Музыка

Сион прикрыл глаза, осторожно поглаживая клавиши фортепиано. - Пальцы мягче. И не долби по клавишам, будто молотком! Юноша чуть улыбнулся. Эта привычка Недзуми почему-то передалась и ему. Первый звук он извлёк с закрытыми глазами, и следом за ним полилась дивная, нежная мелодия. Крыс был бы, наверно, доволен. Хотя он всегда находил, к чему придраться. Крыс… - Чёрт тебя дери, Сион! Ты можешь хоть раз сыграть это место без ошибок??? Пальцы порхали над клавишами. Юноша открыл глаза, прислушиваясь к своей музыке, и удовлетворённо улыбнулся. Два года тренировок сделали своё дело, но, кажется, он всё равно никогда не сможет играть так же, как Недзуми… Но ведь можно же попробовать… Крыс всегда говорил, что никогда не поздно попробовать найти где-нибудь мозги. Значит не поздно и научиться играть… - Моцарт, между прочим, играл с завязанными глазами! А иногда тряпку клали на клавиши и он всё равно играл. А ты не можешь запомнить такой простой вещи, как… - Но я не Моцарт! - Да. Ты Сион. И поэтому я верю в тебя больше, чем в Моцарта… Так что сегодня не встанешь, пока не сыграешь. И прекрати уже бить несчастный инструмент! Музыка всё струилась из-под пальцев то и дело недовольно кривившегося Сиона, заливая комнату мягким теплом. Он сам не понимал, почему продолжал играть всё это время. В первые месяцы одиночества юноша просто запер комнату на замок и не подходил к ней. Недзуми больше не было, а значит и играть было некому. Наверно, стоило тогда просто продать инструмент и не мучиться, но этого Сион сделать не мог. Но через некоторое время, когда слёзы только начали высыхать, комната вновь оказалась открыта. Сама. А Сион, не слышавший музыки Крыса уже полгода,не смог сопротивляться. Казалось, что если он сыграет один раз, то проснётся и всё встанет на свои места, Недзуми будет спать рядом, привычно обнимая его одной рукой, а будильник скажет, что до подъёма ещё целых двадцать минут тишины и спокойствия, которые можно потратить на сон. А потом Крыс будет ругаться по поводу противного писка этого самого будильника и пытаться забраться как можно глубже в одеяло и плотнее заткнуть уши… Он до сих пор не мог поверить, что Недзуми просто… Нет. Сион не проснулся. Не проснулся, но точно понял, что спит. Потому что тёплые пальцы Недзуми ласково, как раньше, коснулись его ладоней, осторожно направили их, будто вливаясь, и Сион закрыл глаза, отдавшись ощущениям, иллюзии тёплого дыхания на своей шее. Он ещё никогда не играл так хорошо, но мелодия оборвалась слишком внезапно. Казалось, что она должна была быть продолжена, но руки Недзуми, его дыхание, его близость исчезла, и Сиона будто выжали. Он обессилено скатился на пол и зарыдал, закрыв лицо руками. На шее до сих пор отчётливо ощущалось дыхание Крыса, тёплое прикосновение его губ на прощание. А ведь он ненавидел прощальные поцелуи… Дурак. С того дня юноша каждый вечер приходил, чтобы играть вновь и вновь. Он слишком привык слышать музыку весь день, привык, что Недзуми обязательно играет что-то перед сном. Он больше не мог жить без этого. Сперва он приходил в надежде вновь ощутить Крыса, но тот всё не появлялся, так и не пожелав дописать ту музыку, а потом… Он понял, что стал зависим. Сейчас Сион даже не заметил, когда руки его вдруг понеслись дальше, переступая слишком знакомую грань, играя дальше. А когда понял… Он даже не прекратил играть, просто продолжил писать музыку дальше, без нот, закрыв глаза. Он просто играл. И когда, наконец, прозвучала последняя нота, он долго ещё сидел, не двигаясь и не спеша вставать. Крыс просил его дописать тогда… Дожить без него, без его помощи и поддержки… Кто же знал, что это окажется так сложно? Что только доходить его просьба до Сиона будет два с лишним года? Сион медленно встал, закрыл крышку фортепиано и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь на ключ. В груди было пусто, легко-легко и очень холодно. Лучше бы он не смог… Он не знал, вернётся ли сюда ещё и нужно ли это. Хотя… Наверняка вернётся. У Недзуми, почему-то, много недописанных композиций. Он сможет продолжить. Не сейчас, не сразу, но кто знает… Когда Сион по привычке прижался к стене, будто было кому ещё лечь рядом, и закрыл глаза, он увидел лёгкую усмешку Недзуми и его лицо, светящееся какой-то странной, грустной радостью. - Наконец-то до тебя дошло, оболтус, - Сион кивнул, не в силах поверить своим глазам. – Я же говорил, что ты сможешь, хотя и не Моцарт, - фыркнул Недзуми и протянул юноше ладонь. Сион уставился на неё в полном непонимании и с каким-то счастьем в глазах, но Крыс лишь усмехнулся опять. - Только на ночь, не больше. Сможешь присоединиться ко мне, когда допишешь всю мою музыку. И учти, я могу быть недоволен… - Сион так и не дал ему договорить, сжав в объятьях тёплое во сне тело. Целая ночь рядом с ним… - Если ты будешь мною недоволен, продолжать будешь сам, - шепнул он, и крепко ухватился за ладонь Крыса. – Пошли…