Принцесса моей мечты

«Полюбить, так королеву, своровать – так всю казну!» - любил повторять Лоран дель Конш герцог Арран, сообщая всем вокруг своё жизненное кредо. Чаще всего слушателем выступал его единственный сын и наследник Роландо. И не то, чтобы философия отца противоречила мировоззрению юного герцога, вовсе нет! Роландо и сам придерживался принципа «всё или ничего». Только вот понятие «всё» у них с отцом было немного разное. По крайней мере, у Роландо оно не было настолько всеобъемлющим. Однако мнение отца в их семье было все же несколько весомее, и именно поэтому Роландо сидел сейчас в отведенных ему в королевском замке покоях и методично напивался лучшим коньяком из погребов герцога Лорана. Вообще-то считалось, что Роландо готовится к таинству брака, в который вступит завтра по утру. Брака, которого вся страна с нетерпением ожидала вот уже шестнадцать лет – с самого рождения принцессы Габриэль. И нетерпеливей всех ждал совершеннолетия принцессы герцог Лоран, который мечтал обвенчать сына с племянницей, посадить его на трон и таким образом основать новую королевскую династию. Самое интересное, что мнения жениха и невесты никто и не спрашивал – помолвка состоялась спустя неделю после рождения Габриэль, а Роландо тогда было всего пять лет. Впрочем, стоило ли сомневаться, что юный красавец, ставший прославленным полководцем в неполные двадцать лет и по которому сохнут все придворные дамы, не считая деревенских девушек, является желанным женихом для Габриэль? И уж тем более все были уверены, что Роландо счастлив получить руку очаровательной шалуньи Габи, ведь помимо красоты девушка принесет своему избраннику в приданое королевский трон. Ну, по крайней мере, герцог Лоран считал, что свой отцовский долг он выполнил – обеспечил наследнику всё, о чем только может мечтать юноша в двадцать один год. И тем не менее, именно счастливый обладатель столь блестящего будущего сидел сейчас в гордом одиночестве возле камина в собственной спальне, смаргивал злые бессильные слезы и прямо из горлышка опорожнял вот уже вторую бутылку столетнего коньяка. - Полюбить, так королеву! – довольно похоже процитировал юный герцог батюшкину присказку и запустил пустую бутылку в камин. Потревоженные угли сердито зашипели и ответили снопами искр. Пламя негодующе взвилось и… опало. В точности как и желание Роландо противиться отцовскому намерению обвенчать его с кузиной. Герцог Лоран очень красочно и подробно расписал сыну его долг перед семьей, отцом лично, страной в целом и малышкой Габи в частности. Если суммировать всё, что Роландо выслушал за прошедшие со дня помолвки годы, то резюме будет кратким. Но весомым: «если не ты, то кто?» Не менее весомо звучало и обиженное герцогское: «цени, мальчишка, королеву тебе отдаю!» - Королева, прости, Господи! Роландо бессильно замычал и сполз с кресла, уткнувшись лицом в медвежью шкуру, лежащую у камина. Увы! Напивайся – не напивайся, плачь – не плачь, а сиятельный лик венценосной невесты по-прежнему четко стоял перед глазами. Нет, Роландо был честным человеком и признавал, что Габриэль была вполне миловидной девушкой с густой копной каштановых волос и гибкой, по-мальчишески тоненькой фигуркой. Вот только во вьющихся «мелким бесом» кудрях принцессы вечно было полно соломы, скрытое под густым слоем косметики личико вымазано еще и в грязи, а стройные ножки обтянуты кавалерийскими бриджами и сапогами для верховой езды, довольно нелепо торчащими из-под кружевных юбок. Да и благоухала Габриэль исключительно конюшней, потому что светскому обществу предпочитала общество своего вороного жеребца и верных конюхов. И не было во всём королевстве силы, способной заставить принцессу вести образ жизни, подобающий юной девушке. Единственными людьми, к которым Габриэль хоть немного прислушивалась, были ее кормилица Онинья и воспитатель, назначенный еще покойной королевой – кавалер де Верден. Но по странному стечению обстоятельств они даже не пытались перевоспитать принцессу. Единственное, на чем всегда настаивала Онинья – это платья с пышными, по последней моде юбками, украшенные бесчисленными оборочками и кружевами. То, что