Охотничьи байки

Все хорошее когда-нибудь кончается. Об этом Клит подумал еще тогда, когда Филипп вытащил его из объятий ласковой и красивой гетеры и, краснея, как жрица Артемиды, попросил о дружеском одолжении. Можно подумать, что он самоубийца и откажется выполнить просьбу царя без этих льстивых ухмылочек и похлопываний по плечу. Но когда Филипп озвучил свое желание, Клит подумал, что повелитель со своим долгом не расплатится до самой смерти. А кто, скажите, в здравом уме согласится добровольно сопровождать юного принца с целой ватагой таких же отъявленных сорванцов на охоту? Александру, видишь ли, приспичило доказать мамочке, что он уже мужчина, и в ежедневной колыбельной в ее исполнении не нуждается. И он решил завалить вепря, раз уж войны поблизости не случилось. Олимпиада закатила мужу широкомасштабный скандал с привлечением в свидетели Диониса, Зевса, Геракла и всех своих змей. Филипп, взвесив все «за» и «против», уступил аргументам супруги и решил организовать сыну охрану. В результате Клит оказался единственным взрослым в компании десятка перевозбужденных новым развлечением юнцов. Не успокаивало даже присутствие Птолемея, который хоть и был почти ровесником Клита, но подозрений в посягательстве на свою свободу у принца не вызывал, потому что постоянно принимал участие в проказах младшего брата. Как подозревал теперь Клит, не из любви к шалостям, а по «просьбе» царственного папаши. Вопреки всем предчувствиям Клита охота прошла успешно. В смысле трупы, конечно, были и даже много, но только животных. Сами охотнички остались целы и невредимы, вели себя на удивление собранно и абсолютно по-взрослому, а принц освещал лесную чащу счастливой улыбкой, стоя над поверженным кабаном. Стоя сам, на своих ногах и всего лишь чуть-чуть поцарапанный, хвала Аресу! Клит позволил себе немного расслабиться и понадеялся, что всё окончится благополучно: ему не придется всю жизнь страшиться мести Олимпиады за погибшего или покалеченного по его недосмотру Александра. Именно этот момент и выбрал для появления на прогалине за ручьем здоровенный, матерый красавец олень. И именно этого оленя выбрал в качестве жертвы самолюбивый и жаждущий реванша Кассандр. Ему не позволили схватиться с кабаном, признавая первенство на схватку за Александром, и теперь он собирался доказать всему миру, что ничем не уступает в доблести, силе и ловкости принцу. Не успел Клит и глазом моргнуть, как мальчишка подхватил легкое копье и, взлетев на коня, послал его в галоп, радостным гиканьем оповещая предполагаемую жертву о приближении опасности. Остолбеневшие охотники наблюдали, как олень грациозными прыжками неспешно скрылся в лесу, как Кассандр проскакал через ручей и как он, наконец, вломился в кусты и исчез из виду. - Вот ведь идиот на мою голову! – Клиту не оставалось ничего другого, как отправляться следом и постараться отыскать парнишку до наступления темноты. Он вскочил на коня и повернулся к Птолемею: - Отправляйтесь домой. Немедленно! И если я узнаю, что вы где-то задержались… никакая матушкина юбка не защитит! Последние слова были обращены к принцу, который насупился, смешно свел густые брови шалашиком, но ничего не возразил. Потому что Клит проницательно угадал его желание самому отправиться на спасение Кассандра и доказать всем, что он, как хороший полководец заботиться о своих людях. Даже если люди - это Кассандр. Птолемей согласно кивнул и начал споро грузить уже разделанную кабанью тушу на лошадей. Мальчишки притихли и помогали ему. Только Александр продолжал упрямо стоять и смотреть вслед быстро удаляющейся фигуре всадника. К нему подошел Гефестион и потряс за плечо: - Александр, пойдем, нужно собираться. - Это я должен