами капитан ввел код уставных брюк и нужный размер. Послышалось гудение, Кирк открыл дверцу и потрясенно замер. Репликатор действительно сделал штаны. Черные. Блестящие, точно шкура редкого пресмыкающегося, сильно расширяющиеся к низу и очень-очень приблизительно напоминающие уставной предмет одежды. Кирк не привык пасовать перед трудностями и попытался еще раз. На этот раз штаны были вполне уставного вида, но почему-то пыльно-голубого цвета. Отправив их на пол, где уже валялись разорванные и сверкающие, он попытался снова. Теперь ткань была чрезмерно жесткой и светло-серой. — М-да… не твой сегодня день, Джим, смирись! — Кирк сцепил зубы, взял форменные брюки и решительно принялся их натягивать. Все шло хорошо, пока в полный рост не встала проблема семейных трусов, которые никак не желали помещаться в штанины и не топорщиться. Джим пытался обмотать их вокруг бедер, но легкая ткань упорно лезла вверх, сбиваясь в комки. Он пытался расправлять их внутри штанины, но эффект получался неутешительным. Наконец, Джим плюнул и, обернув трусы вокруг бедер, крепко примотал их к ногам пластырем. После этого штаны отлично налезли и даже вполне прилично смотрелись, хоть и выпирали немного сзади и по бокам. Сочтя свой вид приемлемым, Кирк отправился на мостик, уговаривая себя, что ничего страшного не произошло, в конце концов, такое могло случиться с каждым. Ну, за исключением, пожалуй, Спока. Но Спок на «Энтерпрайзе» в принципе был ходячим исключением из очень многих правил. Мостик встретил капитана мертвой тишиной. Старательно игнорируя улыбки офицеров, Кирк уселся в кресло и повернулся к старпому: — Все в порядке? — Так точно, капитан, — тот повернулся от научной станции, к которой отошел с приходом Кирка. — Корабль движется по установленному курсу, никаких аномалий не обнаружено. — Хорошо, — Кирк устроился поудобнее и принялся просматривать отчеты, переданные старшиной. Время смены текло лениво. До ближайшей планеты оставалось по меньшей мере три дня лету, спешить было некуда — это задание требовало исследовать геологические возможности необитаемой планеты, так что жизнь на корабле текла своим чередом. Рутинные отчеты закончились слишком быстро, и какое-то время Кирк пытался развлекать себя чтением отчетов научной группы. Пока не ощутил определенный дискомфорт в бедрах. Как раз там, где он зафиксировал трусы пластырем. Капитан поерзал, положил ногу на ногу, украдкой поскреб бедро, затем сменил ногу и повторил почесывание. Сцепив зубы, Джим уставился в отчет, изо всех сил вникая в рассуждения какого-то лейтенанта о возможностях использования минеральных отложений на планете Пи Тау 43 в усовершенствовании работы транспортаторов путем замены проводников из данного минерала в консоли управления. К концу отчета Кирка разрывали два противоречивых желания: спать и выть. Спать оттого, что подчиненные Спока писали на редкость скучным языком, а инженерные тонкости не были его сильной стороной. А выть — по причине жуткого дискомфорта: зуд постоянно усиливался, вокруг бедер будто полыхали два огненных кольца, к тому же левая нога начала неметь. Поэтому, когда раздался сигнал окончания смены, Кирк, против обыкновения, вылетел с мостика первым, не заметив обеспокоенного взгляда, которым его проводил старший помощник. Дохромав до своей каюты, Джим скинул сапоги, повалился на кровать и принялся с ожесточением сдирать с себя брюки, шипя и бранясь сквозь зубы. Тем временем Спок, покинувший мостик сразу за капитаном, направился в медицинский отсек. — Доктор Маккой? — старший помощник вошел к доктору и встал у дверей. — Мне необходим ваш совет касательно человеческой природы. — Вот как? — судовой врач откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. — И чья же конкретно природа вас заинтересовала? — У меня есть основания полагать, что физическое состояние капитана несколько… не соответствует необходимым для нормального функционирования показателям. — Джим вам жаловался на недомогание? — Маккой подобрался, а его лицо немедленно сделалось озабоченным. — Нет, доктор, моя обеспокоенность базируется на наблюдении и необычном поведении капитана. — Вы дадите мне подробности, мистер Спок? — Вулканец явно смутился, однако Маккой не собирался отпускать его без подробных объяснений. — Я врач, мистер Спок, и если вы обеспокоены состоянием здоровья Джима, вам придется рассказать, что вы увидели, даже если это кажется вам нетактичным или неприятным. — Вчера вечером я узнал, — начал Спок, тщательно подбирая слова, — что некоторые члены экипажа ушивают форму для достижения оптимального эстетического вида. Утром капитан явился на мостик