девушка выглядела просто смешно, одевая под платье мужские брюки и цепляя поверх него пару пистолетов и шпагу с перевязью, кормилицу не волновало. А кавалер де Верден даже поощрял пристрастие принцессы к оружию, неустанно обучая ее владеть всеми колющими и режущими предметами, попадающими ему под руку. Но Бог бы с ней, с внешностью! В конце концов, косметику и навоз можно отмыть, бриджи и сапоги заменить кружевными чулочками и изящными туфельками, а оружие просто убрать в сторону. Роландо согласен был мириться со странными пристрастиями невесты, он и сам любил верховую езду и фехтование. Но Габриэль, едва выйдя из младенческого возраста, стала упорно и совершенно неожиданно ненавидеть жениха, и большинство их встреч оканчивались если не скандалами, то уж злобными пикировками точно. Скрепя сердце и понукаемый отцом, юноша раз за разом пытался хоть как-то наладить отношения, прекрасно понимая, что семейная жизнь с разъяренной фурией будет невыносима. Но все попытки натыкались на глухую стену злобы и непонимания. К двадцати годам Роландо осознал тщетность своих надежд тем более странную, что обаять любую другую женщину ему ничего не стоило. Необъяснимая, просто какая-то сказочная, ненависть невесты приводила юношу в отчаяние и всё больше убеждала, что понять женщин он не сможет никогда. Именно этим и оправдывал Роландо тот факт, что общество своего оруженосца он всё чаще предпочитал толпе разряженных придворных красавиц. Августо не требовал сочинения хвалебных од и пения серенад, не упрекал за отсутствие подарков и опоздания, не устраивал сцен ревности и не настаивал на «узаконивании их связи перед богом и людьми». Наоборот, парнишка по мере сил заботился о своем обожаемом генерале и в военных походах и в мирное время, оберегал его покой, умудряясь ограждать Роландо от наиболее назойливых красоток. Да и к физической стороне их отношений Августо относился с поистине философским спокойствием, будучи твердо уверенным, что его генерал никогда не поступит плохо. Нет, не то, чтобы Роландо стал безоговорочно и однозначно предпочитать мужчин в своей постели, вовсе нет. Как и у любого другого аристократа, у него была постоянная любовница, не считая мелких интрижек при дворе и мимолетных шалостей с деревенскими пастушками. Вот только в последнее время он частенько ловил себя на том, что любуется не какой-нибудь пышно разряженной красоткой, а тоненькой фигуркой пажа, незаметно скользящего по королевскому дворцу. И по мере приближения дня свадьбы эта необъяснимая смена приоритетов всё сильнее пугала Роландо – Габриэль и раньше не была пределом его мечтаний, а уж теперь... *** Тихий стук в дверь заставил Роландо отвлечься от горестных размышлений и посмотреть на часы. Половина третьего – самое глухое время ночи. Как бы ни был Роландо пьян, он понимал, что неурочный визит может означать лишь неприятности. За дверью обнаружился один из гвардейцев личной охраны принцессы. - Мой генерал, вам письмо. Роландо с удивлением взял бумагу, украшенную личной печатью Габриэль, и кивком головы отпустил гвардейца. «Жду в своем кабинете. Срочно.» Юноша с недоумением покрутил записку в надежде обнаружить еще хоть слово. Тщетно, на этот раз Габриэль просто превзошла собственную привычку к лаконичности. Роландо еще раз посмотрел на часы. Да, половина третьего, он не ошибся. Габриэль не могла знать, что он еще не спит, а значит, действительно что-то случилось – даже принцесса не стала бы будить человека посредине ночи просто так. Поплескав в лицо ледяной водой в надежде хоть немного протрезветь, Роландо отправился к своей суженой. - Ей-богу, как на свидание спешу! – нервно хихикнул юноша, пробираясь лабиринтом дворцовых переходов, галерей и арок. *** Кабинет Габриэль встретил его тишиной и полумраком - свечи не горели, а угли в камине едва тлели, давая ровно столько света, сколько нужно было, чтобы не наткнуться на мебель. Когда глаза привыкли к темноте, Роландо заметил, что любимое кресло принцессы развернуто в сторону окна. Широкая резная спинка надежно скрывала сидящую в нем Габриэль – если бы не свесившаяся с подлокотника кисть руки, герцог даже не заметил