Почему ты рыба?

Митуна любил рисовать, лежа животом на полу каждое утро, пока Кронус заваривал себе кофе. Митуне водолей всегда делал какао, зная что от него не будет никаких побочных эффектов. Кронус любил наблюдать за тем, как старательно рисует Митуна своих кривых человечков. Обычное желание уже давно сменилось в его душе симпатией, и каждый день он чувствовал это сильнее. Теперь ему хотелось причинять Митуне, как можно меньше зла и больше заботиться. В полосатой, как пузико у пчелки, кофте и желтых трусах Митуна по обыкновению разлегся на ковре в зале, и тихо кряхтя под нос, начал рисовать свои картинки. Шлем был отброшен и валялся где-то под столом, майка задралась, а длинные волосы мешали близнецу толком рассмотреть собственные художества. Он то и дело мотал головой туда-сюда, тихо ругался и продолжал калякать. Скрипнула дверь и Кронус с зубной щеткой за щекой, выплыл из соседней комнаты, направляясь в ванную. Он успел щелкнуть кнопку чайника, чтобы тот кипятил ему воду для кофе, и хотел было продолжить свой путь. Но, заметив Митуну, Ампора не смог сдержать умиленной улыбки и начал наблюдать за его напряженной работой. В такие моменты Кронус чувствовал себя мамочкой Митуны, и это его ни то чтобы радовало. Наконец, он сдвинулся с места и осторожными шагами направился к Каптору. – Хей, доброе утро, котик. Почему вскочил так рано? Плохо спалось? – спросил водолей, присаживаясь рядом с Туной. – Нормально. – угрюмо ответил близнец, не отрываясь от рисуночков. – Почему ты опять рисуешь эти глупые картинки? – Кронус не хотел казаться слишком увлеченным и снова притворялся эгоистичной тварью. – Я всегда рисую, когда у меня плохой день. – прошипел Туна и шмыгнул носом. – Но ты же рисуешь их каждый... – Кронус замолчал, а Митуна сел, повернул к водолею свою завешанную волосами мордочку и широко улыбнулся, пытаясь быть милым, не срываясь на маты. – Ну вот почему ты такой глупый?.. – Кронус хотел было сказать другое слово, но Туна всегда воспринимает проявления его любви, как домогательства, впрочем, как и все остальные. – А почему ты рыба? – спросил Митуна и ткнул Крона карандашом в нос. – О, рыбка моя, это долгая история. – начал Кронус, усаживая близнеца себе на колени. – Давным-давно, жили на свете тролли, все они были очень красивыми, накаченными и потрясающими, но все ходили по земле. Они жили, ходили на работу и конечно же на тусовки, но со временем они стали ходить только на тусовки и не соблюдать смешение кровей при наполнении ведер. – Туна слушал, удобно устроив лохматую голову на плече водолея, даже не вспоминая про домогательства. – И были там два самых крутых тролля, которые тусили больше всех и наполняли ведра без причины. И тогда снизошла на них карпа небесная - Прилетела волшебная фея-зануда. Она любила все запрещать и всех проклинать. И вот она сказала троллям-тусилам, – Кронус откашлялся и сделал грозный устрашающий голос. – "Вам нельзя так много тусить! Вы слишком неправильные! Вы плохие тролли! За это ваш род будет вечно плавать в непонятной синей жиже, где уж точно нет никаких тусовок!" - Грянул гром, и два тролля оказались заточены в синей жиже на веки вечные! – Кронус закончил свой эмоциональный рассказ загробным голосом и посмотрел на сидящего на коленях Митуну. – Теперь тебе ясно, котик? – В ответ он услышал многозначительный громкий всхлип. Митуна буквально трясся от плача, переходящего в истерику, и через пару всхлипов он уже ревел в голос. – О нет нет нет! – запричитал Кронус и тут же сменил самодовольную улыбку, встревоженной миной. – Только не плачь, Митуна! – он взял близнеца обеими руками за щеки, пытаясь различить глаза за густой челкой. По щекам Каптора тянулись две горчичные мокрые дорожки, спускающиеся к подбородку и задевающие пальцы Кронуса. – О, что за глупенький кальмар. Ну чего ты так плачешь? Я же здесь, видишь? Нет никакого проклятия! Все хорошо! – повторял водолей, крепко прижимая Митуну к своей груди за черную шевелюру. Близнец громко всхлипывал и обнимал его в ответ, что было очень неожиданно для Кронуса. – Я... Не хочу... Чтобы ты... Плохая! Плохая фея!!! – вопил Митуна и сильнее сжимал в кулаке майку Крона. Водолей отодвинул Туну на расстояние вытянутых рук перед собой, вглядываясь в его заплаканную мордочку. – Я не хочу! Не уходи в синюю жижу! Не оставляй меня! – плакал Туна, пытаясь вернуться в прежнее положение. Но Кронус был