ехать искать Кассандра, а не Клит! – принц сердито раздул ноздри, словно бы нюхая воздух, - Я отвечаю за своих людей! - Александр, Клит ведь сейчас в нашем отряде, значит, ты и за него отвечаешь? – вроде бы невпопад поинтересовался Гефестион. - Ну да! Значит, мы должны ехать искать их обоих! – радостно подытожил Александр, и собрался уж было мчаться к остальным, менять маршрут. Гефестион поймал его за край плаща: - Филэ, подумай только, что сделает твоя мать с Клитом, если, сохрани Зевс, с тобой что-нибудь случиться? Гораздо лучше будет, если ты вернешься домой целый и невредимый и таким образом оградишь Клита от опасности. - Ты думаешь, мать может… - с сомнением протянул принц, но закончить фразу ему не дали. - Олимпиада может! Она всё может! – Гефестион с видом абсолютно уверенного в своих словах человека покивал головой и подтолкнул Александра к лошадям: - Поехали домой! Принц отправился в указанном направлении, пребывая в твердой уверенности, что его филэ самый умный и рассудительный человек во всей Македонии. А Гефестион вздохнул с облегчением в спину друга и подумал, что быть филэ принца иногда бывает так утомительно! *** Клит подгонял коня и ругался сквозь сжатые зубы, потому, что галоп и даже рысь были просто недоступны его скакуну в лесной чаще. Конечно, мчащийся олень и, ломившийся следом за ним безо всякой осторожности Кассандр, оставили явный след, упустить который Клит не смог бы даже спьяну. Но невесть откуда набежавшие тучи сгустились над головой, обещая скорый дождь и даже, кажется, с грозой, что не добавляло радости и так уже разъяренному мужчине. Словно мало того, что дождь смоет следы мальчишки, так тучи еще и закрыли небо, погружая лес в почти непроглядный сумрак. Клит ехал, низко склонившись к земле, и поминал недобрым словом свою дружбу с царем, царицу, просто помешавшуюся на любви к сыну, взбалмошного принца, оленя, так не вовремя вышедшего к ручью, заносчивого Кассандра, так похожего на своего спесивого вельможу папашу. Нет, когда мальчишка молча сидел и слушал чьи-нибудь разговоры, занимался в палестре или смеялся в кругу сверстников, то он был очень даже привлекателен и, чего греха таить, Клит был бы не прочь познакомиться с ним поближе. Но стоило Кассандру открыть рот, как ядовитые насмешки лились из него просто нескончаемым потоком. Как будто парнишка был близким родичем любимцев Олимпиады. А упрямством он уступал разве что Александру, что и привело их всех в сегодняшнюю ситуацию. Словно в ответ на мрачные мысли мужчины, в которых он уже не раз основательно выпорол недоуздком капризного юнца, где-то высоко в небе загремело, сверкнули молнии и крупная, увесистая капля шлепнулась прямо на нос Клиту. - Чтоб тебе встретиться с Хароном, не имея ни единой монетки! – Клит поплотнее запахнул плащ и с тоской подумал, что придется искать убежище от дождя, а там и ночь настанет, а где сейчас маленький поганец, одному Зевсу ведомо. Несмотря на суровую внешность и резкость суждений, сердце у Клита было доброе, и он серьезно беспокоился за глупого мальчишку. Тем временем жеребец вынес его к речному обрыву. Почти на самом краю, уткнувшись лицом в траву, лежал Кассандр. Уздечка, намотанная на кулак, не позволила его коню убежать, и теперь он тревожно прядал ушами и фыркал то в плечо хозяина, то в лохматый затылок. Парнишка на это никак не реагировал и вообще не подавал признаков жизни. Клит торопливо спешился и подбежал к горе-охотнику. Беглый осмотр показал, что больше всего пострадала туника Кассандра: проелозив несколько метров на животе после падения, он изорвал ее в клочья. Впрочем, правому бедру тоже досталось, ссадина была приличных размеров и кровоточила. Пока Клит