***
Дария села дальше других. Уютно расположившись у окна, девушка воткнула наушники в уши и включила музыку. Мария и Даши, сев значительно ближе к выходу, продолжали свою беседу, завязанную ещё в готическом зале. Изредка поглядывая на соперников, боевая ведьма сжимала руки в кулак и больно кусала губу, после чего вновь отворачивалась к окну и тяжело вздыхала. Ей почему-то было невыносимо больно смотреть на рыжую. На счастливую не с ней рыжую. — Ты же не будешь против, если я здесь упаду? — спросила Керро, положив ладонь на плечо брюнетки. Ган, нахмурившись, отыскала взглядом Дарию и разговаривающую с ней эстонку. Глубоко вздохнув, она облокотилась на спинку сиденья и продолжила разговор с мужчиной. — Да, конечно, — брюнетка кивнула и улыбнулась. — Так ты расскажешь? — Мэри наклонила голову, пытаясь отыскать глаза собеседницы, и тепло улыбнулась. — Я не настаиваю, но, возможно, тебе станет легче. И да, себя я не люблю хвалить, но говорят, что из меня хороший собеседник. Дария подала легкий намёк на улыбку. Она предложила один наушник рыжеволосой собеседнице, и та, не задумываясь, приняла его. Немного помолчав, брюнетка все же начала рассказывать эстонке всю историю со стороны, известной ей.***
Комната наполнена полумраком и тихой музыкой. Сидя на кровати по-турецки, Мария, немного сгорбившись, стучала пальцами по клавишам ноутбука и загадочно улыбалась в монитор. Сидевшая напротив Надежда глядела на соседку по номеру. — Ты такая счастливая, — грустно произнесла женщина, вздохнув. Ган, подняв голову и посмотрев в глаза сопернице, нахмурилась. Пальцы перестали бить по кнопкам, а сердцебиение вдруг участилось. — Я о твоем положении, — добавила Надежда, усмехнувшись. — Знаешь, я всегда мечтала о малыше… Раздался стук в дверь, заставивший рыжую вздрогнуть. Тяжело переведя воздух, она позволила гостю войти. На пороге оказалась эстонская ведьма, одетая в плюшевые пижамные штаны серого цвета и такую же широкую футболку. — Я не помешала? — спросила она, растерянно. — Да… — Маша, проведя ладонью по шее, почувствовала себя некомфортно. — Нет, — перебила её Надежда, усмехнувшись. — Машенька, ты не голодна? Я просто… — Яблок, — девушка улыбнулась, предлагая жестом Керро сесть напротив. — Спасибо. Женщина, кивнув, покинула комнату, оставив соперниц наедине. Музыка, ласкающая слух, прекратилась, и Мария не спешила снова включать её. Ей было интересно, для чего здесь эстонка. Ведь раньше они не общались, и Мэри никогда не проявляла к ней интереса, как, например, к Даши или Дарие. — Знаешь, — неожиданно тихо начала эстонка, опустив голову и разглядывая собственные руки, — Даша переживает из-за вашего… разлада. «Можно подумать, она одна переживает», — подумала Ган, выпрямив спину, но сказать вслух не решилась. — Это не мое дело, — Мэри сглотнула, — да, но я просто хочу вам помочь… — Ты же не знаешь всей истории, — эстонка, подняв голову, поймала на себе грустный взгляд собеседницы. — И никто не знает. Даже сама госпожа Воскобоева. — Почему бы вам не поговорить? — Она не поймет, — Мария, всегда такая жизнерадостная, улыбчивая и общительная, неожиданно для собеседницы вдруг потеряла собственное лицо. — Никто не поймет. — Почему ты так думаешь? — Мэрилин, встав с кровати напротив, села рядом с соперницей, взяв её ладонь в свои руки, вздохнула. — Она считает тебя лучшей подругой… — В этом и проблема, — выкрикнула вдруг Ган и, вырвав свою ладонь, положила её на живот. — Для меня проблема, не для неё и не для тебя. Повисло неловкое молчание. Керро, заправив волнистый локон собеседницы за её маленькое ушко, вздохнула и сглотнула. — Мэри, прости, я не настроена на разговоры, — железно проговорила девушка, опустив голову. Эстонка кивнула. Лениво поднявшись с кровати, она медленно прошла по номеру и, задержавшись у двери, бросила последний полный понимания и сострадания взгляд на соперницу. Маша, оставшись наедине с собой, закусила губу и прикрыла глаза. Закрыв крышку ноутбука, она убрала его под кровать. Положила голову на подушку, согнула ноги в коленях и накрыла лицо ладонями. Сделала глубокий вдох и выдох, пытаясь найти спокойствие. А ведь всё было хорошо: и в Ковене, и с Дарией, и в личной жизни. Да, девушка хорошо контролировала рамки между работой, дружбой и отношениями. По крайней мере, ей так казалось. Всё пошло под откос после первых испытаний. Появление Керро в тот вечер стало неожиданным для всех. В зале звучали и недовольства, и вызовы. Тогда Маше было плевать: в третий раз — ну и пускай, хоть до пенсии пусть приходит за стекляшкой. После съемок кто-то пригласил всех в бар, что оказался относительно недалеко. Если бы не Дария, Мария бы и не думала туда ехать… Но случилось так, как случилось. После полутора часов пребывания в заведении, начались нетрезвые разговоры, откровенные вопросы и банальный интерес к личным жизням друг друга. Всё это не обошло и двух подруг по Ковену. — Да, подруги, — резко ответила подвыпившая Дария, сжав ладонь рыжей. — Да, я её люблю, ценю и уважаю. И не считаю соперницей. Она — боевая подруга боевой ведьмы. Боевая подруга — это определение впилось клещом в память Ган, принося