***
Чезаре буквально летел по коридору. Он несколько месяцев не видел мать, которую бесконечно любил. Войдя в небольшую уютную комнату, светясь от счастья, он произнес: - Мама. - Цезарь! Господь услышал мои молитвы! Чезаре обнял мать со всей нежностью, которую только мог подарить. Ванноцца еле сдерживалась, ещё мгновение и она готова была заплакать. Посмотрев на сына, легко было понять, что он уже не тот юноша: отрастил волосы, щетину и, казалось, стал ещё выше. Весь его вид говорил, что он Цезарь, а не Чезаре. На мгновение она погрузилась в воспоминая, но они же вернули её назад. -Я совсем забыла! Лукреция здесь! Она вышла на балкон, но скоро должна вернуться. Ты так давно не видел сестру! И соскучился по ней должно быть не меньше, чем по мне? -Конечно, мама. Цезарь не любил врать матери, но и сказать правду не мог. Последний раз он видел Лукрецию девять или десять месяцев назад. Он сбился со счёту. Расстались они, мягко говоря, не в лучших отношениях. Он до сих пор помнит потрясение, которое испытал, узнав, что Хуана убила именно она! Потрясение и восхищение. В тот момент в голове у него вспыхнули все те мысли, что посещали его последние недели. Нет, месяцы! Разумеется, он знал, что поступает не правильно, аморально. Знал и боялся, что не встретит ответного чувства. Доверял ей, как никому другому, и она же предала его, как никто другой. Любовник, простолюдин. Как низко. Цезарь помнил лишь, как в жутком гневе бежал по коридору, размахивая мечом, готовый убить любого, кто встанет на его пути. Но этот трус, Перотто, припал к ногам Папы, моля о пощаде. И он её получил. Убит копьем Лонгина… Что может быть ироничней? Но даже после этого отец не снял с Чезаре кардинальскую мантию, а отправил в Валенсию. И вот уже через мгновенье он увидит ту, из-за которой кровью было залито белоснежное одеяние Папы. Послышались шаги, и в комнату вошла Лукреция. Она была потрясена, увидев Цезаря. -Сестра. -Здравствуй, брат, - лишь быстро бросила она, садясь за вышивание. -После стольких месяцев вы даже не обниметесь?- Ванноцца не могла не заметить напряжения между её детьми. -Мы уже не дети, - сухо ответил Цезарь. Побыв у матери буквально пару минут, он придумал какое-то неотложное дело и поспешил удалиться, забыв даже попрощаться с сестрой.***
Лукреция сидела у окна. Да, за эти 9 месяцев она изменилась внешне, но особенно внутренне. Теперь она не та девушка, что влюблялась из-за одного только взгляда, верила любому, кто оказывал ей должное внимание. Этому конечно способствовало рождение ребенка. Став матерью, многое видишь по-другому. Но, всё же, она осталась такой же юной и прекрасной. -Господи, какой ужасный выдался день, и какую волшебную ты даришь ночь.. Этими словами Лукреция пыталась отогнать дурные мысли. Глядя на созвездия, она видела окровавленное копьё, а в сияющей луне – лишь образ Чезаре. Как могла она простить ему убийство отца её ребенка? До сих пор, закрывая глаза, Лукреция отчетливо видела бездыханное тело Перотто возле папского престола. - Я ненавижу твои глаза, ненавижу твои руки, губы,- шептала она, словно в бреду - Что на меня нашло? Ты словно змей... Разумеется Лукреция не была, да и не стала ангелом, но после того случая, она дала себе обещание вести по возможности праведную жизнь. С этими мыслями она пыталась заснуть.***