ощупывал руки и ноги, пытаясь понять, нет ли переломов, Кассандр пришел в себя и застонал. - Как ты себя чувствуешь? – Клит внимательно наблюдал за мальчиком, размышляя, сразу его поколотить или сначала промыть рану. Зевс рассудил иначе, и дождевые капли забарабанили по траве и спинам людей и животных все чаще и чаще. Мужчина со вздохом стал оглядываться в поисках укрытия. Свесившись с обрыва, он обнаружил небольшую пещерку, к которой вполне можно было спуститься даже с раненым мальчишкой на руках. - Со мной все в порядке… а что ты ищешь? – Кассандр был немного раздосадован, что Клит, даже не дождавшись ответа, перестал обращать на него внимание. - Раз все в порядке, вставай, - мужчина потянул его за руку, принуждая встать, а потом всучил свои седельные сумки, - Спускайся вот здесь. За тем кустом пещера, там переждем дождь. Отведя коней под разлапистое дерево, Клит успел вернуться как раз вовремя и подхватил Кассандра, который чуть не свалился с обрыва. - И за какие грехи меня так наказывают Мойры? – посетовал мужчина, ловко спускаясь по некоему подобию тропинки и входя в маленькую пещерку, - Что же я такого ужасного совершил в прошлой жизни, что должен нянчиться с тобой? Мало того, что меня, воина, заставили присматривать за Александром, так теперь еще и ты свалился на мою голову! Вопрошая таким образом, Клит расстелил свой плащ, положил на него надувшего пухлые губы мальчишку и вынул из сумки чистый холст и мех с вином. - Ну и не нянчился бы! Тебя никто не просил ехать за мной. Я сам могу со всем справиться! – на глазах Кассандра выступили злые слезы, он приподнялся с плаща, намереваясь уйти. - Лучше не зли меня, паршивец! Не посмотрю, что твой отец у Филиппа в почете, отлуплю так, что неделю сидеть не сможешь! – твердой рукой Клит пригвоздил парня к земле и рванул остатки туники. Грязные лохмотья разлетелись в стороны, открывая кровоточащую ссадину на бедре и царапины на ребрах. - Ай! Ты что? Пусти меня немедленно! – в огромных голубых глазищах заплескался страх и Кассандр попытался вырваться. - Лежи, не дергайся, не трону я тебя, - проворчал Клит, смачивая кусок чистой тряпки в вине и начиная очищать рану мальчика, - Потерпи немного, сейчас будет жечь. Кассандр тоненько взвизгнул, заскребся длинными пальцами по полу и часто-часто задышал открытым ртом. Но не двинулся и не пытался отвести руки Клита. Тот постарался действовать как можно бережнее и быстрее, по себе зная, что промывка раны, да еще вином, мало приятное ощущение. Перебинтовав бедро, Клит поднял глаза, и ободряющая улыбка застыла на его губах: Кассандр плакал, кусая губы, чтобы не кричать. И что прикажете делать? Нет, что хотелось сделать ему самому, Клит осознал и уже довольно давно. Да и собственное тело постоянно напоминало об этом. Вот и сейчас, даже растрепанный и грязный, с искусанными в кровь губами и красным, распухшим от слез носом, мальчишка все равно вызывал желания вполне определенного толка. Например: приласкать, утешить, осушить эти слезы и облегчить эти страдания. А заодно и избавиться от некоторого дискомфорта в области… впрочем, вот об этом лучше не думать. Неизвестно еще как эта мелкая зараза отнесется к такому способу утешения. Вот только других способов Клит не знал, а Кассандр продолжал таращиться огромными, переполненными слезами глазищами и хлюпать носом. Клит напомнил себе, что македонские воины не пасуют перед трудностями, и, подавив мысль, что македонские воины эти трудности обычно сами же себе и организовывают, прильнул-таки к дрожащим губам. Тем более попробовать на вкус этот капризный ротик хотелось давно. Кассандр пискнул, дернулся в железных объятиях и затих. Как-то уж очень подозрительно быстро