бы девушку. - Присаживайся, Роландо, - смутно белеющая в полумраке рука указала на второе кресло, стоящее у стола, - Извини, что мешаю твоему отдыху, но мне необходимо поговорить с тобой. Роландо был потрясен. Нет, он был просто в шоке! Малышка Габи просит у него прощения?!!! Юноша почти уверовал в то, что в королевском кресле сидит вовсе не его невеста и что всё происходящее не что иное, как очередная злобная шуточка Габриэль. - Ролли, хватит уже изображать собственный памятник, сядь! Это действительно я. И нам действительно нужно поговорить. Мда-а-а, если на счет голоса еще можно было усомниться, то интонацию, с которой принцесса обычно обращалась к жениху подделать просто невозможно. Герцог плюхнулся в предложенное кресло и уставился на немного нервно барабанящую пальцами по подлокотнику руку – это и правда была его Габи. Вопрос только – к добру или к худу такие перемены? - Габриэль, что-то случилось? – попытался осторожно прощупать почву юноша. - Случилось? Ну-у-у-у, можно и так сказать. Вернее: случается. Этой ночью. Поскольку я ну, никак не смогу выйти за тебя замуж, то тебе, мой милый жених, придется овдоветь еще до свадьбы – рано утром мой труп найдут у подножия Восточной башни. Безутешная кормилица, рыдая и заламывая руки, расскажет всем о том страхе, который испытывала принцесса Габриэль перед супружеским ложем. Вся страна погорюет немного о наивной и недалекой принцессе. Ты оденешься в траур, а спустя положенное количество времени – коронуешься, потому что королевство не может обойтись без правителя, а ты единственный потомок правящей королевской династии мужского пола. Правда, побочной ее ветви, но выбирать-то особо не из чего. Как говорится: «Король умер – да здравствует король!» По мере окончания столь пафосной, но столь язвительной речи невесты Роландо протрезвел и осознал, что нехорошее предчувствие, появившееся вместе с запиской принцессы его не обмануло – «чертова кукла» окончательно сошла с ума. Не то, чтобы было особо откуда сходить, но всё же, всё же… - Габи, постой, что за ерунду ты несёшь? Какой страх перед ложем? Какой труп? Успокойся и поверь мне: супружество - это вовсе не так страшно, как может показаться по чужим рассказам! «По крайней мере, я на это очень надеюсь!» - продолжил он фразу, но, будучи человеком благоразумным, сделал это про себя – зачем пугать собственной неуверенностью в их совместном будущем и так уже нервничающую Габриэль. - Роландо, наш брак невозможен и единственный выход из сложившейся ситуации – моя смерть. - Да какого черта в самом деле?! Габриэль, что случилось, что ты так резко стала бояться супружеских отношений? Кто и что тебе наплёл? Роландо вскочил, намереваясь хорошенько встряхнуть ополоумевшую невесту, может, хоть это вразумит ее, но застыл, словно наткнувшись на невидимую стену - одновременно с ним встала и принцесса. Встала и развернулась, наконец-то, лицом к жениху. - Ну, теперь-то ты понимаешь, почему наш брак невозможен? – тихо и немного нерешительно спросил у Роландо юноша, кажущийся смутно знакомым. - Что за шутки?!!! – взревел обозленный герцог, - Где Габриэль? И кто ты такой, что вот так, запросто находишься ночью в королевской спальне? Как бы ни был разъярен глупым розыгрышем Роландо, но привычка защищать невесту взяла своё, и он начал беспокойно оглядываться в поисках девушки. Впрочем, за эту шуточку ей придется ответить – герцог уже предвкушал как пройдется розгой по попке перекинутой через его колено Габриэль. Обязательно пройдется, вот только найдет эту глупую гусыню. - Да посмотри же ты на меня, пенёк с глазами! Не так уж я стал неузнаваем без этих дурацких юбок и кудрей! – загадочный юноша так знакомо притопнул ногой, так привычно подбоченился, одновременно вскидывая упрямый подбородок… да и насмешка в чуть глуховатом голосе была настолько родной, что Роландо покрылся холодным потом, всматриваясь в стоящего перед ним человека. - Габриэль??? – голос подвел герцога и вместо крика получился сдавленный шёпот. Подойдя почти вплотную, Роландо с изумлением и все более нарастающим ужасом вглядывался в такое знакомое и такое чужое без привычного слоя косметики