Прошла неделя после приезда Цезаря, но только сейчас Папа смог устроить праздник в честь этого события. На него были приглашены многие знатные особы, разумеется, те, кто поддерживает Папу или, по крайней мере, мог стать его союзником. Родриго и Чезаре сидели во главе стола. Вино лилось рекой, гостей угощали лучшими блюдами, повсюду царило веселье. Чезаре всё ещё не знал, появится ли на празднике сестра. Но все его сомнения скоро развеялись. В зал вошла Лукреция. Все взгляды были прикованы к ней – прекрасная, величественная, роскошная. Поклонившись Папе, она села со своими новыми подругами, Анджелой и Иеронимой Борджиа. За весь вечер она не перемолвилась с братом ни словом. Вот праздник подходил к концу. Лукреция шла по длинному темному коридору, направляясь в свою комнату, как вдруг услышала шаги у себя за спиной. -Господи! -Нет, нет. Это всего лишь я, - произнес Цезарь, обходя сестру. -Не льсти себе. Ты меня напугал. -Мне очень жаль, - сарказм не остался незамеченным. -Что тебе нужно? -Разве я не могу поговорить с сестрой? А раньше ты могла танцевать все дни напролет... Праздник ещё не закончился, а ты уходишь. К тому же, не попрощавшись! -Раньше… Многое изменилось, как во мне, так и в тебе. Лукреция развернулась, решив, что нет смысла продолжать этот разговор. Она уже сделала первый шаг, но Цезарь схватил её за руку и притянул к себе. -Отпусти меня. Я закричу! -Не думаю, что за этим шумом тебя кто-то услышит. -Чего ты добиваешься? - Цезарь вдохнул запах её волос, словно аромат цветов - Не прикасайся ко мне.. -Хм..А тогда ты не сопротивлялась. -Убери свои руки!- оттолкнув брата, Лукреция быстрым шагом направилась в свои покои. -Да, ты изменилась, - думал Чезаре, провожая её взглядом.***
Цезарь проснулся в холодном поту. Ему снова снился Хуан. К чему всё это? Чезаре встал, оделся и вышел на балкон. На улице прекрасная погода. Было уже около 4 часов ночи, но в покоях Лукреции всё ещё горел свет. -Странно… Цезарь корил себя за обращение с сестрой. Как, наверное, в тот момент он напомнил ей Хуана. Но с Лукрецией он не мог себя контролировать. Ненависть, гнев, страсть, любовь – всё это вспыхивало в нём, стоило лишь только её увидеть. Да ещё и эти сны… -Почему она не спит? Очередной любовник? Выкинь из головы эти мысли! Чезаре ни на секунду не жалел о произошедшем в тот день. Не жалел, что открыл Лукреции свои чувства, не жалел, что убил её любовника на глазах у всей консистории. Ни секунды. Ему было абсолютно все равно, что о нем подумают, скажут. Он не хочет, никогда не хотел, быть кардиналом. Но не мог больше сдерживать свои чувства, они пожирали его изнутри. Это была вторая попытка. За день до этого, сильно напившись, он приходил к Лукреции, но она спала, приняв морфий. Теперь-то он знает, что не давало ей уснуть – убийство Хуана. Подул легкий ветерок и в саду послышались шаги. Чезаре вернулся в свою комнату.***
Шло очередное собрание коллегии кардиналов. Чезаре сидел между Алессандро и делла Ровере. Между другом и врагом. Обсуждались всё те же вопросы - отношения Испании и Франции, рост влияния Османской империи, возведение в кардиналы очередного племянника. После окончания собрания, к Папе должен был прибыть неаполитанский посол для обсуждения нового политического союза, а точнее возможного брака Лукреции. Цезарь знал об этом намерении отца. И, несмотря на свои чувства, поддерживал его в этом вопросе. Ведь у него были далеко идущие планы – укрепление своей власти, своего веса в глазах короля Франции. Он не собирался носить мантию кардинала до конца своих дней, особенно сейчас, после смерти Хуана. И, как вы понимаете, согласия на брак у Лукреции никто не спрашивал. В это время она, как обычно, прогуливалась в саду с Анджелой, ставшей её постоянной спутницей и лучшей подругой. С ней она делилась всеми своими тревогами, переживаниями, душевными терзаниями. Почти всеми...***