затих. Воздух закончился возмутительно быстро, но Клит был натурой увлекающейся, поэтому он не остановился и принялся поцелуями-укусами осушать солоноватые дорожки, прочерченные слезами, ласкать и дразнить кончиком языка острые скулы и тонкий нос с красиво вырезанными ноздрями, добрался до маленького ушка, скрытого массой спутанных волос и чуть прикусил мочку, тут же подув в розовую раковинку. Парнишка как-то странно зашипел сквозь сжатые зубы, и Клит отстранился посмотреть, что случилось. Первой же мыслью, пришедшей на ум, было отвращение мальчика к его ласкам. Но Кассандр не вырывался, не протестовал, только застыл с зажмуренными глазами, и тело его было напряжено, как струна лиры. Через мгновение мальчик расслабился, обмяк и открыл глаза. Клит поразился румянцу, заливающему все лицо Кассандра и виновато-испуганному взгляду, которым тот на него уставился. - Не нравится? – зло усмехнулся Клит. Быть отвергнутым каким-то сопляком оказалось до смешного обидно. - Нет! Я… мне… - слушая этот лепет, мужчина решил глянуть на повязку, беспокоясь, не задел ли рану в порыве страсти. И понял, наконец, причину смущения юнца. Тот умудрился кончить от одного поцелуя, без единого прикосновения к фаллосу. - Значит, нравится! – удовлетворенно кивнул Клит и ласково погладил чумазую щеку. От души, что называется, отлегло, но зато «прилегло» в другом месте. И это самое «прилегло» беспокоило все больше и больше. Решив не спорить с собственным телом, и теперь уже твердо уверенный, что мальчишка не начнет брыкаться и сопротивляться, Клит накрыл его губы еще одним поцелуем. Кассандр тут же вцепился в него и постарался прильнуть поближе. Собрав остатки благоразумия – негодник выделывал язычком такое, что Клит и сам начал терять контроль над своим телом – мужчина отстранился и, скинув тунику, подвинул юношу так, чтобы поменьше задевать рану. - Тебе придется потерпеть – я не взял с собой масло, - Клит лукаво улыбнулся, - Мы ведь собирались на охоту! Но я постараюсь быть аккуратнее, не бойся. Кассандр молча таращился широко распахнутыми глазищами и вновь притянул мужчину в объятия. Клит только хмыкнул про себя на такую сговорчивость и начал ласкать губами стройную шею и трогательно выступающие ключицы. Руки его уже по-хозяйски оглаживали длинные ноги и стройные бедра, все чаще поднимаясь к соблазнительным ягодицам и все дольше на них задерживаясь. Эти половинки были просто созданы для его ладоней, так уютно они располагались в руках довольного этим совпадением мужчины. Клит спустился пониже и прикусил маленький сосок. Кассандр замычал что-то непонятное и вцепился в волосы любовнику. Еле выпутав скрюченные пальцы из своей вороной гривы, которой он очень гордился, Клит взглянул в запрокинутое лицо юноши и поразился тому испуганно-потерянному выражению, которое застыло на нем. Что, опять надо уговаривать? Может, все-таки лучше потерпеть до возвращения в гостеприимные объятия Эвридики? Она обещала встретиться, когда он вернется, выполнив поручение царя… Вот только у гетеры не было стройных, худощавых бедер мальчишки, и руки ее не были такими хрупкими на вид и такими сильными, когда обнимали. И не обладала девушка хриплым, ломающимся голосом и такими грешными, порочными губами… Ох, помоги, Афродита! Но придется поднапрячься и сказать что-нибудь ласковое… - Ну что ты, глупыш? Не бойся, я не обижу тебя. Уж, наверное, я не хуже чем те, кто у тебя был раньше! – Клит приподнялся и нежно лизнул дрожащие губы. - Мне не с кем тебя сравнивать, - шепот был еле слышен, так что Клит сначала даже не поверил собственным ушам. - Хочешь сказать, что я у тебя первый? - Да, - мальчишка по-прежнему не открывал глаз, и проверить лжет ли он или