Эм....потом придумаю .__.

Ночь. В незашторенное маленькое окно проникает свет луны и красит комнату в синие оттенки. Парень 16-ти лет лежит на боку под тяжёлым покрывалом и мерно посапывает. А в соседней комнате, в которой окна не было, лёжа на постели и смотрел в потолок юный казекаге. Сон не хотел к нему приходить, оставляя его наедине со своими мыслями. Мальчик обдумывал все события дня, все сказанные слова. И лишь одна фраза била по голове как молот-«Прости, мне всё равно». И без того забитое камнями сердце привыкло к боли, и переварить её не составляло труда. Но одно но. Что ему делать дальше?-«Ничего не получиться.»-до боли знакомый голос нарушил все его планы.-«Даже не думай об этом.»-А он думает. Думает. И в грёзах Он ответил другое, совсем другое-«И я тебя.» Хотя…На что он надеялся, если никто никогда его по-настоящему не любил. Тем более Он. Выросший, и пусть отчего-то почерствевший. Но всё же…Он мог и помягче втаптывать впервые проснувшуюся сильную любовь в землю. Немного обидно… Пусто…Тоскливо… А ведь он стал таким красивым… Узкие, интересной формы глаза перестали источать злобу, с мягких губ сошла злая усмешка. Теперь его улыбка (да-да, именно улыбка — искренняя, словно несущая свет) приносила тепло. Он был прекрасен. Но улыбки давно не было видно на лице парня. Он почти не разговаривал и всё время думал о чём-то. И это что-то, должно быть, не давало ему покоя. И только изредка ему удавалось скрыться от этого в царстве Морфея. Вот и рыжий не заметил, как уснул, размышляя обо всём этом. Яркое утреннее солнце вылезло из-за горизонта. Скоро в пустыне будет жарко, а пока там всё ещё очень прохладно. Митя, как его однажды назвали и на что он теперь только и отзывался, стоял у распахнутого окна, обдуваемый холодным ветром с непрогретой пустынной дали. Его мысли водоворотом крутились от недавних событий. Случилось так, что его лучший друг Стас погиб. Это он сделал его таким, полюбил, научил быть счастливым и, наконец, смеяться. Он стал его главной опорой в том мире. Теперь же его там ничего не держало-все планы на будущее шли рядом с другом. Нет, конечно, он вернётся. Только немного побудет здесь, придёт в относительный порядок. Он думал, и не заметил, как в комнату, прикрыв за собой дверь, проник рыжий мальчик. -Митя, прости меня…Я не должен был. -А?-прервался от размышлений парень и бросил взгляд на брата. -Я… -Это снова ты?-в миг вновь почерствел тот. -Да…прости…-слабым голосом проговорил Гаара. Митя повёл бровью. Его лицо не отражало никаких эмоций. Глаза мальчика же излучали горькую тоску и сожаление. Он с мольбой смотрел на старшего брата. -Да ладно тебе.-вдруг смягчился тот и вновь отвернулся к окну. Теперь уже совсем рассвело и оранжевое небо стало жёлто-голубым и показались облака. -Но всё равно я люблю тебя-зачем-то ляпнул бывший джинчурик. -Гаара…Мне это не нужно,пойми.-почему-то мягко сказал Канкуро, глядя в холодную даль. -Я понимаю…Но что я сделаю? -Просто подумай,-такого тёплого тона мальчик не слышал уже давно.-та ли эта любовь, о которой ты говоришь?-Он слегка приулыбнулся и глянул на брата. Младший задумался на минуту, и уверенно выдал:-Да, Митя, увы… Может где-то я и люблю тебя как брата…Но это другое… -Ничего, это пройдёт.-по-доброму усмехнулся бывший марионеточник, глядя в окно. Он кинул светлый, добрый взгляд на мальчика, и того словно окатило волной. Ему необычайно захотелось прижаться шатену, уткнуться носом в грудь, почувствовать его тепло…Коснуться столь запретных полных, мягких губ брата. Это желание захлестнуло его и в который раз показало— что-что, но это не братская любовь. Движимый, подталкиваемый неизвестным чувством, словно замирая на каждом шагу боясь спугнуть, он подошёл к парню. Тот уставился на горизонт и вновь отключился от окружающего мира, полагая, что брат постоит и уйдёт. Но он совсем не ожидал, что его размышления прервут тем, что подойдут сзади, прижмутся, да ещё и опустив голову. Слегка шокированный парень обернулся. -Гаара?.. Мальчик лишь опустил голову ещё сильнее, боясь поднять глаза. -Отпусти меня…-спокойно произнёс кукольник. -Нет…-почти прошептал тот и сильнее прижался к брату. -Гаара!-резко прикрикнул старший. Юный каге приподнял голову и немного даже жалобно посмотрел в глаза парня. -Пожалуйста, по-хорошему…-вновь попросил тот. Гаара сначала вновь опустил голову, глубоко вздохнул и ослабляя хватку медленно убрал руки с тела брата. -Ладно…-глядя в пол, вымолвил он. -Не делай так больше.-сухо предупредил Дима. Мальчик провёл рукой по спине марионеточника, отчего тот вздрогнул и кинул суровый взгляд на рыжего. -Прости…снова… ОН всё ещё смотрел на мальчика в упор, ожидая его ретировки. Младшему ничего не оставалось, как удовлетворить ожидания и выйти вон. Как только он вышел из комнаты в огромный светлый коридор с окнами в потолке , рисующем круг, его сердце словно ударило чем-то вроде тока. Стало отчего-то невыносимо гадко… Он шёл в свою комнату не сводя взора от своего отражения в мраморном полу. Только войдя в неё его отпустило, и он с силой плюхнулся на диванчик. Окна в комнате не было. Зато был выход на балкон, и из-за стеклянной двери в комнату лезли навязчивые лучи. Мальчик закусил нижнюю губу. Нет…ему никогда их не коснуться… Или всё же?... Брат…Нет…Канкуро и Митя были совсем не похожи. Как тот парень с раскраской на лице, говорящий о том, что он сын каге, на что внимания, собственно, никто не обращал, мог стать этим красивым, светлым, уверенным в себе молодым человеком? Гаара не мог провести линии между ними. Хмм…Он даже стал напоминать их дядю… Вот только относился парень к бывшему джинчурики по-настоящему нормально, и, научившись с помощью друга прощать, не держал на него зла. Совсем другой человек… И он ясно дал понять-ему не нужна эта любовь младшего брата. Мальчик резко вскочил, быстро зашагал к комнате брата и решительно открыл дверь. -Опять ты? Надеюсь ты не…-шатену не дали договорить. Губы слишком быстро подошедшего брата коснулись его собственных. Глаза Димы расширились и выражали если не шок, то сильное удивление. -Что ты делаешь?-удалось спросить ему до того как его вновь остановит поцелуй. Тёплые губы брата действительно оказались нежными и мягкими…Губы же Гааары словно пульсировали. Как же ему хотелось хоть чуть-чуть углубить поцелуй… Но уста бывшего кукольника сжались , сам он зажмурился. Ему неприятно….Эта мысль заставила юного каге отстраниться и вся уверенность почти потухла. Только это заставило шатена чуть расслабиться и перестать сжиматься. -Ты что, сдурел??!-выдохнул тот. -Прости, прости, прости!!! -Гаара…ты понимаешь,-он вытирает губы.-что это уже сумасшедствие? -Да…-тихо отзывается младший. -Чего ты этим добиваешься? -Просто подари мне один поцелуй, пять минут с тобой…и я отстану… -Обещаешь? -Обещаю.-не колеблясь кивает тот. -Ну ладно…-выдыхая, соглашается старший. Пять минут твои. Младший сразу кидается к его губам и дарит настойчивый, такой нежеланный одной стороной, но такой искомый с другой новый поцелуй. Рыжий, на миг отрываясь, бросает: -Обними меня.