Джулия всегда была деятельным человеком, не могла долго жить без каких бы то ни было светских мероприятий. Но, на этот раз, она решила обойтись пикником в небольшом кругу. Сады имения Фарнезе в это время года были просто чарующими. К тому же, она узнала от Родриго, что Цезарь скоро отправится во Флоренцию для борьбы с Савонаролой, который не дает спокойно спать всей семье Борджиа, а особенно Его Святейшеству. Шатер от солнца поставили на небольшой лужайке. Именно там и расположилась вся небольшая компания. Отсутствовали лишь Родриго, которого застиг неожиданный визит кардинала Бриконе, и Чезаре, который обещал непременно быть. Сильвия и Алессандро прогуливались по аллее, когда увидели, что Чезаре идет в направлении шатра. -Цезарь! -Алессандро! Я вас совершенно не заметил. -Ты какой-то бледный. С тобой всё в порядке? -Нет, но поговорим об этом вечером. -Хорошо. -Вы не могли бы сказать всем, что я приехал? -А ты разве сам не можешь? -Не хочу идти под этот солнцепек, а вы ведь все равно пойдете обратно. Я прогуляюсь в саду. Мне нужно подумать. Сказав это, он направился в самую гущу деревьев, где все ещё царила спасительная прохлада. Вернувшись, Сильвия и Алессандро рассказали о приезде Чезаре. -Он сам не свой! -Сильвия, что ты говоришь? -Алессандро, но я же видела. Он такой бледный, болезненный. -Ну, возможно, я знаю, что стало тому причиной,- вмешалась Джулия. -Да? -Он снова с утра ругался с Родриго. Снова требовал снять с него сан кардинала. На этот раз их сора выглядела более устрашающей, чем предыдущая. Цезарь не хотел ничего слышать. Даже не знаю, чем всё закончилось. Лукреция уже слышала и видела подобное. И была уверена, что отец скоро сдастся под натиском Цезаря. Иначе и быть не может. Но чтобы брат бледнел от подобных перепалок? Никогда! -Здесь становится нечем дышать. Я пойду немного прогуляться. Лукреция не могла сидеть на месте. Ей нужно было знать, что такого случилось с Чезаре. Пройдя вглубь сада, она увидела брата. Весь в черном, с видом не предвещающим ничего хорошего. Она простояла на месте больше минуты, не решаясь даже шагнуть. Но, как назло, все-таки сделав шаг, наступила на какую-то ветку. Раздался треск. Цезарь резко обернулся. -Лукреция? -Да. -Что тебе нужно? -Хотела узнать, как ты. Мне сказали, что у тебя больной вид. -Со мной всё в порядке. Наступило мучительное молчание. -Джулия сказала, что ты снова ссорился с отцом. -Лукреция! Не лезь в то, что тебя не касается! Я сам с этим разберусь! Возвращайся назад. -Почему ты на меня кричишь?! Ты думаешь, мне легко вот так к тебе подойти после всего?! Да я ни видеть, ни слышать тебя не хочу! И не потому, что я тебя ненавижу или презираю, хотя должна. Нет! -Ты выходишь замуж за Альфонсо Арагонского. -Тебя это расстроило?! Ты же с отцом только и мечтал поскорее выдать меня замуж! -Я видел его сегодня. Он умен, красив, обаятелен. -Ну, хоть в этом я не проиграю. Я тебя совершенно не понимаю! То ведешь себя, как последний... То не хочешь, чтобы я вышла замуж за, возможно, самого достойного человека, которого я встречу на своем пути. Ты желаешь, чтобы я и дальше мучилась, живя лишь нашими... Чего же ты хочешь?! Лукреция сама не понимала, как дошла до точки кипения. -Лукреция. -Нет! Скажи мне, кто я для тебя! Пешка в очередной партии или... Цезарь резко приблизился к Лукреции. -Ты словно наваждение, неизлечимая болезнь, мираж. Я думаю о тебе в момент триумфа, безграничного счастья, постоянного одиночества. Лукреция боялась пошевельнуться. Боялась спугнуть этот момент. У него был одновременно опустошенный и очень чувственный вид. Вся холодность и отстраненность Цезаря рухнула в одно мгновенье. Она видела перед собой того же юношу, что в детстве укладывал её спать, всегда её поддерживал, был для неё примером храбрости и бесстрашия. В этот момент она особенно ярко осознавала, что сама виновата в произошедшем, в жестокости Цезаря, убийстве Перотто. Чезаре выглядел сейчас особенно драматично в своем черном костюме, при этом свете, пробивающемся сквозь листву деревьев. -Ты знаешь, мы не можем вернуться к тому, на чем закончили. Ты мой брат! -Это меньшее, кем я хочу для тебя быть! -Ты знаешь, что я права. -Я ничего не знаю! Я ничего не хочу знать, ни о правилах, ни о морали. Цезарь приблизился ещё ближе. Лукреция знала, что он всегда получал то, что хотел, не считая нужным спрашивать у Бога. Но она обещала. Цезарь приблизился настолько, что она могла почувствовать его дыхание, почувствовать каждой клеточкой своего тела. -Я хочу тебя...я люблю тебя,- произнес он целуя её шею, плечи. -Нет...нет...Я не могу, не могу. Нет, Цезарь! Она оттолкнула его. Цезарь в порыве гнева пнул землю. Не бросив даже взгляда на Лукрецию, он ушел туда, откуда пришел. Успокоившись, придя в себя, Лукреция вернулась к шатру. -Где Чезаре? -Не знаю. Я его не видела.***
