Солнце

Солнце не было звездой. Оно было человеком и заглядывало к Кейпе в отсек. «Солнечные фильтры на два процента!» — торопливо говорил Кейпа. Когда Солнце проскальзывало внутрь, то на него уже можно было смотреть. И Кейпа смотрел, тяжело дыша от жара, обволакивающего с ног до головы. Смотрел на человеческую фигуру без лица, у которой вместо кожи была поверхность солнца, постоянно находящаяся в движении. