Save me (after i fall)

Юнги не умел извиняться, но всё-таки он не был мертв, как бы ему ни казалось это - он был живым и ему было не по себе после того происшествия на платформе. Несколько дней он отмораживался у себя в каморке, редко выходил оттуда, но перед воскресным выступлением вдруг подошел к Чимину и вручил ему красивые белые перчатки без пальцев, кожаные, с блестящей нитью, сам шил. - Это просто так, - заявил он суховато и пошел наверх, в комнату осветителя, но по пути неожиданно обернулся, реакцию хотел рассмотреть. Чимин, смотрящий вслед, вдруг улыбнулся, принимая за извинение его жест. - Спасибо! - одними губами произнес он, примеряя подарок, намереваясь выступать в этих перчатках. Издалека невозможно было сказать точно, но улыбка проскользнула на лице Юнги, а глаза пожелали удачи. Чонгука сегодня не ждали, ложу ему не подготовили, но когда он приехал, лучшие места тут же нашли, для него и его дамы. -Ну, хорошие мои! Там почти полный зал! Будем радовать зрителей! – сказал Сокджин, поправляя новую бабочку. - Да как мы можем не порадовать? - Хоуп уже был в полном клоунском обмундировании. Он спародировал сам себя, переходя на высокий тон, танцуя комедийный танец. - Ну как мы можеем не пораадовааать? Джин заливисто засмеялся. Чимин выступал после Хосока. Клоун сегодня был в ударе как будто хотел, чтобы каждый в этом зале вернулся еще раз за новой порцией смеха. Гимнаст, глядя на него, тоже решил выложиться по полной. Да, номер с веерами ещё не был готов полностью, они с Юнги отрепетировали лишь часть, но кто из тех, кто в зале, знает об этом? И Чимин решил, что пойдет на канат с веерами. Последние несколько дней он с него почти не слезал. Публика была такой счастливой и благодарной! Чимину хотелось поразить их еще больше. Новые перчатки здорово смотрелись на руках, трико в этот раз было простое, белое, хоть и облегало по-прежнему непристойно. И в свете софитов, когда Чимин ступил на канат, только его и было видно белым пятном на черном фоне купола. Веера порхали двумя белыми птицами в его руках и раскрывались в воздухе. Чимин улыбался, садясь на шпагат, ловил веера, выбросив. Сто раз говорили: не смотри вниз, когда выступаешь, никогда не смотри. Но Чимин не слушался, смотрел на лица зрителей и пусть видно было только тех, кого прожектор выхватывал из темноты. Луч света мазнул по трибунам, Чимин увидел там знакомое лицо, этого хватило, чтобы на долю секунды потерять концентрацию. Садиться на шпагат на канате итак было не просто, очень рискованно, с дополнительным грузом - ещё опаснее, а подниматься совсем нереально. Вот и Чимин не рассчитал. Поднимаясь, он дрогнул. Руки дрогнули, подкинутые в воздух веера закружились не так как нужно. Удалось поймать лишь один веер. По второму гимнаст лишь мазнул пальцами. Веер упал, задевая канат. Чимин охнул, потерял равновесие, шатаясь. Второй веер полетел вслед за первым. Публика замерла. А Чимин запаниковал. Он шагнул назад, раскидывая руки в стороны. Канат ходил под ним ходуном. Все складывалось не в пользу Чимина: обычно канат был натянут сильнее, обычно он не жонглировал веерами в воздухе, обычно он был спокоен и сконцентрирован, обычно он не выходил под купол для того, чтобы кому-то что-то доказать. - Хён! Чимин вскрикнул, оборачиваясь назад, он знал, что Юнги должен быть где-то там, должен следить. Паника поглотила его, равновесие исчезло. Его нога сорвалась в пропасть. Падая, гимнаст почти успел схватиться за канат, но перчатки были новые. Публика испуганно вскрикнула. В зале погас свет, скрывая упавшего Чимина от зрителей, остался только прожектор, направленный на канат, где теперь никого не стояло. - Чимин!! – громко раздалось