Ванноцца не могла отпустить сына во Флоренцию без ужина в кругу семьи, поэтому его было решено провести за день до отъезда Цезаря. Всё шло как нельзя лучше. Анджела постоянно просила Гоффредо с ней потанцевать, из-за чего бедный юноша под конец вечера был совершенно вымотан. Лукреция и Иеронима взяли какой-то томик из библиотеки мужа Ванноццы и зачитывали цитаты всем присутствующим. Ванноцца не могла нарадоваться этой идиллии. Так ей казалось. На самом деле, все обстояло несколько иначе. Лукреция буквально не сводила глаз с Цезаря. Следила за каждым его жестом, взглядом, но он не обращал на неё никакого внимания. Будто её и вовсе здесь нет. Лукреция мечтала об этом вечере всю неделю. Она не могла отпустить его на два месяца, ни разу не увидев после пикника в Орвието. Слова Цезаря… Она вспоминала их, когда ложилась спать, когда просыпалась по утрам. Он уедет. Уедет. А что, если он больше не вернется. Нет, Лукреция не хотела об этом думать. Она ловила себя на том, что снова превращается в себя прежнюю, не знающую своих чувств, желаний. Так было с Доном Госпаро, с Альфонсо Д’Эсте, Перотто. Она думала, что была влюблена. Так было с каждым. О Доне Госпаро, после своей болезни, она даже не вспомнила. Об Альфонсо и вовсе не хотела вспоминать, после того, как он вернулся больным сифилисом, хотя клялся ей в вечной любви. А чувства к Перотто остыли быстрее, чем его тело у папского престола. Но Цезарь…То, что она испытывает к нему - совсем иное. Лукреция знала, что за эти 9 месяцев у него было много женщин. Знала, что он вспыльчивый, жестокий, гордый, властный, но любила его. Эта неделя поставила всё на свои места. Лукреция поняла, что не может жить без его глаз, рук, губ. Ожидание их встречи выжигало её изнутри. И эти глупые цитаты она читала только ради него, пытаясь привлечь хоть каплю внимания. Всё безрезультатно. Почти всё. Как же в тот момент она злилась на Иерониму. «Читай! Читай!» - повторяла она. Будто бы дьявол решил подшутить над Лукрецией. -Кх.. -Читай! В гостиной как назло воцарилась тишина. -Читай! -Читаю…кх…Возможно, любовь – смысл существования всего человечества.… Так, разве, может она быть грехом? Цезарь тогда подарил ей первый и единственный взгляд за весь вечер. В нем было всё. Лукреция запомнит его на всю жизнь. -Алессандро!- воскликнула Ванноцца. В комнату вошёл Алессандро Фарнезе. Лукреция даже вздрогнула, ведь в тот момент она не видела и не слышала ничего вокруг. -Извините, но я пришёл забрать вашего сына! Он обещал, что сегодня я напьюсь не один. -Ох, Алессандро, так оставайтесь! -Мама, извини, но нам с кардиналом Фарнезе нужно обсудить не один важный вопрос. -Ну, хорошо, хорошо. Ванноцца попрощалась с сыном, взяв с него обещание, писать ей при каждой возможности. Алессандро и Чезаре ушли. Лукреция же сидела абсолютно неподвижно, прекрасно понимая, что упускает последнюю возможность…***
-Алессандро, ради всего святого не проспи завтра! -Конечно. -Конечно…как в тебя вообще столько лезет? -Не беспокойся. Завтра нас ждут великие дела. -Ты же знаешь, Алессандро. Я всегда хотел верить, что живу не зря, что каждый мой вздох чего-то стоит. -Аминь… Они рассмеялись. Чезаре и Алессандро знали друг друга с самого начала обучения в Пизе. Алессандро видел друга в совершенно разных ситуациях, состояниях. Но они всегда оставались лучшими друзьями и союзниками. Не смотря ни на что. Цезарь пожелал Алессандро хороших снов, и отправился в свои покои. Вокруг было тихо, безлюдно. Весь дом спал глубоким сном. Войдя в комнату, Чезаре стал переодеваться. Он уже собирался снять рубашку, как услышал, что в комнату кто-то вошёл. Цезарь схватил меч. -Лукреция! Какого черта ты здесь делаешь?! -Может, сначала уберешь меч. Чезаре положил его на место, продолжая при этом в недоумении смотреть на сестру. -Мы с тобой не попрощались. -Ты для этого пришла ко мне посреди ночи? -Нет. Цезарь…я так больше не могу. -Как? -Ты меня прекрасно понимаешь… -Нет, не понимаю! То ты отталкиваешь меня, то приходишь посреди ночи. Лукреция, ты не знаешь, чего хочешь! -Я просто хочу не думать о тебе каждое мгновение моей жизни... но если бы я могла. Цезарь не двигался с места, а лишь продолжал смотреть на сестру. Он был уверен, что уже через минуту она пожалеет о сказанном. Но, похоже, Лукреция не собиралась отступать. Она подошла ближе. -Я не могу вот так отпустить тебя. Я вообще никогда не хочу тебя отпускать. -Лукреция, ты пожалеешь о сделанном, но обратной дороги уже не будет. -Я люблю тебя! Я знаю, что наши чувства не одобрят ни отец, ни Бог. Но мне всё равно, всё равно. Ты только мой! Я люблю только тебя…я хочу только тебя. Лукреция поцеловала Цезаря со всей страстью и любовью, что накопилась в ней за время ожидания этого часа, этой минуты, этого мгновения. Они были одни. Одни в целом мире. Цезарь обнял Лукрецию за талию и прижал к себе с такой силой, будто боялся, что если он её отпустит, проснется. Лукреция целовала его губы, шею, развязывая при этом шнуровку на его легкой, полупрозрачной рубашке. Она же была в платье, которое одела на ужин у матери. Сейчас оно просто не давало ей дышать. Цезарь посмотрел сестре в глаза, повернул её к себе спиной и начал расшнуровывать корсет. Как же долго тогда для них тянулось время! Он не мог больше сдерживать себя. Цезарь разорвал шнуровку на корсете. Снял рукав с одного плеча, с другого…через пару секунд Лукреция стояла абсолютно обнаженная. Цезарь снял рубашку через голову. Лукреция провела рукой по его груди, торсу. Как же давно она его желала. Цезарь схватил её за бедра, поднял и прижал к стене. Она была для него глотком воды после пустыни.. Он поцеловал должно быть каждую частичку её тела. Лукреция вся покрылась мурашками. От его прикосновений, она теряла голову. Чезаре не мог насытиться. Он целовал, ласкал её, но ему было мало. Она вся его, до последней капли, он знал это. Знал, что с этого дня так будет всегда. Цезарь снял с себя последнюю одежду. Положил Лукрецию на кровать. И они приступили к тому, о чем мечтали ночами, ждали, как им сейчас казалось, всю жизнь. Цезарь отдавал ей все свои силы, всю свою страсть. Ей – самой прекрасной, самой желанной… Он двигался всё быстрее, сжимал её бедра всё сильнее. Всё тело Лукреции горела. Она впилась пальцами в спину Цезаря, готовая было содрать с неё кожу. Её стоны, должно быть, раздавались даже в коридоре. Так продолжалось всю ночь.… Теперь они знали, что значит эйфория, пик наслаждения. Они были одним целым.***
Лучи солнца пробивались через закрытые ставни. Лукреция положив голову на грудь Цезаря, думала о будущем. -Что будет дальше? -Я уеду во Флоренцию, ты выйдешь замуж. -Разве нельзя пролежать вот так всю нашу жизнь? -Если бы мы только могли,- сказал он, нежно гладя её по голове и раскинутым по подушке волосам. -Нам предстоит пройти ещё много испытаний. -Но ведь это того стоит? Лукреция посмотрела на Чезаре. -Конечно. Только ради этого и стоит жить… Возможно, о нашей любви напишут десятки книг, сложат сотни поэм…а кто-то назовет её запретной, аморальной.. Цезарь посмотрел ей в глаза и произнес: -Лукреция, не думай о том, что скажут или подумают. Знай, что я всегда буду любить только тебя, желать только тебя. Даже делая последний вздох в моей жизни, я вспомню лишь о тебя…