лицо. Юноша спокойно стоял, позволяя себя рассмотреть, узнать и словно бы принять в новой для него роли. А Роландо был в шоке, узнавая свою непутевую невесту в этом незнакомце. Да и изменений-то, если хорошенько приглядеться, было всего ничего! Вместо шапки буйных кудрей – густой «конский хвост» прямых, блестящих прядей. Тонкие черты аристократического лица, не скрытые румянами, белилами и прочей дрянью, стали словно бы еще правильнее, задышали врожденным благородством, хоть и кривились в знакомой усмешке. Простая белая рубашка и бриджи из тонкой замши не прятали стройное, гармонично сложенное тело, в отличие от бесчисленных оборочек и кружева, а, наоборот, подчеркивали его красоту и притягательность. Да и шпага с пистолетами теперь были явно к месту, не вызывая смеха и недоумения. Постепенно, шаг за шагом, черту за чертой, Роландо узнал, увидел в загадочном незнакомце принцессу Габриэль. А вместе с узнаванием пришло и осознание той чудовищной лжи, в которой он жил почти всю жизнь: его невеста на самом деле переодетый юноша! Взревев раненым медведем, оскорбленный до глубины души герцог кинулся на кузена с кулаками, мечтая лишь о том, чтобы добраться до смазливого личика лжеца и превратить его в кровавое месиво. В мгновение ока юноши сцепились и покатились кубарем по полу. Забыв про генеральский чин и герцогский титул, фамильную шпагу и благородное воспитание, Роландо с упоением чистой ярости мутузил принца кулаками. А Габриэль, не имея сил и навыков достойно противостоять ему в кулачном бою, абсолютно по девчачьи царапался, кусался и лягался. Складывалось впечатление, что время повернуло вспять, и они оказались в тех далеких уже временах, когда любая насмешка над ошибкой на уроке или неподеленная игрушка, да просто приглянувшееся сразу обоим пирожное, становились причиной моментально вспыхивавшей драки между юной принцессой и ее женихом. Потасовка длилась всего ничего, но гораздо более развитый физически Роландо уже однозначно победил – сам он почти не пострадал, а вот его противник заливался кровью из расквашенного носа. Неизвестно чем бы закончилась эта стычка, но вдруг Габриэль извернулся и вполне чувствительно пнул кузена между ног. - Оу-у-у-у-у!!!!!!!!!!!! – взвыл Роландо, мгновенно позабыв все свои кровожадные планы. Принц понял, что драка закончилась, и вздохнул с облегчением – одно дело доставать кузена ехидными подначками и получать по заслугам. И совсем другое дело расплачиваться синяками и кровью за то, в чем собственно и не виноват вовсе, просто объясниться толком не успел. - Эй, Ролли, ты цел? – осторожно пихнул герцога в бок Габриэль. Разозленный Роландо – это, конечно, не очень подходящая для тихих ночных посиделок компания, но закончить разговор всё же придется. - Если нет, то ты за это ответишь, паскудник мелкий! – Роландо через силу распрямился и, снова опрокинув Габриэля на спину, суровой Немезидой навис над ним. Принц совершенно расслабился, показывая, что больше не желает драться, и честно и открыто встретил испытующий взгляд кузена. Больше всего в увиденном Роландо потрясли шальные глаза Габриэля. Сияющие каким-то отчаянным, совершенно безумным весельем, смешанным пополам со страхом. «Несносный мальчишка, опять что-то задумал!» - только и успел подумать герцог, как принц как-то по-особенному выгнулся под ним, потерся об него и захихикал. - А у тебя на меня встал! - Да, - не стал отрицать очевидного Роландо, - Причем, впервые за все шестнадцать лет нашей помолвки. - Тебя это огорчает? Что ты захотел меня именно сейчас, когда выяснил, что я не девушка. - Вопрос в том, огорчает ли это тебя. Габриэль прищурил зеленые – кошачьи, как частенько поддразнивал его герцог - глаза и, приподняв голову, нежно, но в то же время очень чувственно поцеловал Роландо прямо в губы. - Такой ответ тебя устраивает? - Ну, если ты не сопроводишь поцелуй оплеухой как в прошлый раз, то – да! Оба вспомнили недавний Рождественский бал, на котором Роландо попытался поухаживать за невестой в темном уголке сада и получил в ответ шикарный хук справа, и дружно рассмеялись. - А что мне еще оставалось делать? Ты же не просто целоваться