Поверните время вспять, Каори Миядзоно будет вам очень благодарна

      — Вот так, — кивнув самой себе, радостно подытожила Каори. Взгляд девушки изучал небольшой конвертик, в котором лежало оно, прощальное письмо.       Ведь она знала, что причинит и себе и ему боль, но всё равно не отступила от своих намерений и вклинилась в их жизнь, перевернув почти всё…       Маленький белый конвертик был заклеен смешным стикером в виде какой-то неведомой разноцветной зверушки. Эта наклейка, которую Каори купила в самую последнюю прогулку вместе с Косэем, понравилась ей больше всего.       На лице растянулась улыбка, но уже не та, что раньше — озорная, весёлая, довольная, она была печальной и грустной. Болезнь меняет людей.       — Надеюсь, ты прочтёшь это, Арима Косэй.       Где-то глубоко в себе Каори знала — она больше не увидит ни Рёту с Цубаки, ни Ариму.       Скоро всё закончится.       Всё-таки это глупо вот так вот извиняться перед человеком, которого любишь, но по другому Каори просто не могла. Ах, если бы она не была такой глупой и боязливой, то извинилась перед всеми ними, когда была на ногах и абсолютно здоровой. Сейчас же это практически невозможно.       Отправить сообщение на телефон с глупым извинением? Издеваетесь? Позвонить и всё им сказать? Тоже глупо. Лучше написать письмо, вложить в эти строчки все свои чувства и переживания, что, собственно, Миядзоно и сделала.       Поверните время вспять и девушка сделала бы всё, лишь бы не причинить Косэю боль. Лучше бы она осталась прошлой собой, замкнутой школьницей-скрипачкой, быть может тогда на лице пианиста вновь светилась улыбка. Сейчас бывшая скрипачка была готова сделать всё, чтобы Арима стал прежним весельчаком, пускай и боящимся играть на пианино, но уже слишком поздно. Было больно осознавать, что любимый человек страдает и переживает, а всему виною ты.       Каори надоело сидеть, сгорбившись над письмом,и она упала на кровать, приземлившись головой на мягкую подушку. Скучающий взгляд разглядывал пустой белый потолок палаты.       — Конец близок… — эти слова вырвались сами собой, соскользнули с языка, будто она уже давно хотела это сказать. Каори устала ждать, терпеть и гадать, ведь всё уже известно.       Скрипачка хочет, чтобы пианист улыбался и не терял надежды, которой уже нет. Девушка будет улыбаться всем и уверять, что всё будет хорошо… Она не может иначе.       Свидетелями последних дней жизни стали четыре одинокие стены больничной палаты. Они слушали её рыдания, видели как долго Каори писала письмо, комкая мокрую от её слёз бумагу. Стены провожали её гробовым молчанием, когда девушку отводили на операционный стол, зная, что в следующий раз к ним приведут уже другого больного человека, теряющего надежду.       Поверните время вспять, Каори Миядзоно будет вам очень благодарна.