в чрезмерно зауженных брюках. Настолько, что это явно причиняло ему дискомфорт. Спустя два часа брюки… треснули, и капитан был вынужден уйти, чтобы переодеться и отсутствовал значительно дольше, чем это было необходимо. — он немного помолчал, точно взвешивая сказанное. — После того как вернулся, спустя небольшой промежуток времени и до конца смены капитан проявлял крайнее беспокойство: ерзал, почесывался, вел себя нервно и явно не мог дождаться окончания дежурства. После того, как он не явился на ужин, я счел возможным обратиться за разъяснением к вам. — Действительно интересно! — Маккой встал и направился к двери. — Ну что ж, мистер Спок, давайте посмотрим, что стряслось с нашим капитаном. Тем временем Джим продолжал войну с собственным гардеробом. Он уже понял, что очередные штаны испорчены окончательно и бесповоротно — белесые липкие полосы на ткани с изнанки недвусмысленно сигнализировали о том, что вернуть их к первозданному виду вряд ли удастся. Но главная проблема ждала Кирка впереди. Во-первых, левое бедро довольно сильно отекло. Очевидно, стремясь максимально надежно закрепить на ноге ткань трусов, он перестарался и чрезмерно затянул пластырь. Во-вторых, зуд был уже почти невыносимым, а пластырь спекся в единый липкий монолит, отделить который от ткани или, тем более, кожи не представлялось возможным. Не веря собственным глазам, Джим принялся яростно скрести ногтями по пластырю, пытаясь отскоблить — бесполезно. Принялся тянуть штанины трусов — но только растянул пластырь. Попытался стянуть трусы вместе с проклятыми липучками, но взвыл и откинулся на спину — пластырные ленты болезненно врезались в кожу. Немного подышав, Кирк успокоился и почувствовал, что хватка пластыря немного ослабла. Правда, кожа теперь горела от зуда еще больше. — Еще немного, и его можно будет стянуть… — пробормотал Джим, решительно хватаясь за трусы. — Чем ты, черт побери, занимаешься?! — От неожиданности Кирк подпрыгнул на койке и дико уставился на дверь. Там стоял совершенно обалдевший Маккой, за спиной которого маячил, разумеется, Спок. — Привет, Боунз! — Кирк выдавил из себя улыбку. — У меня здесь небольшая проблема, вы не могли бы зайти попозже? — Вы были правы, Спок, ему действительно необходима помощь, — Маккой медленно направился к койке. — Правда, я не уверен, что моих знаний в области психиатрии будет достаточно… Рассказывай, Джим! — О чем? — Ну уж не о видах на урожай квадратриллиума в секторе гамма! В данном случае меня интересует, как ты дошел до жизни такой? — Боунз, я немного занят, если ты не заметил! — прорычал Кирк, лихорадочно натягивая на себя трусы. — Интересно! — подал голос Спок, осторожно подходя к койке. — Похоже, ухищрения капитана привели к весьма неприятному воспалению верхних слоев эпидермиса на бедрах и в… — Спасибо, Спок, я в курсе! Оно просто полыхает! — Кирк пытался рычать, но голос его предательски дрожал, то и дело норовя сорваться в фальцет. — Но как, Джим? Как ты умудрился так растерзать свою мошонку? — Маккой решительно схватился за капитанские трусы и от души дернул вниз. Кирк взвыл не своим голосом, пнув друга в грудь. — Боунз, мать твою, ты спятил?! — простонал он, хватаясь за ляжки. — Крайне любопытно. Люди часто приклеивают свое белье к коже? — поинтересовался Спок, подходя ближе. — Нет, Спок, до такого способны додуматься только в высшей степени одаренные личности вроде нашего капитана, — проворчал Маккой, поднимаясь с пола. — Вас не затруднит придержать его, пока я посмотрю, что можно сделать? — Разумеется, доктор, здоровье капитана весьма важно… — старпом присел на койку и одним движением уложил капитана поперек колен. — Так вам будет удобно? — Да, спасибо коммандер, но будьте готовы перехватить его, если он снова попытается меня пнуть. Я, знаете ли, доктор, а не боксерская груша. — Эй, вас не смущает, что я все еще здесь? — Кирк попытался было вывернуться, но вулканская хватка не оставила ему выбора. — Простите, капитан, но вы явно нуждаетесь в помощи, а ваши действия сегодня наводят меня на мысль о том, что вам необходима наша помощь, — Спок говорил тем же тоном, каким обычно докладывал о состоянии дел на корабле в начале каждой смены. — А теперь постарайтесь не мешать доктору Маккою оказывать вам помощь. — Да-да, Джим, будь хорошим мальчиком, и в награду я налью тебе хорошего бренди, — Маккой хищно щелкнул в воздухе извлеченными откуда-то ножницами. — Надеюсь, эти трусы тебе не слишком дороги? Прежде чем Кирк успел сказать хоть слово, Маккой принялся споро кромсать несчастные трусы. — Спок, приподнимите ему ногу… теперь другую... Отлично! — Маккой выпрямился и хищно улыбнулся. — Ну, Джим, ты готов обрести свободу? — Боюсь, Боунз, у меня нет выбора, — проворчал Кирк, пытаясь увидеть плоды усилий друга. — Не дергайся, у меня в руках ножницы! — предупредил Маккой, и Кирк почувствовал, как холодный металл втискивается между его бедром и пластырем. Щелчок, другой. — Держите его крепче, Спок, сейчас он будет дергаться. — Боунз, ты же не ста-а-а..! — Маккой, разумеется, даже и не подумал об осторожности или деликатности, двумя движениями содрав с капитана пластырь. — Спок, тащите его в ванную и засуньте в холодную воду. Нижняя его часть должна оставаться там по меньшей мере десять минут, — распорядился Маккой и направился к двери. — Я возьму в медотсеке заживляющую мазь и что-нибудь успокаивающее. Спок деловито сгреб Кирка в охапку и поволок в сторону уборной. — Коммандер, я способен самостоятельно дойти до душа! — Джим снова попытался проявить самостоятельность, но его попытки были пресечены самым аккуратным, но безапелляционным образом. — Простите, капитан, но распоряжения доктора предельно ясны. Вы нуждаетесь в помощи и не в состоянии мыслить логично. Следовательно, я собираюсь выполнить его рекомендации. Кирк закусил губу. — Это всего навсего раздражение, Спок. — Это обширное раздражение кожных покровов, которое вы самостоятельно себе обеспечили в рекордные сроки без видимых причин. Кирка усадили в ванну и пустили холодную воду. Сперва он попытался возмутиться, но прохлада очень быстро снизила жжение, и Кирк расслабленно откинулся назад. — Какого черта я сам не додумался до холодного компресса? — спросил он, не рассчитывая на ответ. — Полагаю, сэр… — Не нужно, Спок, позвольте мне просто насладиться моментом. Вулканец послушно замолчал, но пауза не затянулась надолго. — А вот и я! — Маккой появился в ванной, сияя жизнерадостной улыбкой. — Мистер Спок, я надеюсь, вы прониклись этой новой гранью человеческой сущности? — О да, доктор. Помните, я говорил вам, что человеческой расе уже нечем меня шокировать? — Спок сделал многозначительную паузу. — Похоже, я заблуждался. Капитан ежедневно доказывает, что нелогичность человеческой расы не знает пределов. — Что касается данного конкретного случая, то здесь шокирован даже я! — Вы просто оба ничего не знаете о том, как правильно следить за собой! — огрызнулся Кирк, впрочем, без особого возмущения — ему было слишком хорошо. — Именно поэтому в данном случае наш пациент ты. Извлекайте его, Спок, — Маккой плотоядно улыбнулся. — Нужно аккуратно счистить с него остатки клея, пока он себя окончательно не покалечил. Спок молча вынул капитана из ванны, обернул полотенцем и отнес обратно на койку. Смирившийся Кирк молча сверлил взглядом Боунза. Он пытался обратить негодующий взор и на вулканца, однако особого удовлетворения это не принесло — он созерцал ухо и висок друга, что не способствовало пробуждению совести последнего. К тому же, в объятиях Спока было тепло и безопасно, до тех пор, пока Маккой не приложил к воспаленному бедру первый ватный тампон. — Боунз! — Кирку показалось, что его глаза сейчас выскочат из орбит. — Терпи, Джим! — доктор ехидно ухмыльнулся. — Это расплата за твое беспрецедентное раздолбайство! Последующие четверть часа капитан шипел, бранился, проклинал и грозил обоим офицерам всеми мыслимыми карами. Увы, ни на Маккоя, ни на Спока этот словесный поток не произвел ни малейшего впечатления. — Все, Джим, на этом почти все. — Маккой вооружился каким-то подозрительным спреем. — Эта штука тебя обезболит и снимет воспаление. — Да ну! — буркнул Кирк, прислушиваясь к тому, как от бедер к паху с каждым нажатием распылителя растекается приятная прохлада. — Ну вот, теперь мы все можем отдохнуть! — Маккой колдовал у стола. — Отпускайте его, Спок, и идите сюда, нам нужно выпить. — Если позволите напомнить, доктор, алкоголь… — Я в курсе, Спок, поэтому специально для вас захватил черный шоколад! Целую плитку! — Доктор, нелогично… — Заткнитесь и ешьте, Спок! В конце концов сегодня вы испытали стресс, и я как судовой доктор прописываю вам съесть порцию шоколада. — Разговор доносился до Кирка точно сквозь вату. — К тому же, я не собираюсь пить в одиночку. — Но капитан… — Капитан уже спит, коммандер, а мы с вами заслужили небольшое отступление от правил. Ваше здоровье, Спок! — Ваше здоровье, доктор! Разумеется, подумал Кирк, это уже сон. Спок не станет чокаться с Боунзом плиткой шоколада. А Боунз ни за что не станет пить бренди с вулканцем… Тем более если капитан не в состоянии составить им компанию. Ведь это он, Джим, был связующим звеном между этими двумя потрясающими существами, успокоил себя Кирк и провалился в сон...