-И тут же вновь прильнывает к устам Мити, теперь не боясь углубит поцелуй. Губы младшего сейчас горят, а старший предпочитает не думать о том, что происходит, абстрагироваться. Это было для него не то, что просто неприятно, а даже скорей противно. Он, продолжая жмуриться, всё же исполнил просьбу юного каге и скрестил руки на его спине. Мальчик же давно обвивал руками его шею. А когда поцелуй стал максимально глубоким, это даже стало немного приносить удовольствие шатену. Рыжий же просто упивался поцелуем, да и вовсе стой желанной близостью. -Пожалуйста...обними…меня…сильнее….-попросил сквозь поцелуй он. Брат выполнил его просьбу. От чувства близости тел, от такого сладкого поцелуя…от ощущения счастья помутнела голова, а по щеке мимолётом, оставшись незамеченной, проскользнула слеза радости…Жаль, что это длилось недолго. -Твоё время вышло.-бесстрастно оповестил марионеточник. Но того уже мало интересовали Его слова. Прекращать это всё он был не намерен. -Ум…Хватит же!.. Как-то незаметно с середины комнаты они подошли к стенке, и теперь младший попросту поставил руки на стену, потихоньку вжимая в неё брата. Когда Дима был окончательно прижат к стене, некое чувство, оставшееся от Канкуро, заставило парня рывком обменяться с братом местами. Теперь Пятый казекаге был вжат в стену, а Он властно взял его за подбородок, притянул к себе и продолжил затянувшийся поцелуй, слегка покусывая губы младшенького. Потом он с силой закусил нижнюю губу мальчика, от чего тот издал тихий, с явной нотой удивления или испуга стон. Потом старший отстранился от поцелуя и прикоснулся губами к шее мальчишки. Тот слегка вздрогнул. Потом Он, слегка потянув, оставил на шее едва заметный след, сопровождаемый тяжёлым дыханием брата и его глубокими вдохами и выдохами. Потом он провёл по всей шее кончиком языка, отчего из младшего снова вырвался приглушённый стон. Потом, найдя самое чувствительное место на его шее, старший вначале не сильно укусил за это место, что вызвало более протяжный стон. Укус становился сильнее, как и стоны юнца. Решив подводить игру к логическому завершению, он ещё сильнее впился в шею младшего брата, чей стон становился всё глубже. Последний и достаточно громкий, переходящий на крик дал ему некое удовлетворение. Это даже отливало бы местью, не будь Митя противоположностью себе старому. Или всё же это она и была?.. .... Подвести брата к столу не составила труда. В следующий момент он уже был нагнут на нём под весом брата, что проскользнул рукой к его ширинке и почти легко расстегнул её. Дима приспустил его штаны вместе с другим предметом одежды. Потом парень взял брата за волосы и немного потянул на себя, после чего вошёл в него. Слёзы брызнули из глаз мальчика, он вскрикнул и в ту же секунду он поехал вверх по столу. Стол был покрыт блестящим лаком, к тому же одежда тоже способствовала лёгкому скольжению. Взад-вперёд. Взад-вперёд. И так достаточно долго, по крайней мере, мальчику это показалось вечностью. Финальный этап. Игра окончена. Считай, мальчишку просто прокатали по столу, взамен оставив только боль. Закончив своё дело, старший, чуть оттолкнув вперёд по столу младшего, удалился, оставив того наедине с мыслями. Сползая по тому самому столу, где его просто поимели, он, начиная понимать это, тихо заплакал. От стыда, от моральной, да и физической боли, от омерзения к тому, что он сделал и к тому, что он позволил сделать. Просто отимели… Или всё-таки гейм не овер, а только он паус?