нет, не было никакой возможности. Вернее, возможность-то была. Но чем дальше, тем больше сомневался Клит в необходимости этой возможности. Мальчишка, конечно, ходячий соблазн, ну да, а сейчас еще и лежачий... Но в придачу к этому соблазну идет слишком много проблем! - Ты уверен в том, что сейчас делаешь? Пока я еще могу остановиться, но скоро черта останется позади и тогда ни твои слезы, ни мольбы не будут иметь значения, - может мальчишка напугается и перестанет быть таким чересчур уж покорным. Мда-а-а, а у язвительного и вредного Кассандра, оказывается, тоже есть свои достоинства! Вот уж открытие, так открытие – впору «Эврика!» кричать. - Я уверен! – Кассандр распахнул глаза и в упор посмотрел на Клита, - Я хочу, чтобы это был ты. Не получилось! Одно слово: Фатум! - Ну, тогда держись! – и Клит вновь впился высасывающим душу поцелуем в доверчиво подставленный пухлый рот. Он ласкал и нежил это хрупкое, еще по-мальчишески нескладное тело, целовал, лизал, покусывал, поглаживал… не осталось ни кусочка кожи, до которого он бы не дотронулся. Язык, губы, руки, все участвовало в этом соблазнении, даже пряди иссиня-черных волос ластились к доверчиво распростертому телу и уговаривали его расслабиться. Вот уж чего-чего, а пожаловаться на его неумелость и холодность мальчишка не сможет! Сперма, конечно, не самая лучшая в мире смазка, но, потратив уйму времени и почти всю свою выдержку, Клит как смог подготовил Кассандра. Потом подготовил себя и раздвинул ноги юноши пошире, устраиваясь так, чтобы поменьше тревожить рану. Кассандр стонал, не переставая, голова его металась из стороны в сторону, тело дрожало и выгибалось в сильных руках. - Сейчас, малыш, потерпи, сейчас все будет, - Клит даже не заметил, как ласковые слова вылетели сами собой. Привычка что ли? Он погладил спутанные волосы и начал чуть покусывать приоткрытые губы мальчика. И одновременно толкнул бедрами, получая долгожданную награду. Кассандр дернулся и вскрикнул, из прозрачных, ясных, как летнее небо, глаз полились слезы. - Сейчас, маленький, сейчас. Ты только потерпи чуть-чуть, - о-хо-хо! Надо было все-таки потерпеть до Эвридики! Клит балансировал на краешке сознания между наслаждением и досадой, уговаривал парнишку, убаюкивая его боль, и продолжал взывать к Афродите за помощью. И ветреная богиня услышала мольбу сурового воина, сжалилась и послала воздушный поцелуй напуганному болью мальчику. В тот же миг он изумленно вздохнул, обняв шею любовника: - Еще! Сделай так еще, Клит! Клит еле разжал цепкие руки, чуть не задушившие его и решил больше не тревожить богиню любви – с Аресом как-то привычнее. Но расслабленное тело под ним отодвинуло все размышления на потом, и Клит позволил себе наконец-то, хвала богам, утонуть в наслаждении. *** Придя в себя и немного отдышавшись, Клит скатился с Кассандра и озабоченно поинтересовался: - Как ты? Вдруг мальчишка сейчас опять разревется? И что тогда делать? Все заново начинать? Но повторять подобный подвиг самоотречения как-то не хотелось – хлопотно слишком. По крайней мере, не сегодня. - Оно того стоило. Надо было раньше что-нибудь придумать, как только ты стал на меня засматриваться, - последние слова Кассандр пробормотал уже сквозь сон и так неразборчиво, что Клит даже засомневался, верно ли понял. Потому что, если верно, то кто же тут кого соблазнил? - Вот паршивец! Ведь подстроил все, а я купился, как последний деревенский дурачок. Гекатово отродье! Олуха из меня делать вздумал?!!! Ну, погоди у меня, проснись вот только! – бушевал оскорбленный в лучших чувствах Клит. Но бушевал почему-то про себя и, не шевелясь, оберегая сон мальчишки, который доверчиво прильнул к своему первому любовнику. КОНЕЦ.