ей боль и радость. Одновременно и своевременно. После того вечера Маша стала воспринимать брюнетку иначе: теперь все её действия, слова, поведение казались слишком двусмысленными — возможно, только для неё же самой. Мария не раз допускала мысль о том, что влюбилась. Влюбилась не в поступки, а в свои мысли; в свою сказку. Их встречи часто происходили в квартире Ган. Разговоры до ночи, когда Дария, переплетая пальцы девушки со своими, обнимала её другой, свободной рукой. Девушки рассказывали друг другу старые истории из детства, юности, обсуждали коллег, шутили над соперниками по битве, вспоминали взлёты и падения, вместе проведённое время и просто смеялись, чувствуя себя абсолютно счастливыми. И однажды Маше приснился сон. Тогда, глубокой ночью, она крепко сжала руку рядом спящей боевой подруги, пытаясь отогнать от себя липкий и мерзкий сон. Но ничего не вышло, и всё закончилось страшно. Страшно для Марии. В ту ночь девушка, разбудив соперницу по битве, так и не рассказала ей свой сон. — Машенька, я с тобой, — шептала на выдохе Дария, целуя девушку в нос, как маленького ребенка. — Я никогда не брошу и не оставлю тебя. — Ты не понимаешь, — повторяла рыжая, глотая слезы. — Сны выбирают нас, а не наоборот. Всё то, что снится мне, сбывается. Всегда, — Воскобоева заправила вьющийся рыжий локон за ухо собеседницы. — Я не хочу, чтобы это стало явью. — Мы сами творцы своей истории, — бархатно повторяла брюнетка на ухо Ган, будто убаюкивая её. — Если ты не захочешь — этого не произойдет. Верь мне. Я помогу тебе справиться со всеми трудностями. И Мария, доверяясь Дарие, засыпала с улыбкой на лице. В её сердце в ту ночь поселилась надежда на «долго и счастливо». Вместе с ней, боевой подругой, которая привыкла держать своё слово. Но страх, поселившийся в глубине души, медленно, но верно поедал девушку. «Не будете вместе просто потому, что вы должны воспитывать детей», — шептал ей Морфей, будто рассказывая сказку на ночь. Рыжая смахнула с щеки одинокую слезу и с силой прикусила губу. Шмыгнула носом, почувствовав металлический вкус во рту. Дверь со скрипом распахнулась, в комнате заметно похолодало. Ган, поморщилась, обняла колени, прекрасно зная, кто вошёл в номер. — Маш? — Дария закрыла дверь и тихо прошла к кровати. — Давай поговорим? Мария уткнулась носом в подушку. Воскобоева, сев на край постели, провела ладонью по ногам девушки и перевела воздух. — Я не уйду, пока мы не поговорим, — её голос стал строже, — и мне плевать, хочешь ты этого или нет. Брюнетка вновь окинула печальным взглядом бледное тело рыжеволосой сновидицы и наполнила лёгкие воздухом. Она легла рядом, обнимая подругу за талию. Коснувшись губами холодной шеи Ган, она еле заметно улыбнулась.Сколько ни будь с другими Да ни дразни судьбу — Вот оно — твое имя, Словно клеймо на лбу.
Рыжая вспомнила старый стих, когда-то услышанный от боевой подруги. Она уже и не помнила, что заставило Дарию тогда произнести эти строки вслух, но после того вечера Ган мысленно возвращалась к ним не раз. В тот же вечер она безумно полюбила переплетать её пальцы со своими, укрывая их другой ладонью. — Я люблю тебя, — прошептала Мария, нахмурившись и понимая, что этого говорить не стоит. — И лучше б я, конечно, не привыкала, но уже не денешься никуда. Брюнетка прижала бледное тело максимально близко к себе и впилась губами в фарфоровую шею. С губ Марии сорвался тихий стон, а губы изогнулись в лёгкой улыбке. Она открыла глаза и, привстав, уложила подругу на спину. Перекинула через её плоть ногу и удобно устроилась на бёдрах. Ган, запрокинув руки брюнетки над её головой, нависла над подругой и остановилась у её губ. — Знаешь, почему я до сих пор с тобой? — прошептала Дария, тяжело дыша. — Выбирая сильнейших, мы приумножаем нашу силу. Ты — часть меня, моей силы. Я просто не смогу без тебя. Мария целует брюнетку в губы, заставляя замолчать. Свободной рукой проводит по внутренней стороне бедра, заставляя тело реагировать на ласки. Кожа Дарии моментально становится гусиной, и рыжая улыбается. Она разрывает поцелуй и смотрит Воскобоевой в глаза. — Чего ты хочешь? — шепчет боевая ведьма, закусив губу. — Быть с тобой в аду, — в тон ей отвечает Маша и буквально тает на глазах. — Напророчишь нам обеим, пожалуй, беду, — громче и решительнее добавляет Дария и усмехается. Раздался стук в дверь. Мария, встав с бедер подруги, заправила за ухо прядь рыжих волос и перевела воздух. Вошедшая Надежда, кивнув соперницам, оставила на тумбочке килограмм зеленых яблок и, улыбнувшись, покинула номер. Недовольная Ган наполнила лёгкие воздухом и посмотрела на Воскобоеву. Та изо всех сил сдерживала смех. — Ну что? — она села рядом, поджав под себя ноги. — Мир? — Мир, — Маша уперлась лбом в лоб собеседницы и улыбнулась. Дария, взяв лицо подруги в свои ладони, поцеловала её в нос и встала с постели. Взяла одно из яблок, оставленное Надеждой и, подмигнув рыжей, покинула номер. Маша снова осталась наедине с собой. Подойдя к окну, она обвила талию руками и на выдохе улыбнулась. Это будет их маленькая тайна от всего мира. Ничто не помешает боевым подругам быть вместе. Быть счастливыми.