полез, ты ведь явно собирался с духом, чтобы задрать мои юбки. Представляю, что бы с тобой случилось, если бы ты обнаружил у своей невесты вот это… - и, продолжая улыбаться, Габриэль чуть сдвинулся вбок, давая Роландо почувствовать свой собственный, тоже уже эрегированный член. - Ах, какой ты, оказывается, гадкий мальчишка, малыш Габи! Гадкий… и сладкий… очень сладкий… - герцог не устоял перед искушением и вновь поцеловал Габриэля. - Знаешь, дорогая невеста, а целовать тебя, когда ты не вымазан по уши всякой дрянью вроде румян, помады и прочего, неизмеримо приятнее! – Роландо еле отдышался от очередного поцелуя и ласково погладил нежную, бархатистую округлость щеки принца. - А ты думаешь, мне было весело раскрашивать себя под балаганного клоуна с деревенской ярмарки? – обиделся Габриэль, но от ласкающей его руки не отстранился. - А зачем же ты так сильно красился? - Ролли, ты всё-таки тупица! Вот как ты считаешь, сколько человек из местного дворянства откажутся стать королем? Поверь мне, ни один!!! А чтобы стать королем в данном случае, даже не нужно завоевывать королевство, надо лишь завоевать малышку Габи – и дело с концом. И подумай немного головой, мой доблестный генерал, как проще и надежнее всего заполучить женщину? Даже не завоевать, а намертво, на веки вечные привязать к себе без особых хлопот. Ну, сообразил? Правильно – обрюхатить ее, - принц так распалился от своей обличительной речи, что уже почти кричал. - Подожди, подожди, Габи, ты что же, хочешь сказать, что все твои отвратительные манеры, неряшливый вид и жуткая косметика были средством для отпугивания потенциальных насильников?!!! – Роландо подобрался как большой, хищный зверь, почуявший опасность. Опасность, в которой находился Габи, его Габи. - Ну-у-у-у… пистолеты помогали еще лучше. Особенно, когда потенциальные, как ты выразился, насильники решались стать действующими, - голос Габриэля был пропитан горечью и отвращением к собственным воспоминаниям и собственным подданным. - О боже, Габи, маленький мой, - Роландо обнял принца и стал баюкать, стараясь унять нахлынувшие на юношу боль, испуг и отвращение, - Ну, успокойся, теперь всё будет хорошо, я же рядом и никому не дам тебя в обиду, не плачь мой хороший… Ласковый, хоть и большей частью бессмысленный шепот и нежные поцелуи и поглаживания сделали своё дело – Габриэль расслабился и затих в сильных, надежных объятиях, защищающих его, кажется, от всего мира. - Габи, - шепотом позвал почти задремавшего принца Роландо. - М-м-м-м? – недовольное мычание и уютная, какая-то домашняя, родная возня в его руках были ему ответом. - Габи, я всё-таки не понял, а для чего вообще был нужен весь этот маскарад с твоим переодеванием? Шестнадцать лет выдавать себя за девушку – для этого нужна очень веская причина, - герцог немного потормошил Габриэля, понимая, что если тот заснет, то уже до утра. А завтра должна быть их свадьба, хотя, какая к черту свадьба между двумя мужчинами! И вообще, не для драки же Габи звал его в свой кабинет среди ночи… - Ох, Ролли, умеешь же ты задавать вопросы, - простонал принц и, высвободившись из обнимающих его рук, придвинулся к почти потухшему камину. Разворошив угли и подложив побольше дров, Габриэль обнял собственные колени и уставился на причудливо извивающиеся языки пламени. Его поза была столь беззащитной и так кричала о помощи, в которой он нуждался, что Роландо не выдержал пустоты в своих руках и тоскливо поникших плеч Габи и придвинулся к огню следом за принцем. Опершись лопатками и затылком о массивную спинку кресла, герцог притянул Габриэля к себе. Тот немного поупрямился, а потом, тяжко вздохнув, откинулся спиной ему на грудь. - Моя жизнь – достаточно веская причина для лжи длиной в шестнадцать лет? – почти прошептал Габриэль, откинув голову на плечо герцога. - Твоя жизнь – да! Но как насчет того, чтобы объяснить поподробнее? – Роландо уткнулся носом в густые, упругие пряди каштановых волос принца и подумал, что вот так, падающие тяжелой волной, они гораздо красивее, чем превращенные в подобие овечьего руна. - Не спрашивай меня о подробностях, Ролли, не надо тебе их знать! – в тихом