сильнее, он опустил Митуну на пол и навис сверху так, чтобы он не смог вырваться и разнести комнату в дребезги. – Я никогда не оставлю тебя. – сказал Кронус, гладя дрожащего близнеца по мокрым щекам! – У меня к тебе алые чувства, идиот. Я никуда не денусь. – Митуна обхватил шею Кронуса руками, притягивая его к себе и неумело целуя везде, где мог достать. Наконец Кронусу удалось поймать его губы своими и углубить поцелуй, с жадностью впиваясь в горячую кожу. Митуна только громко промычал что-то, вероятно, желая возразить настойчивости водолея, но обмяк и поддался воле сильнейшего, неуклюже переплетая свой язык с языком Кронуса. Близнец громко пыхтел и шмыгал носом, чувствуя подкатывающее откуда-то из живота к груди возбуждение, мычал и жадно цеплялся за одежду водолея, перетягивая ее на себя. – Я вижу, ты хочешь, чтобы я снял ее, котик.- прошипел Крон, отстраняясь от вспотевшего и разжелтевшегося Туны, демонстративно снимая с себя футболку и отбрасывая ее куда-то вглубь комнаты. – Твоя очередь, рыбка. – усмехнулся водолей, запуская руки под полосатую кофту близнеца. Митуна громко охнул, дернулся, но сопротивляться не стал, только заерзал бедрами по полу. Кронус в это время оглаживал бока своей жертвы, сильно надавливая на ребра большими пальцами. – Какая же ты прелесть, Митуна. – прорычал сквозь зубы водолей и снова впился в припухшие губы Каптора. Кронус подался вперед, прижимая колено к паху Митуны, от чего тот сдавленно застонал в рот водолею. Ампора никогда не подумал бы, что получит своего ненаглядного котика именно таким способом. Только сейчас он осознал, что все те бесконечные брошюры, сулившие троллю стопроцентный успех на свиданиях, были простым мусором. Но рассуждать сейчас о самом эффективном способе соблазнения, было совсем некстати, потому что в глазах уже начинало темнеть от смущённого поскуливания Каптора и ужасного жара внизу живота. Кронус провёл руками вниз по телу Митуны, попутно стягивая с него жёлтые трусы, от чего близнец забормотал что-то нечленораздельное и со всей силы вцепился в рога Ампоры, мешая тем самым водолею разглядеть себя целиком. – Нет! – вопил Митуна, начиная задыхаться от незнакомого ему чувства возбуждения, – Только не смотри! Блять! – продолжал Каптор, провокационно двигая бедрами против собственной воли. – Хорошо хорошо. Я не буду смотреть, обещаю. Только тшшш, не кричи.. – вкрадчиво и нетерпеливо шептал Кронус на ухо близнецу. Времени он зря не терял, поэтому уже осторожно водил выпуклостью по одной из тентаклей Митуны. Тот тихо всхлипывал, хрипло поскуливал и до боли в мышцах прижимал к себе водолея. Как бы ни был стеснителен Туна, инстинктов ему не перебороть, и вскоре уже обе его выпуклости плотно обхватывали орган Кронуса, водя по нему с разным нажимом и скоростью. Водолей и представить себе не мог, что Каптор окажется таким умелым. Только инстинкты или же здесь замешены отголоски прошлого? Сейчас Кронуса это не волновало, он глухо рычал, уткнувшись в шею Каптора, и также сплетал свою выпуклость с органами близнеца. Вскоре, водолей уже мычал от удовольствия, а Митуна и вовсе стонал в голос, всхлипывая и царапая спину Ампоры до ярко-сиреневых ссадин. Щупальцы начинают переплетаться с неестественной скоростью, близнец дрожит от напряжения, Кронус судорожно водит руками вдоль его тела и жадно слюняво целует, в кровь искусывая губы. Каптор вдруг резко выгибается, захлёбывается стоном и бьется в конвульсиях, покрывая водолея нескончаемым потоком разнообразных матерных слов и выражений. Кронус почти не слышал их, ему лишь показалось, что Каптор почему-то решил, что сейчас умрет снова, и кричал, клялся больше никогда не заниматься этим ужасным рыбьем делом. После непродолжительных судорог, Митуна обмяк, немного подрагивая и всхлипывая, а Кронус излился на живот близнецу со сдавленным стоном. Наплевать, что у них не было ведра под рукой, наплевать, что весь ковёр теперь был измазан горчично-сиреневой субстанцией, главное, что оба были в какой-то степени счастливы. Митуна слабо обнял Ампору за шею и неуклюже поцеловал в горячую щеку. Кронус устало улыбнулся и крепче прижал к себе дорогого Туну. – Знаешь, я ненавижу рыбу. – хрипло прошипел Митуна, – Она только что чуть не сожгла меня изнутри. Лучше бы ты был проклят в синей жиже. – И я люблю тебя больше всех во вселенной, котик. – промурчал Кронус, ответно целуя близнеца в соленую щеку.