Морготов День

      В день второго осеннего новолуния в Арноре отмечали Морготов День. Смысл и происхождение этого праздника в нынешние времена, в эпоху информационных технологий, никто уже не помнил, кроме разве что самых дотошных историков. Эти историки твердили, что Морготов День приплыл в Средиземье из Нуменора в сердцах приверженцев культа Моргота, недотопленных наводнением, и по сути это был религиозный праздник во славу тёмных сил Арды. То бишь, праздновать его нельзя, только беду на себя накличешь. Но на старых ворчунов презрительно фыркали, мол, да ну, невинная забава, пусть молодёжь развлекается, лишь бы по подворотням не шастала и на грибах не сидела.       В этот день было принято наряжаться в орков, драконов, балрогов, троллей, волков-оборотней и прочую нечисть, существовала целая индустрия по созданию "стиля Морготова Дня", и у "тёмных стилистов" откуда-то прочно укоренилось в сознании, что ни в коем случае нельзя наряжаться в пауков. Ведь всем известно, что Моргот арахнофоб, а он, вроде как, главное действующее лицо на этом празднике. Что-то вроде именинника. А может, и в самом деле это день его рождения?.. А разве у всяких этих небожителей бывают дни рождения?.. Да всё равно, зачем искать смысл, если можно просто получать удовольствие!       Сегодня самая известная в Арноре ювелирная лавка, она же мастерская, с туманным названием "Анкалагон" открылась на рассвете, задолго до привычного времени открытия, хотя всё равно у двери уже собралась приличная толпа людей, подхватившихся ради такого дела в пять утра. Нигде по всей стране больше не сыщешь таких уникальных штуковин к Морготову Дню, как у хозяина лавки, мастера Майрона. Обычный ассортимент – всевозможные ювелирные изделия, ужасно напоминающие дивные творения эльфов, как их описывают в хрониках, – сегодня кардинально менялся. Менялось само внутреннее убранство лавки, и поглазеть на это, а также приобрести первыми самое лучшее, красивое и пафосное из эксклюзива с несусветной рани спешили самые ярые любители пощекотать себе нервишки приобщением к тёмным силам.       Едва восток окрасился особенно кровавым сегодня багрянцем – ну надо же, час назад небо было обложено тучами, и вдруг совсем чистое! – как дверь мастерской с громким стуком открылась, и на крыльцо вышел хозяин. Тут же по обе стороны крыльца вверх ударили длинные широкие струи огня, похожие на драконье пламя, и толпа, восторженно охнув, отпрянула. А потом снова восторженно охнула: мастер Майрон выглядел просто потрясающе. В длинных чёрных одеждах по безумно древней моде, примерно Второй Эпохи, закрытой до самого подбородка, с алой изнанкой рукавов, с багровыми, в цвет рассвета, изображениями Ока и то ли трёхглавого горного пика, то ли трёхзубой короны на груди, с одновременно изящным и грозным чёрным венцом изумительно тонкой ковки, покоящимся на особенно ярких сегодня, истинно огненных волосах – он был непередаваемо, сказочно прекрасен и ужасен, как тропическая гроза, как извержение вулкана.       Мастер Майрон простёр руки к толпе, словно пастырь к пастве, и громким, жутко рокочущим голосом, который, наверняка, был слышен на весь квартал, произнёс несколько ритмичных фраз, похожих на стихи, на неизвестном пугающем языке, холодящем кровь. Толпу будто бы пригнуло к земле в дружном поклоне и тут же отпустило. И, странное дело, люди аж завизжали от восторга и разразились бурными аплодисментами. Ах, какое он чудо, этот ювелир! В Морготов День ему нет равных в создании праздничной атмосферы! А Майрон мило улыбнулся и широким жестом указал на вход:       – Добро пожаловать в мастерскую "Анкалагон"!       И народ радостно повалил внутрь, не догадываясь, что Чёрная Месса во славу Бауглира уже началась.       Как и ожидалось, убранство мастерской и в этот раз не разочаровало. Изнутри она стала заметно шире, чем снаружи, стены были сделаны будто бы из воронёной стали и чёрных зеркал, в глубине которых таинственно мерцали алые и мертвенно-зелёные огни. Вместо электрических ламп повсюду горели свечи и факелы, умудряющиеся не чадить, не стрелять искрами, не вонять горелой паклей и вообще не создавать никаких неудобств. Где-то высоко, под необозримым потолком, похоже, затемнённым чёрной тучей, слышались взмахи крыльев, возня и попискивание, словно там обживалась целая стая летучих мышей, а по всей территории мастерской разносились странные звуки то царапанья чешуи об металлический пол, то тяжёлого горячего дыхания, то глухого бурчания и порыкивания, мелькали огромные жуткие тени, и создавалось яркое впечатление, будто вдоль стен ползают гигантские огнедышащие ящеры.        – Это так было у вас в Ангбанде?.. – Курумо, работающий тут администратором и мальчиком на побегушках у хозяина, пугливо зыркал по сторонам и втягивал голову в плечи.        – Нет, это жалкая пародия на то, что было у нас в Ангбанде! – зашипел на него Майрон. – Ты кассу открыл? Упаси тебя Ауле не досчитаться хоть одной монетки! Меня до самых печёнок достали твои недостачи, скоро своей печёнкой расплачиваться будешь!        – А для чего эти жуткие маски и статуэтки?.. – Курумо нервно косился на изображения грозных рож, покрытых уродливыми шрамами, и могучих мускулистых качков с молотом наперевес, замерших в атакующей позе.        – Сегодня в каждом доме должно быть немножко Бауглира, – фыркнул Майрон. – Раньше он у нас только в таком виде и был, но теперь разрывать оригинал на сувениры я не позволю! Есть только один хозяин Моргота, и он ни с кем не делится властью!        – Вам только демонического смеха не хватает...        – Ну почему же не хватает? – Майрон пафосно щёлкнул пальцами, и по мастерской прокатился леденящий душу басовитый хохот. Посетители вздрогнули, взвизгнули и снова зааплодировали.        – Какая п-п-прелесть... – робко заикнулся несчастный "майа для битья". – А то, что смертные сегодня будут ходить в трёхзубых коронах с фальшивыми сильмариллами, – кивок в сторону полки с обозначенными коронами, которые вовсю примерял на себя мужской контингент посетителей, – не оскорбит чувства нашего Тёмного Властелина?        – Не думаю, что он вообще обратит на это внимание, – Майрон фыркнул и закатил глаза, мол, да на что он вообще обращает внимание, балбес этот. – А я немного потешу своё самолюбие. Сильмарилльчиков-то в короне три.       Тут в мастерскую со звуком, напоминающим удар молота в камень, зашёл сам Мелькор. В обычных грубых штанах, чёрной кожаной куртке и солдатских сапогах на "тракторной" платформе. Вновь со всех сторон в чёрную тучу потолка шуганули острые языки пламени, и громоподобный голос гулко рявкнул:        – Поклонитесь господину нашему Морготу Бауглиру!       Все присутствующие, включая Курумо, отвесили Мелькору почти земной поклон, синхронно, словно их прессом придавило. Секунда – и посетители лавки как ни в чём не бывало разбрелись среди ассортимента, галдя и щупая не запертый в витрины товар. Они явно моментально забыли, что кому-то кланялись, что вообще кто-то вошёл.        – Эмм... А что это сейчас было?.. – Мелькор обалдел больше всех от таких заходов и даже слегка попятился обратно к выходу.        – Привет! – Майрон мило помахал ему рукой, сверкающей колечками. – У нас тут Морготов День. Ничего знакомого не чуешь?        – Который год тут живу и всё недоумеваю, что это за праздник такой? – Мелькор, осторожно озираясь, приблизился к прилавку. Курумо тут же убежал вглубь зала, чуть не приседая от страха. Тёмного вала он боялся до дрожи в коленках. – И никак не могу понять, когда он празднуется. И зачем. Но сегодня почуял какую-то движуху в твоих аппартаментах и решил заглянуть на огонёк.        – Ха! Так в том и суть праздника! Чтоб ты где-то ТАМ, – вдохновенный тычок пальцем в потолок, – в этой своей Пустоте, почуял движуху и заглянул к нам на огонёк. Как видишь, до сих пор работает, хе-хе. Всё это я когда-то придумал в Нуменоре, чтоб призвать тебя обратно... Правда, из чисто эгоистических соображений. Соскучился просто.        – Ага... – Мелькор растерянно разглядывал в витринах перстни, серьги, ожерелья, браслеты и прочие ювелирные штучки в форме драконов, волков, летучих мышей, оскаленных рогатых рож, тёмных корон и венцов, молотов, подобных Гронду, или просто с жуткими рунами на Чёрном Наречии. – Ух, сколько всего наковал... Я так понимаю, это всё твоего личного изготовления и заколдовано?        – Ну, только слегка. Совсем немножко тёмной магии, чтоб владельцам моих прелестей было страшно, но не до инфаркта, – Майрон милейше улыбался, поглаживая витрины по стеклу. – Народ в Арноре любит острые ощущения. И это всё тоже заколдовано, – он обвёл широким жестом многочисленные полки и стеллажи, уставленные и увешанные древним холодным оружием пугающего вида, доспехами ему под стать, размалёванными светящимися в темноте рунами, масками, костюмами, статуэтками, амулетами... У бедных посетителей просто глаза разбегались. Такой ассортимент в изначально только ювелирной лавке встречался лишь раз в году. А больше нигде никогда не встречался.        – Не боишься, что тебя за этим заловят и накажут?        – К завтрашнему утру чары развеются, не беспокойся за меня.        – Хм... Ну что ж, раз у нас праздник, я тебе приготовил подарочек на него...        – Не-не-не, ты не должен дарить никаких подарочков, моя прелесть! Ты на этом празднике главный балбес... то есть, бог, и, наоборот, тебе все дарят подарочки! Вернее, изначально жертвоприношения. Увы, мы больше не вырываем сердца, не пьём девственную кровь и не сжигаем самих девственниц на кострах во славу Бауглира...        – А что, и такое было? Ну ты, блин, даёшь! А я-то думаю, почему в кондитерских появились торты "Вырванное сердце", а в барах коктейли "Кровь девственницы"!        – А что ты хотел, мы скучали, моя прелесть, и развлекались, как могли. Уж дали волю своей бурной членовредительской фантазии! Так вот, теперь такого мракобесия нет. Вместо жертвоприношений смертные, обряженные в костюмы "приспешников Моргота" ходят по домам, славят Бауглира и собирают разные угощения, тоже во славу ему, но, естественно, для собственного потребления. Отказывать в угощении не то, чтоб не принято... скорее, стрёмно. Сам Тёмный Властелин требует, не хрен с горы Таникветиль, хе-хе. А когда стемнеет, у нас вместо бурных истеричных оргий, как бывало в Нуменоре, просто устраивают народные гулянья с песнями, плясками и аттракционами. И вовсю друг друга пугают. Не напугал ближнего своего да сам не получил здоровую дозу адреналина – считай, зря Морготов День прошёл.        – А твои "прелести", конечно, упрощают задачу с пуганием. Так что, совсем нельзя тебе подарочек подарить?        – Нельзя, и не спорь с автором праздника, я лучше знаю, как его праздновать!        – Но Тёмный Властелин требует! Тебе не стрёмно ему отказывать?        – Ах, ну если так обстоит дело... Тогда моя прелесть согласна, – Майрон кокетливо стрельнул глазками и фыркнул. – Показывай, что там у тебя.       Мелькор вывел Майрона на задний двор, воровато оглянулся и свистнул. На свист тут же прибежало... эм... нечто размером с лошадь, но с орлиной головой, чёрно-зелёным чешуйчатым туловищем, четырьмя мощными лапами, чем-то средним между драконьими и птичьими, и длинным хвостом, как у ящерицы, с гребнем от кончика хвоста до самого затылка. Вдобавок это существо было снабжено перепончатыми крыльями в цвет туловища, аккуратно сложенными вдоль тела, так что сразу и не поймёшь, что они есть.        – Святые грибы Радагаста... Что это за очередная НЕХ?.. – Майрон во все огненные глаза разглядывал это чудо и медленно осторожно подходил к нему, протягивая руку на предмет потрогать.        – Это Алик! – гордо возгласил Мелькор. – Моё новое изобретение! Не спрашивай, как я его вывел, это... эмм... творческий порыв. Захотел поэкспериментировать с орлиным образом, чтоб Манвэ хорошо икалось.        – Алик, значит?.. Ну-ну... – Майрон всё же дотянулся до клюва Алика, осторожно погладил зверя, и тот издал довольный рычаще-клекочущий звук, а потом сам полез ласкаться так бурно, что едва не покатал нового хозяина по асфальту.        – Я, правда, ещё не выяснил, чем Алик питается, – Мелькор радостно улыбался, созерцая эту "возню", и явно был доволен, что подарочек понравился его Прекрасному.        – Что-то мне подсказывает – наверно, многотысячелетний опыт общения с твоими тварюшками, – что Алик всё же хищник! – Майрон весело пофыркивал, быстро найдя у зверя чувствительное место под клювом и вовсю его почёсывая. – Его надо накормить и спрятать подальше, по крайней мере, до наступления темноты. При дневном свете разглядят, что это не праздничный наворот, а настоящая неведомая тварь, и развернут на него охоту. Стой тут и ничего не натвори до моего прихода! У нас тоже есть для тебя подарочек, моя прелесть, о да, подарочек!        – Пф, колечко, небось, что же ещё, – усмехнулся Мелькор, но послушно никуда не рыпнулся. Майрон увлёк за собой Алика куда-то во дворы спального района Аннуминаса и вернулся спустя всего минут пять.        – Порядок! До вечера он сыт и в надёжном месте! – Майрон светился так, что аж искрил. Хоть он иногда и ворчал на тему спонтанного зверотворчества тёмного вала, но возиться с его зверушками ему определённо нравилось.        – Куда ты его дел? Здесь и спрятать-то негде...        – Места надо знать. А теперь дуй за мной.        Майрон провёл "главного балбеса" праздника в свой кабинет с наглухо задраенными окнами, где в пугающей темноте светились только драгоценные камни по углам. Ну, и ещё немало света давали ярко горящие огненные глаза Майрона. Короткое шевеление, шуршание одежды – и вдруг на уровне груди Мелькора вспыхнул ещё один светящийся ободок, охваченный самым настоящим пламенем и зависший между изящных рук ювелира, увешанных перстнями.        – Ну я так и думал, колечко, – Мелькор старался звучать снисходительно, но его взгляд невольно залипал на пламенеющем ободке, а рука так и зачесалась его цапнуть.        – Не простое колечко, моя прелесть, очень не простое. Лапку-то протяни, ваше темнейшество.        Темнейшество протянуло лапку слишком поспешно, чтоб можно было сделать вид, мол, ну так и быть, что с тобой поделать. Огненный ободок сам собой наделся на нужный палец и тут же погас, оказавшись точно по размеру. Зато в темноте вспыхнули красные эльфийские письмена по всей окружности, гласящие "мой любимый муж". Впрочем, спустя секунду письмена изменились на "собственность мастера Майрона! Не лапать!".        – Наконец-то ты нашёл удачный повод официально закрепить наше семейное положение, – разулыбался Мелькор, разглядывая свою окольцованную руку.        – А как ты думал, мне мало знать, что ты считаешь меня своим мужем, мне нужно, чтоб все остальные это знали!        – А я, между прочим, ждал, когда ж ты мне наконец скуёшь обручальное колечко... Спасибо, Огонёчек! – Мелькор резко облапал Майрона и так сильно сдавил в объятиях, что тот аж пискнул. Надпись на кольце тут же сменилась "Обожаю пауков! Пауков много не бывает!". – Хм, а штучка с характером. Хорошо, что кольцо говорить не умеет.        – Эмм... Вообще-то, умеет... – хихикнул Майрон.        – Вообще-то, умею! – вдруг раздался из колечка тоненький голосок, как у человека, вдохнувшего гелия. Мелькор вздрогнул и снова изумлённо уставился себе на руку.        – Ого... Я так себя шизофреником почувствую. Со мной кольца разговаривают!        – Подумаешь, с тобой и не такое случалось, моя прелесть, – Майрон ласково погладил его по щеке. – Сегодня твой день, забей на всё и получай удовольствие.        – Поцелуй его, не тормози! – опять запищало кольцо, слегка теплея. – Он это с утра предвкушает!        – А ты мне не указывай, кусок металла! Я тут главный балбес... то есть, бог!       Однако Мелькор выполнил требование кольца и жадно, со всей страстью поцеловал губы своего Огонька, прижимая его к себе, проглаживая по спине и пояснице и заставляя его соблазнительно выгибаться в могучих лапах тёмного валы. От такого напора Майрон не сдержал тихий томный стон... который тут же повторило колечко. Этим своим тонким "гелиевым" голоском. Целующиеся синхронно фыркнули, прервали поцелуй и безудержно рассмеялись друг другу в плечи.        – Этот твой подарочек прямо внезапный улыбатор какой-то! – хихикал Мелькор, запуская руку в огненные волосы и глубоко вдыхая их запах. – С ним точно не соскучишься!        – На то и расчёт, моя прелесть, на то и расчёт! – Майрон обхватил чужое лицо обеими руками и весело чмокнул Мелькора в нос. Колечко тут же выдало умиленное "ооооо!", заставив обоих тёмных владык взорваться новой волной хихиканья.        – В самые ответственные моменты придётся его снимать. Иначе мы никогда не доползём до самых ответственных моментов, всю дорогу ржать будем!        – Это точно... Ну что ж, неплохое начало Морготова Дня, м? Ты ведь придёшь поучаствовать в вечерних гуляньях?        – Конечно, приду! И, если ты планируешь меня теперь спровадить, обломись, я тебя ещё не доцеловал, так что иду на второй заход, стой и не дёргайся. Колечко, молчи!       Колечко бодро пискнуло: "Есть, мой лорд!", фыркнуло и заткнулось. И ещё не меньше часа бедному Курумо пришлось одному отбиваться от потока покупателей, ибо мастера Майрона никто не мог найти.