голосе Габриэля явственно прорезались умоляющие нотки, - Я утром исчезну, ты станешь королем… Зачем тебе чужие проблемы? - Во-первых, никто никуда не исчезает, никто не прыгает с Восточной или какой-то другой башни. Во-вторых, с каких это пор мы с тобой чужие друг другу, дражайшая невеста? – Роландо покрепче обнял тоненькую талию Габи и для полной уверенности еще и обвил его длинными, натренированными верховой ездой ногами – теперь уж точно не вырвется, не сбежит. А то, как же вот так, вдруг, оказаться без этой вечной занозы в заднице? Немыслимо! - Роландо, вспомни: многие знания – многие печали. Пойми ты, упрямец, не могу я тебе ничего рассказать. Не могу и всё тут! - Хорошо. Не хочешь сегодня мне рассказывать – завтра с утра пойдем к отцу. Он, как твой опекун и регент просто обязан знать, что ты в опасности, - Роландо было так хорошо сидеть и обнимать стройное, горячее тело Габриэля, что он даже и не подумал разозлиться на упрямство кузена. Тем более, что отец, в отличие от него самого, постоянно живет в столице и гораздо лучше разбирается в дворцовых интригах. - НЕТ!!!!!!!!!!!!! Не надо к дяде Лорану!!!!!!!! - герцог еще ни разу в жизни не видел кузена в таком ужасе, даже когда тот оказался один на один в стойле с обезумевшим жеребцом. Всё-таки вырвавшийся из кокона его рук Габриэль судорожно сглатывал, дышал как загнанная лошадь и почти умоляюще заглядывал ему в глаза. Именно этот, заискивающий, просящий, жалобный – по другому и не скажешь – взгляд напугал Роландо. Слишком уж это было неестественно для несгибаемого гордеца и задаваки Габи – кого-то о чем-то умолять. А потом до герцога дошел смысл самой просьбы. - Ты что, боишься моего отца? И Габриэль не выдержал. - Да! Да, боюсь! Вся моя жизнь – постоянная игра в прятки со смертью, которая уже забрала моих родителей. - Габи, успокойся! При чем тут твои родители? Мне, конечно, жаль их, но они умерли уже давно, а мы говорим о твоих сегодняшних страхах. - Роландо, то, что ты сейчас услышишь… это будет ужасно для тебя… ты можешь не поверить… но это правда – такая, какая она есть. Обещай мне только, что не будешь перебивать, ладно? – Габриэль сидел теперь лицом к лицу с кузеном и держал его за руки. Роландо не понравилось такое вступление, очень не понравилось. Но он же сам требовал правды! Да и стыдно главнокомандующему королевской армией, не струсившему перед вдвое превосходящим его противником, бояться рассказа о каких-то тайнах. Герцоги Арранские ничего не бояться! - Хорошо, я не буду тебя перебивать, говори уже, - кивнул головой Роландо. И почему-то ему показалось, что он с головой нырнул в ледяную воду. - Ты наверняка слышал, что мой отец, король Брион погиб на охоте в результате несчастного случая, - начал свой рассказ Габриэль, - Но это неправда. Де Верден был близким другом отца, он присутствовал на той охоте и всё видел… конь действительно сбросил отца… только он вовсе не взбесился от жары, как объявили народу. Под седлом была колючка, которая впилась бедному животному в спину когда отец сел на него. Конь всего лишь пытался избавиться от мучительной боли. И колючка эта там оказалась не случайно, ее подложил человек, рассчитывавший именно на такой результат своих действий… Это была поистине королевская охота – охота на короля… И она удалась, - Габриэль не удержал слез и они заструились по его пылающим щекам. - Дальше, - Роландо уже понял, кто был убийцей и почему-то сразу поверил принцу. Может быть потому, что хорошо знал своего отца? Слишком хорошо… - Дальше? Когда охотники догнали отцовского коня, дядя Лоран собственноручно пристрелил несчастное животное, буквально изрешетив его пулями. После этого найти ранку от колючки и что либо доказать было уже невозможно, поэтому де Верден промолчал о том, что видел, и сказал правду лишь моей матери. - Это всё? - Нет. Между дядей и троном всё еще стояла моя мать. Не дожидаясь окончания срока траура, он посватался к ней. В качестве средства убеждения в руках пылкого жениха был пистолет. Только мама уже была беременна и она сказала ему об этом. В результате разговора свадьбу отложили до родов, а королева Лайенна стала практически