из зала. - Чимин! - Чимин!... Кажется, это кричали все, кто его знал, но Шуга не кричал, он потерял голос в тот момент, кажется, он умер снова, второй раз. Всё выступление он следил за Чимином из комнаты и громко матерился, но не полез его снимать. Кажется, у него будет новый повод презирать себя. Или еще один повод умереть. Хосок быстрее всех реагировал на разные события, вот и сейчас он раньше всех оказался на арене, пытался найти гимнаста в темноте. А потом, когда наткнулся на его тело, выдохнул и упал рядом с ним на колени. Трогая голову Чимина, он понял, что волосы парня слиплись от крови и тогда судорожно втянул в себя воздух. По-другому дышать не получалось. Этот идиот на выступлениях всегда работал без страховки, сколько с ним не говорили, он не хотел, чтобы какие-то тросы ему мешали. И он никогда не падал раньше. Намджун рванул в другую сторону: в кабинет, к телефону. Нужна была скорая и срочно. Неважно, что там скрыто в темноте осталось, без врача не обойтись. Потребовалось мастерство. Ви не умел создавать из ничего стену или ширму, но он знал - Чимин вряд ли встанет и пойдет. И публика не должна это увидеть, ни в коем случае не должна. Промедление длилось несколько минут, три минуты и сорок секунд, если быть точным, а потом в свете прожекторов под куполом показался фокусник, довольно улыбаясь, из-под кружевной маски, раскачиваясь на качелях, а потом выпуская откуда-то из рукавов голубей под потолок и шляпу подкидывая, из которой вылетали разноцветные конфетти. Джин нашел на арене Хосока и мало что соображал от бешеного сердцебиения, но пытался. - Нам нужно... нужно отнести его... за кулисы? Он жив? - Не понимаю… - тяжело звучал Хосок. – Не понимаю. Потом была сильная суматоха, играла слишком радостная музыка. Вскоре за стенами зазвучала сирена скорой помощи. Публика выходила из цирка впотьмах (свет так и не включили), а когда последний зритель покинул арену, то свет вспыхнул ослепительно ярко, являя Чимина, лежащего посреди манежа в неестественной позе, Хоупа с окровавленными ладонями и Джина с белым лицом. А потом были врачи, носилки и снова вой сирены кареты скорой помощи, увозящей Чимина в больницу. Это было хорошо, это значит жив. Это значило, за него еще поборются. Чонгук не уходил до самого конца, все ушли, а он не уходил. Он молчал ровно до того, момента, как Чимина увезли, а потом оглядел всех с презрением и заявил: - Я вас уничтожу, если он останется калекой. Ви давно спустился на манеж. Его отвлекания как-то помогли, но конечно были, как мертвому припарка. Публика всё равно будет долго вспоминать этот ужас. Он тяжело дышал, стоя чуть поодаль от остальных, и просто гипнотизировал Чонгука. Хосок отмывал руки в туалете для посетителей. С Чимином поехал Намджун, в машину остальных не пустили, да и Намджуна пустили только потому, что он опекун. Чонгук наткнулся на Ви, почувствовал взгляд, тут вот дошло, наконец, кого надо винить. - Ах ты тварь! - это очень неожиданно прозвучало. Ви отшагнул назад, сверкая глазами с более безопасного расстояния и в любую секунду был готов удрать. - А ну, стой! - рыкнул Гук сквозь зубы и пошёл вперед. Ви сорвался с места, как будто от пули убегал, не хватало еще прилюдно с Чоном отношения выяснять. Тот рванул следом. Он готов был к тому, что придется побегать, зверея на бегу окончательно. - Стой, блядь!! Я же тебя найду везде! Хосок как раз из туалета вышел, с чистыми руками, но до сих пор ошарашенный. - Ви? Фокусник в него влетел, не глядя, чуть с ног не сбил. Он схватился за Хоупа и хрипло произнес: - Спаси меня... Там и Чонгук подоспел, заставляя клоуна удивленно округлить глаза. - Что вы тут делаете? - все угрозы он мимо