Дикая Охота

— Виииууууж! — свистит хлыст, взрезая воздух над угольно-черными лоснящимися спинами хрипящих коней. — Йох-хо! — стоит на облучке лихой возница, сверкают глаза, темные и горящие как у коней бешеной упряжки. И волосы его черны как смоль и шелковы как гривы его коней. Холодным морозным серебром сверкают пряжки на сапогах и куртке из буйволиной кожи. Закатным пламенем горит алый шелк платка, трепещет на ветру, дразнит. Вспыхивают в улыбке крепкие белые зубы. Дьявольски хорош возница. Ах, как хорош! — Йох-хо! Хей-йя! Бьют копыта дорогу, зло, уверенно, грозой звенят подковы, зарницами летят искры, и рокочет повозка железными ободьями колес громовым раскатом. Хороша повозка, любую дорогу выдюжит, не подведет, птицей пролетит-пронесется. Хороша повозка. Хороши кони. Вознице подстать. — Здесь налево, — негромко подсказывает худощавый молодой воин. Возница шевельнул вожжами, свистнул, гикнул. Завернули кони, скрежетнула ось, накренился фургончик, оторвались от тверди колеса, и вот уже летит повозка узким проселком. Выбивают копыта пыль, рыхлят плотный низкий туман. А навстречу накатывают заполошные птичьи крики. — Caprimulgus! — Высунулась из-за полога кудрявая голова миловидной девы. Поясняет она, улыбаясь, повернувшимся юношам: — Козодои. Активны в сумерках, перелетны в умеренных широтах и субарктике. Усмехается возница, форсу ради подгоняя двужильных бессменных коней, тенью скользит улыбка по тонким губам воина. Женский, девичий крик. Вспарывает ночь, разрывает пространство. Заглушает прочие звуки. Переглядываются парни, хмурится дева. — Успеваем? — седой рыцарь с борта повозки тянется к подскочившему под руку коню, хватается за гриву, на ходу вскакивает в седло. Привычно поправляет меч у бедра. — Всегда! — гикает возница. Рвутся вперед огневые кони, и повозка летит. Слева и справа от рыцаря пристраиваются два воина. Так же, на ходу вскочивших в седла. Худощавый — тот, что подсказывал вознице поворот, и еще один. Высокий и плотный. А рядом с девой встает белобрысый алхимик, хмурящийся тревожно, проверяющий снадобья в объемистых кошелях, но словно бы готовый улыбнуться другу в следующее мгновенье.

***

Мчат по небу тучи. Мчат сквозь тучи кони. Ревет буря. Гремит буря. Гремят колеса. Храпят кони. Гнет ветер деревья. Рвет с ветвей остатки листвы. Сидят по домам люди. Спят беспокойно. Жмутся друг к другу. Тянутся в поиске опоры, защиты, поддержки, сочувствия. Страшно им в эту ночь. Страшная ночь. Жуткая. Темная. Грозовая. В такую ночь все дороги беспутны, нечисть правит перекрестками и Предводитель Дикой Охоты трубит в свой рог, спуская собак со сворок. Мчатся кони. Мчатся тучи. Кричат козодои. Дома надо быть в такую ночь. В теплом доме. Надежном доме. С живым огнем и с живыми людьми. Плохо в такую ночь одинокому. Еще хуже одинокому путнику, застигнутому в дороге непогодой. И уж совсем плохо раненому одинокому. Сбился с дороги, устал его конь. Да и всадник едва держится в седле. — Держу! — сильной рукой перехватывает воин удила коня. — Держу! — второй воин бережно вынимает всадника, всадницу из седла, прижимает к себе. Одобрительно кивает Предводитель. Маленькая кавалькада возвращается к повозке. С рук на руки передают человека. Хлопочет алхимик, обмывая раненое лицо. — Жива! Успели! Смеется возница, вздыхает дева, переглядываются воины и рыцарь. — А теперь гони! — командует рыцарь. Он и воины в повозке. Четыре оседланных коня скачут рядом. — Выдержит? — спрашивает он у по глаза заросшего жестким черным волосом мужичка с кузнечным инструментом на поясе. Тот кивает, хмуря косматые брови. — Йо-хо! Хей-йя! — стоит на облучке лихой возница. Щелкает над спинами упряжки кнут. Режет воздух со свистом. Бьют копыта. Летят искры. Бьют копыта по молниям, по звездам. Летят кони. Летит повозка быстрее ветра, еще быстрее. Обгоняет тучи, обгоняет срывающиеся с небосвода метеоры, нагоняет зарю, обгоняет день. Мчит по звездам. Быстрее времени летит повозка. Наконец замедляется. Хрипят усталые кони, разбрасывают с морд клочья пены. Ворча, к осям и колесам лезет кузнец. Тонут в болотном тумане камыши и кусты. — Она не замерзнет? — беспокойно спрашивает алхимика дева. Тот хмурится недовольно. — Мы не можем забрать ее с собой. Она нужна этому миру, — отвечает вместо него седой рыцарь, пряча взгляд и сдирая с рук латные рукавицы. — Рядом живет мой знакомый врачеватель. Он поможет ей. — А может… — просяще смотрит на рыцаря дева, и, не встретив ответного взгляда, горестно вздыхает. — Жалко. Она симпатичная. Впрочем, она все равно симпатичная. — Пора, — худощавый воин смотрит на звезды. — Перекресток на Дорогу скоро закроется. — Успеем! — тряхнул смоляной гривой возница, улыбкой сверкнул белозубо.

***

Мчит по Дороге повозка. Стоит на облучке Возница, смотрит на звезды рыжий худощавый Воин, помнящий все перекрестки, задумчив второй Страж, негромко вспоминают былое Врачеватель-Алхимик и Рыцарь, ласкает кошку Дева, колдует со скарбом что-то Кузнец.