пленницей в собственном дворце. Когда я родился, мама поняла, что ни в коем случае нельзя сообщать герцогу Лорану о рождении принца, ведь мальчик – это наследник короны, это соперник. А вот девочка имеет крошечный, но всё-таки шанс выжить. Вот так я и превратился в принцессу Габриэль. В тайну были посвящены лишь три человека: мама, ее молочная сестра Онинья, которая стала моей кормилицей и де Верден, который обещал королеве защищать меня и воспитывать. - Королева Лайенна действительно умерла от родовой горячки или и тут приложил руку мой отец? – Роландо было уже почти всё равно: только лишь король или еще и королева. Стыд, жгучий, мучительный стыд за человека, давшего ему жизнь, сжигал юного герцога. - Прости, Ролли, мне так жаль… Она отравилась, чтобы избежать брака с дядей Лораном. Он хотел, чтобы она родила ему сына – это укрепило бы его права на трон, а мама пыталась во что бы то ни стало не допустить его коронации, - Габриэль открыто плакал, с силой сжимая руки кузена, словно пытаясь обрести таким образом поддержку, а, может быть, наоборот – поддержать Роландо. - Черт! – герцог вскочил, практически отшвырнув Габи от себя, и заметался по кабинету, - И как ты вообще решился рассказывать мне эту историю, как рискнул открыться, зная такое о моем отце?! Остановившись напротив скорчившегося у камина Габриэля, Роландо в отчаянии взлохматил свои волосы и уставился на кузена. - Я люблю тебя, Роландо. И приму от тебя всё что угодно. Любое твое решение… - Габриэль тоже поднялся с мохнатой шкуры, нагретой огнем камина и теплом их тел, и обнял герцога. - Господи, ну за что мне всё это? – почти простонал Роландо и крепко прижал принца к себе, отчетливо понимая, что даже за все сокровища в мире не расстанется с этим взбалмошным, упрямым, несносным мальчишкой, так доверчиво отдавшим свою судьбу и жизнь в его руки. - Я тоже люблю тебя, наказание ты моё! – Роландо сцеловал все слезинки со щек Габриэля и вновь вместе с ним опустился на шкуру перед камином. Они долго сидели и молчали, набираясь сил и мужества в объятиях друг друга. - Знаешь, Габи, жертва твоей матери не должна остаться напрасной – мы сделаем так, чтобы ты законно сидел на троне и ничего не боялся. И за короля отомстим! – Роландо заглянул в любимые глаза и улыбнулся вспыхнувшей там надежде. - Но как? - Всё очень просто, малыш. Завтра мы поженимся, как и было запланировано. - Ты с ума сошел, Роландо? Мы не можем жениться! – Габи разочарованно поджал нижнюю губу и в гневе начал отпихивать от себя кузена. Он так ему верил, а этот гад просто посмеялся над ним! - Молчи и слушай, глупыш, - герцог половчее перехватил извивающегося принца и прижал к себе, - Коронация состоится только после свадьбы – отец всё предусмотрел. Поэтому нам придется пройти через этот фарс со свадьбой – тебя должны короновать. А после того, как ты законно взойдешь на трон, ты сможешь обвинить Лорана дель Конша в двойном убийстве и попытке захватить трон. Не бойся, армия пойдет за мной, а я поддержу тебя. Хватит уже позорить имя герцогов Арранских, пора отцу ответить за свои преступления. - Ты… ты сделаешь это? Ради меня? – Габриэль никак не мог поверить, что и ему улыбнулась удача. - Ради тебя. И ради себя тоже. Ради нас, - Роландо улыбнулся и поцеловал принца, - А сейчас давай хоть немного поспим, завтра будет тяжелый день. И они тесно прильнули друг к другу в попытке обрести хоть немного тепла. *** А наутро была пышная свадьба принцессы Габриэль и герцога Роландо. Холостяки из числа самых знатных семейств королевства с завистью скрипели зубами, глядя на счастливое и от того прекрасное лицо Габи, простой народ, допущенный в главный собор страны ради такого праздника, умилялся тому взаимопониманию, которое царило в юной королевской чете. Лоран дель Конш герцог Арранский поздравлял себя с удачно воплощенными в жизнь планами по захвату трона и созданию своей собственной королевской династии. И никто из присутствующих не понял отчего так смутилась принцесса, когда на вопрос согласен ли он взять в жены Габриэль, Роландо ухмыльнулся от уха до уха и ответил: - Конечно! Ведь Габи – принцесса моей мечты! Конец.