пропустил, сперва у скорой вертелся, а потом вот в туалет зашел. Парень резко затормозил пятками об пол и уставился на клоуна, как на помеху. - Оставь нас, это не твое дело. Ви спрятался за чужую спину и оттуда сказал: - Я ничего не делал. Я не виноват. - Как это не моё? Он вас обидел чем-то? Может оставим разборки на потом? Тут такое происходит! - Как же! – Гук зло выдохнул в сторону. - Ви, я тебя уничтожу! Ты слышишь?! - Да пошел ты на хуй! - не менее зло прозвучало, хотя фокусник продолжал прятаться. - Я не виноват! На телефон Чонгука как раз в тот момент пришло сообщение о том, что машина до больницы доехала. Он распорядился отвезти пострадавшего в лучшую клинику, к лучшим врачам. Пришлось отреагировать на телефон, а потом собраться с мыслями и решить, что это и правда подождет немного. Чимин был важнее. - Я вернусь. И задушу тебя, пока ты спишь, блядская тварь! – пообещал Гук, запихал телефон в карман и удалился, не прощаясь. - Да пош... Ви закусил губу, глядя на его спину и откровенно психанул, шарахнув по стене рядом с собой ладонью и там уже Хосоку перепало. - Да какого хрена вообще?! При чем здесь я?! Да сдался мне блядь его Чимин!! Клоун и слова вставить не успел. - Что это было? О чём он говорил? Что ты сделал? - Ничего я не делал! – Ви уставился на Хосока, как на главного в жизни врага, дурака при этом, который не понимает. - А он думает, что это я! его птичку на манеж уронил! Я блядь не настолько фокусник!! Я такого не умею!! Хоуп нахмурился. - И почему он так думает? Ви всплеснул руками. - Потому что я мировое зло! Клоун опешил, потом сверкнул глазами. - Не до твоих шуточек сейчас! Хоуп часто Чимина задирал, подшучивал над ним, но он знал этого ребенка с детства, он тоже был его семьей. За него невозможно было не волноваться. Он и за Юнги волновался шесть лет назад, а теперь и подавно. - Бля! – он первым вспомнил о Юнги. - Надо его найти! - Но я правда ничего не делал! – когда клоун уходил, Ви схватился за голову и разрыдался, сползая по стене. Сокджин попросил Намджуна звонить, писать, звонить и писать, много раз, постоянно, не переставать это делать, вот поэтому и сидел с телефоном в кухне и не мог его из рук выпустить, хотя те дрожали. Намджун позвонил где-то через полчаса и звучал устало, как будто уже несколько суток не спал, а еще глухо, будто из последних сил сдерживался. Не хотел слабость показывать. - Джин-а, Чимин в операционной. Юнги, упав, сломал ноги и спину. Чимин же разбил голову. - Врач говорит, у него серьезная травма головы и возможно... он не будет таким, как прежде после операции. Нам...нужно быть готовыми. - Я понял. Джин глубоко вздохнул. - Намджун-а, я жду тебя здесь. Всё будет хорошо. Он же жив. Да? – у него самого голос дрожал. Он уже много слёз выплакал. - Не смогу уехать, пока все это не кончится. Врач просил быть тут. Может понадобиться опекун, ты же понимаешь? Намджун сидел в больничном коридоре у дверей в операционный блок, дальше его не пустили. - Я понимаю. Джин остался в цирке "за старшего", надо было все убрать, проследить за всеми, но пока не мог ничего, только переживал и плакал. - Но я тебя все равно жду. - Как только появятся еще какие-то новости, я сразу позвоню. Я люблю тебя, Джин-а. Пока. Намджун отключился первый, потому что в больнице по телефону говорить почти не разрешалось, а еще потому что боялся не выдержать и расклеиться, слыша родной сердцу голос таким несчастным. Хосок нашел уборщика в голубятне. - Эй, ты в больницу не собираешься? - Нет, - ровно отозвался Юнги, оттирая клетку от птичьего помета. - Помочь? – осторожно спросил Хосок. Парень повернулся и пронзил его взглядом. - Тоже клетку хочешь помыть? - Слушай, не