Тиски, разрывающие душу

В маленькой комнате, выделенной, видимо, для таких случаев, подвешенная за руки, висела некогда прекрасная и неподражаемая Эльза Алая. Уставшая от продолжительных пыток, она все еще была полна решимости стоять до конца. Она умрет здесь, но не расскажет важных тайн. Ей уже было плевать, что с ней станет: сколько останется шрамов от этих изощренных пыток, и останется ли вообще место, где эти шрамы будут. Она не видела, что с ней делают. Она только чувствовала. Боль. Одна боль. Такая разная, что, наверное, уже можно было бы составлять ее классификацию. Если бы кто-нибудь раньше спросил Эльзу "Бывает ли что-то больнее ранений на поле битвы?", она бы ответила, мол, да, больно, когда тебя предают, когда тебя покидает кто-то очень близкий. Но теперь она вообще сомневалась, что в ее жизни когда-то была настоящая боль. Смерть Симона сильно ее подкосила, но рядом были друзья, товарищи, те, кто помогли это пережить. Сейчас она была одна. Против всего ада, против гребанного мира. И это было в разы тяжелее. Когда рядом стоит настоящий демон, который любуется твоими муками, когда все мысли в голове больше напоминают пчелиный рой, когда душа молит лишь о покое - чертовски трудно не слететь с катушек. Но она же Титания. Она вытерпит, а после отомстит сполна. Месть. Сладкая, манящая. Ее жажда помогала Скарлетт выносить все это. Это будет утешительный приз, который она получит после. Но Эльза и сейчас понимала, что месть ничего не исправит, ничего не вернет, лишь слегка заполнит зияющую пустоту в груди. Казалось что ее тело одна большая рана, которую снова и снова тормошат, посыпают солью и тыкают чем-то очень острым. Пожалуй, единственным местом, которое не болело, были пальцы на ногах. А может, Эльза просто перестала их чувствовать от этого нескончаемого потока боли. Хотелось просто уснуть. Отдохнуть хоть немного. Сколько она здесь? Час, два, а может, день? Казалось, что не меньше недели. Иначе Кьёка не успела бы провести так много пыток. Интересно, существуют ли в мире еще способы истязать человеческое тело? Эльзе казалось, что она испытала уже все. Но, видимо, ошиблась. Кьёка несла нож. Нет, скорее тесак. Ржавый, в старой запекшейся крови, он выглядел бы устрашающие в этом темном душном помещении, но Эльзе уже было все равно. Титания уже столько почувствовала на себе, что обычный нож едва бы удивил ее. Ах да, ее проклятие. Оно, конечно, заставит изнывать от боли, даже если просто уколоть палец обычной иголкой. А нож будет в разы хуже. -- Знаешь, Эльза, мне уже надоело выбивать из тебя правду. Я должна действовать осторожно, чтобы ты не сошла с ума, ведь в этом случае мы так и не узнаем, где Жерар... Злобный рык, больше похожий на жалкое кряхтение, вырвался из больного горла Титании. Она ни за что не расскажет, где находится Жерар. Даже если бы она знала, где он прячется, все равно бы не вымолвила ни слова. Потому что лучше самой проходить через эти адские муки сотни раз, чем знать, что обрекла любимого всей душой человека на верную смерть. -- ...а ведь он нам так нужен. Стоят ли все твои мучения его жизни? Она не знала. Фернандеса нельзя было назвать хорошим человеком: он столько лет потратил на строительство Райской Твердыни, губя при этом жизни других. Он убил Симона. Но Жерар вроде бы исправился, даже основал свою гильдию. Эльза хотела верить, что он хороший, что случившееся в прошлом - не его выбор. -- Ты сильная. Не каждый бы выжил после моих пыток. Может быть, тебя тоже стоит превратить в демона, как и твою подругу Мираджейн? Она сказала, что Мира станет демоном, что процесс уже запущен. Алая не хотела в это верить. Мира, их Мира, похожая на солнышко, всегда улыбалась. Пускай у нее была эта магия, такая страшная и темная, она никогда не была злом. Даже в детстве ее потасовки никогда не переходили грани, она всегда останавливалась, чтобы не причинить непоправимого вреда. И Эльза просто отказывалась принимать то, что Мира превратиться в кого-то вроде Кьёки. -- Ну что за личико? Ах, эти глаза полные злобы. Да, я еще поразвлекаюсь с тобой. Нож медленно разрезал некогда гладкую кожу на животе Скарлетт. Лекари залечат, они все исправят, главное дотерпеть до их прихода. Эльза утешала себя, заставляла бороться, постепенно снижая планку. Сначала она не хотела кричать. Но Алая не смогла сдержать громкий крик, когда раскаленный металл прижался к ее нежной коже. Она бы, наверное, смогла сдержаться при простых пытках, но здесь, когда ее ощущения были обостренны в сотни раз, не сумела. И корила себя за это все проведенное здесь время. Люди ведь ломаются вот так, давая себе маленькие, почти незначительные поблажки. Титания вновь почувствовала страх - который раз за сегодня, - быть сломленной. Вообще, сейчас она боялась многого - что ее друзей убили, что Жерара найдут, что Лики смогут запустить... И впервые она начала боятся за себя. Липкий страх опутывал ее душу, заставляя все внутри дрожать. Нет, она должна быть сильной. Ради гильдии. Ради Жерара. А Этериас издевалась, она просто насмехалась над Эльзой, зная, что та ничем ей не ответит. Она играла с ней, словно кошка с мышкой, не давая Титании ни единого шанса на победу. Кьёка говорила что-то про то, что гильдия пала, что Хвоста феи больше нет. Эльза уже давно решила для себя, что когда она далеко от товарищей, когда их разделяет стена неизвестности, она будет полагаться на свое сердце. И сейчас ее сердце говорило ей, что с ними все хорошо. Они живы. Ей все еще есть за кого сражаться. И она будет ждать момента, чтобы вернуться к своим товарищам. Нет, она не падет. Не сегодня. Сегодня от нее зависит жизнь Жерара и гильдии, и она ни за что ее не проиграет.