Настоящая древняя магия

Тони тянет его к себе снова, и Клинт, все еще задыхающийся и мокрый, падает в теплые объятия. - Господи, - счастливо смеется он, - я так тебя люблю. Шторы в спальне опущены, и они едва видят друг друга. Это не проблема – всегда можно посмотреть другим зрением, но темнота будто обостряет остальные чувства. Даже загнанный шепот Старка: - И я тебя. Хотел бы сказать, что ты даже не представляешь, насколько, но нет, ты еще как представляешь, - Бартон ощущает прикосновением воздуха к коже. Они сплетаются руками и ногами, и это кажется самой естественной вещью на свете – знать чужое тело так же, как свое, наощупь вжиматься губами в изгиб шеи, целовать нежную изнанку запястий. На электронных часах «23:59» меняется на «0:00». Клинт запускает ладонь в волосы Тони, гладя действительно почти как кошку. Тот довольно растекается по его груди, иногда вжимая подушечки пальцев ему в кожу, и вдруг… Среди гладких прядей Бартон натыкается на мягкое, округлое бархатистое ухо. - Тони, - озадаченно приподнимается он. – Кажется… - Ага, - лениво тянется тот. – У тебя когти полезли, так что, пожалуйста, перестань меня чесать. - Чертов Хэллоуин, - ворчит Бартон, убирая руку. - Меня вполне устраивает нынешний вариант, - фыркает Тони, поворачиваясь и укладываясь на него сверху. – В прошлом году это был хвост, и мне пришлось испортить любимые джинсы, чтобы пойти на вечеринку. Клинт смеется, осторожно поглаживая его плечо костяшками пальцев. У него самого в тот Хэллоуин случились клыки, и это определенно были худшие сутки в его жизни. В гостиной что-то с грохотом падает. Бартон со вздохом откидывает одеяло, заворачивается в халат, выходит из спальни и видит Ванду, которая озадаченно смотрит на себя в зеркало. Она моргает несколько раз, закрывает глаза, ждет несколько секунд, снова поднимает веки – и выдыхает ругательство на родном языке, потому что ее радужка остается неоново-синей. - Что стряслось? – спрашивает зевающий Пьетро, входя в кухню и сонно почесывая заостренное, покрытое жесткой шерстью ухо. - А с тобой? – прижимает ладонь ко лбу она. – Может, мы чем-то больны? - Никто не болен, - перебивает их Клинт. – Я же говорил вам про Хэллоуин. Близнецы одновременно поворачиваются с идентичным недоумением на лицах. - Мы думали, ты просто рассказал хэллоуинскую страшилку, - отвечает за них обоих Пьетро. – Ну, типа… народный фольклор. Только для оборотней. - Это и в самом деле настоящая древняя магия, - разводит руками Бартон, случайно задевает когтями дверной косяк и с сожалением косится на глубокие царапины. – Смысл она, может, и потеряла, а вот силу нет. - То есть, - вскидывает бровь Ванда, - ведьмы защищали людей от нечисти в ночь Всех Святых и создали заклинание, не позволявшее потусторонним существам в эту ночь скрыть свое истинное лицо? - Как видишь, - кивает ей на зеркало Клинт. - Зато костюм больше придумывать не надо, - бросает себе под нос Пьетро. Тони, облаченный в простыню, выходит из спальни. - Вам еще повезло, - заявляет он, приглаживая пушистое ухо. – Представьте, каково сегодня русалкам.