Создание ночи

      Некоторое время назад Рэйф узнал о некой оккульстической организации, которая якобы имела реальные результаты своей деятельности, и захотел вступить в неё, до конца не веря в то, что магия всё же реальна. Чтобы подать заявку, нужно было совершить предательство: привести любого своего друга к одной скале, убить его холодным оружием, и его кровью на этой скале написать на латыни: «Omnes una manet nox», что означает «Все мы смертны». Что и сделал Рэйф. В ответ на той же скале напишут зашифрованные координаты места посвящения. Адлеру как человеку, который при разгадке различных шифров на картах сокровищ семь пудов соли съел, это было раз плюнуть.

***

      «Ха. Я уж думал, что меня провели, как последнего идиота» — Рэйф смотрит на вход в пещеру, сверяясь с координатами. По спине пробегает приятный холодок от азарта, рука, полезшая в рюкзак за фонариком, слегка трясётся, но не от страха, а от осознания того, что этой ночью Рэйф станет чем-то большим, чем богатеньким сыночком.       К недовольству Рэйфа, вход в пещеру располагался достаточно высоко относительно её пола. Он мог бы использовать трос с крюком как у Дрейков, зацепить его за что-нибудь устойчивое и соскользнуть по нему вниз. Но Адлер считал использование сего предмета показушностью и выпендрёжем, а всё из-за того, что столь ненавистные ему братья Дрейки любили и умели пользоваться сим устройством в отличие от него, Рэйфа Адлера. Его гложила банальная зависть, но его гордость отказывалась принимать это.       Прыжок получился не особо удачным, и, в силу плотного и крепкого телосложения Адлера, несильно болезненным. Тот покатился кубарем по влажному от… воды?.. полу, выкрикивая проклятия и прочие непотребности в сторону таинственной организации, завлёкшей его сюда. Рэйф встал, растирая ладонью поясницу, которая как-то нехорошо щёлкнула по время «путешествия» по полу, и ненароком посмотрел на ладонь после массажа поясницы. Она целиком была в полусвернувшейся крови, слишком сильно и тошнотворно пахнущей железом. Как и весь Рэйф. Только тот открыл рот, чтобы непонятно у кого поинтересоваться: «Блять, да что тут вообще происходит?», как ему заткнула рот большая, отдающая каким-то могильным холодом, ладонь, а к каждому из боков пристроилось дуло пистолета.       — Никогда не слышал столько комплиментов о себе, пока мистер Адлер к нам спускался, катясь по полу. А вы, дамы?       — Я была в восторге от «больных ублюдков, устроивших себе логово хер знает где», — раздалось с левого бока.       От каждого послышался смешок.       — Да ладно тебе. Нам ещё потом посвящать его. Не стоит держать на него зла.       — НЕ НАДО ГОВОРИТЬ ТАК, БУДТО МЕНЯ ЗДЕСЬ НЕТ, МРАЗИ! — попытался прокричать через ладонь Рэйф.       — Мрази? Чёрт, я уже тебя люблю.       — Отпусти его, Скретч. Не надо доводить его до бешенства. Если этот котик разозлится по-настоящему, нам несдобровать, — попросил женский голос слева. Под едва слышный счёт «раз, два, три» трое отскочили от Рэйфа. Тот потянулся рукой до кобуры, желая достать на всякий случай пистолет, но его там не оказалось. Он выругнулся.       — Ловкость рук — и ничего большего, — пожала плечами женская фигура.       — Послушай, приятель, — вышла вперёд мужская фигура, — мы не хотели начинать наше знакомство с такой ноты, вспыльчивость твоего характера нас насторожила. Я первым сорву маску с себя, — фигура скидывает с головы чёрный капюшон. — Я Мистер Скретч. Двух других дам попрошу сделать то же самое, — Скретч слегка надавил голосом.       — Эллен.       — Стелла.       — Я ожидал увидеть старух, но никак… не это, — рассмеялся Рэйф. Он понял, что оказался в обществе таких же слегка сумасшедших, как и он, и позволил себе расслабиться.       — Гляди-ка, смеётся. Мир? — протянула руку та, что назвалась Стеллой.       — Мир, — с непривычной для себя улыбкой пожал явно меньшую, чем своя, руку, и повторил это с остальными.       — Теперь, когда мы убедились в том, что ты намерен сотрудничать, я расскажу подробнее о том, кем ты станешь после ритуала. Первое, о чём я предупреждаю: свет станет для тебя невыносимым. Как искусственный, так и естественный.       — Всё равно не люблю день. Ночь — вот тот отрезок времени, когда я чувствую себя самим собой.       — А ты мне родственная душа, оказывается, — улыбка. — Хм. Отвлёкся. Продолжаю. Но за солнце- и светобоязнь ты получишь величайшую награду. Ты станешь созданием ночи, тем, кто может контролировать тьму и тень, используя их в любых своих целях. Всё ясно?       Рэйф кивнул.       — Теперь приступим к приготовлениям. Раздевайся.       Адлер оторопел.       — У нас планируется оргия? Я не против, конечно, но это немного не то, чего я ожидал.       Казалось, что в этот момент в помещении произошёл взрыв, потому что именно на это был похож хохот, даже ор, скорее, Эллен и Стеллы.       — Я ничего не обещаю, но всё может быть, — ответил Скретч в стиле «понимай, как хочешь» и подал чёрный балахон, в который нужно было переодеться.       — Мне это делать прямо тут? — спросил Рэйф, ловя на себе восторженные взгляды девушек, которые втихушку разузнали о новеньком в их организации. И те остались довольны тем, как он выглядел на фотографиях, но фотографии, как известно, часто искажают действительность, показывая её хуже или лучше, чем она есть.       — И-мен-но, — протянул Скретч своим характерным голосочком.       Стоило Рэйфу снять футболку, как тут же послышалось хихикание, которое отчаянно пытались скрыть, вздохи и перешёптывания: «Я ж тебе говорила, что волосишки там будут!». Адлер даже несколько медлил, чтобы словить побольше восторженных взглядов. Но этот показ прелестей был остановлен Скретчем.       — Ты выводишь дам из душевного равновесия. Они не смогут правильно провести ритуал. Дамы, а вы пока готовьте ножи. Не забудьте продезинфицировать. Мы же не варвары какие-то.       — Ножи? — поинтересовался Рэйф, накидывая на голову последний элемент своего гардероба — капюшон.       — Само слово «ритуал» заведомо заключает в себе использование крови. Бояться не стоит. Много её не потребуется. Нож, кстати, имеется?       — Естественно, широко улыбнувшись, ответил Адлер, приподняв полы балахона и достав из-за ремня штанов нож, тщательно протёр дезинфицирующим средством лезвие.       Скретч созвал всех в круг и призвал повторять действия за ним. Закатав рукав балахона, он вскинул вперед запястье и, как будто бы сотни раз отработанным движением, с нажатием провёл лезвием по запястным венам. Кровь тёмной пульсирующей струёй устремилась к лезвию, омывая его. Как только нож каждого был по рукоять в крови, он передал его Стелле, та свой — Рэйфу, он свой — Эллен, а Эллен свой — Скретчу.       — А что делать-то надо? — шёпотом задал вопрос Эллен Рэйф.       — Пошлятину, — закатила она глаза. — Лизать, — и показала ему, что надо делать с кровью на ноже языком.       Адлер вздёрнул брови, но ничего не сказал.       После этого раз окровавленные ножи ещё несколько раз ходили по кругу, чтобы кровь каждого дошла до каждого. После все подняли ножи вверх, и с криком: «Один за всех — и всех за одного» закончили ритуал.       По завершению ритуала все взяли бинты и аккуратно перевязали себе вены. Все, кроме Рэйфа. Тот стоял в сторонке, бормоча себе что-то под нос, и отрешённо глядел на капающую с ладони кровь.       — Да ты кровью истечёшь! Чего стоишь-то? Вот бинт, — подошла Стелла.       Адлер повернулся к ней, но на вопрос не ответил.       — Я слышу её, — с выпученными глазами сообщил он.       — Кого «её»? — мотнула Стелла головой.       — Тьму. Я слышу, как она шепчет мне на ухо всякие вещи, учит, как ею пользоваться, чувствую, как она заполняет каждый компартмент каждой моей клетки, очерняя его, — безумно восторгался Рэйф.       — Это пройдёт? С нами такого не было, — поинтересовались девушки у Скретча.       — Пройдёт. Ему нужно привыкнуть… К новым ощущениям.       — Теперь я создание ночи, друзья, — провозгласил Адлер.