Мир ада

Каждый день начинается с того, что красный шар восходит над горизонтом, величественно плывя по небосводу. Предрасветное утро окрашено в розовые и багряные платья, и синие облака, надевшие это тонкое, атласное платье, особенно хороши. Свежий запах зеленой травы, прохладный ветерок, лениво скользящий там, где ему вздумается, и пыльная дорога, на которой обычно не видно ни скрипящих повозок, ни одиноких путников, топчущих очередную пару сапог - слишком рано, чтобы встретить кого-то в этот час. Но мы не долго будем наслаждаться запахом светлой пшеницы и щекотать наши пятки чистотой бескрайних равнин - мы два безмолвных наблюдателя, поджидающие двух своих подопечных и, кажется, время идилии для нас истекло. На дороге появляется одинокая и усталая женская фигура. Она далеко и мы видим лишь ее маленький силуэт, но Боже... Как она, наверное, устала. Три дня в пути от столицы, не задерживаясь на нормальный ночлег, и лишь еловые лапки, да сырая земля служили ей жесткой постелью. Да и в карманах не звякали монеты веселым звоном, а уж кошель на поясе был не просто пуст, в нем завелась прореха. А уж столица... Почему ей помнился этот величественный город так смутно?Словно обрывки из дурного сна, подходящего на реалистичный кошмар, случайные образы порой возникали назойливыми миражами, но единственным четким и ямным воспоминанием, был толстый указательный палец с золотым перстнем и грудным, противным голосом, от которого разве голова не болело только: "Тебе нет здесь места, ты не нужна." И эти жестокие слова гнали ее прочь, словно кучер гонит лошадь, хлестая по ее спине, обжигающей шкуру, плеткой. Бедная девушка...Всю её краткую жизнь готовили и рассказывали про тот момент, священную миссию и добродетелей, а она оказалась ненужной куклой, которую попросту выбросили вон. Но вот вдали виднеется двухэтажная таверна, старое дубовое здание располагается всего в мире от нее. Рано или поздно, она дойдет до нее или пройдет мимо. В этом здании чувствуется медвежья надежность и непритязательность ко вкусу - грубо сколоченное, хоть и надежное, здание с дверями нараспашку - все же жаркое лето, слишком знойное, порой даже утром. Окна закрыты ставнями, а ступени на крыльце покрыты многочисленными трещинами и следами бесчисленных сапог, над трактиром виднеется вывеска - карикатурное, даже смешное, изображение кошки с непомерно огромным животом. Внутри будут скрипящие половицы, грубая мебель из столов, стульев и немногочисленной компании этого утра - парочки рабочих-выпивох, что заснули ночью на крыльце, а утром потянувшиеся за опохмелом. Несколько дюжих крестьян вышибал, побитого и взлохмоченного типа, да еще пару личностей, вроде коротышку укутавшегося в плащ,, пьяного менестреля с лицом пропитого Дон Жуана, да какого-то работяги и хмурого трактирщика с заспанным лицом - маленького, пухлого человека с лысиной, бегающими крысиными глазаками и кривой улыбкой, который от скуки протирал чистый стакан грязной тряпкой. Такая там веселая компания, вот только денег у девушки нет, хотя возможно и завялялись где-то жалкие крохи, но их немного и даже на нормальный перекус не хватит, не говоря о чем-то еще. Впрочем, не важно зайдет ли она в этот трактир или пропустит его мимо, решив пройти дальше - история начинается с хмельного запаха пшеничного пива и, так или иначе, судьба повернет ее в свое русло, чтобы она не делала, хотя порой ее можно перехитрить или изменить. Но не в этот раз...