злись. Чимин же твой ученик. Тебе наверняка не сладко. Я помочь хочу - Мне никогда сладко не было. Юнги не хвастался этим и не жаловался, просто констатировал, запихнув металлический чистый поддон в клетку. - Мне не нужна помощь. - Как хочешь. Но если что, знай, что мы тут, и ты не один. Можешь всегда поговорить, ну или в больницу попросить отвезти. И не наделай фигни какой-нибудь. Юнги сильно сжал пальцами прутья клетки, ничего не отвечая и не глядя клоуну вслед. Чон Чонгук приехал в больницу, свободно прошелся по коридору. Его деньги решали многое, особенно здесь, в эту клинику он много инвестировал. - Господин Ким? Намджун резко поднялся со стула, встав в полный рост. - Господин Чон? Что вы тут делаете? - Похоже, нам надо поговорить. Идемте со мной. Чонгук переговорил с медбратом по пути и скоро привел Намджуна в пустой кабинет, где тут же занял место у стола и ему предложил присесть. - Придется рассказывать с самого начала, но прошу, не задавайте вопросов во время рассказа, многое вам станет ясно лишь к концу, - парень сложил руки на столе. - Я уже говорил с врачами и знаю, что с Чимином. Я здесь из-за него. Он очень важный человек в моей жизни, когда-то давно мы знали друг друга, а потом жизнь нас развела. Но сейчас я его нашел и пытаюсь сблизиться с ним. Вы так же должны знать, что и вашего нового фокусника я тоже знаю лично. Его зовут Ким Тэхен, но выступает он под именем Ви. Я думаю, его личное отношение стало причиной сегодняшней трагедии на манеже. Я не знаю ваших технических деталей, но я уверен - это его вина. Намджун выслушал и покачал головой. - Невозможно. Юнги лично всё проверяет перед выступлением. А Чимин вышел с номером, который был рисковый и сырой. Возможно, вы не поняли, но ему нельзя было выходить с этим номером так рано. Он должен был показать другое выступление. А Ви… Похоже, я не знаю его. И я не защищаю его. Но уверен, он тут ни при чем. Он бы просто не успел. Гук хмыкнул. - Да, вы его не знаете. Я не поддался на провокацию. И зря. Он не просто так показался именно в вашем цирке, не просто так пришел, это было из-за Чимина, но я сделал вид, что он вправе делать это, я не прижал его к стенке, а зря. Я должен был это предотвратить. - Господин Чон… Намджун закрыл глаза, глубоко вдохнул, а когда открыл, то смотрел на собеседника, уже не пряча боль. - Возможно, вы не поймете. Но мне абсолютно все равно, есть тут чья-то вина или нет. Всё, что меня сейчас волнует - Чимин и его жизнь. Он может умереть, вы понимаете? А если выживет, врач говорит, что если наш Чиминни выживет, то возможно никогда не станет прежним. Может остаться овощем до конца жизни. Понимаете? Остальное не важно. Гук уставился на него слегка ненормально самоуверенно. - Он будет жить, вы о чём вообще? Даже не смейте говорить такое. Иначе ваша вина здесь тоже будет. Я могу уничтожить не только виновника, но и вас заодно. Намджун поднялся. - Не стоит угрожать в такой момент. Всего хорошего, Господин Чон. Он даже кивнул ему на выходе из кабинета, выслушивать всё это он не собирался. Были дела поважнее: дежурить у дверей операционного блока, например и ждать новостей. Хосок, как и предполагал, нашёл Сокджина на кухне. Сел рядом с ним и убежденно сказал: - Всё хорошо будет, не реви. Парень держал телефон в руках, набрав сообщение для Намджуна с текстом "Я тебя тоже очень люблю!". - Так жалко! – всхлипнул, обернувшись к клоуну. - Эй, ну не реви. Нечего пока реветь, нечего хоронить Чимина раньше времени! – сцепив зубы, тот гладил его по спине. – Джин! Соберись. Развел тут сырость! Парень выпрямил плечи, шумно глотая. - Да. Да. Но слёзы почему-то не заканчивались, словно Джин плакал не только за себя одного.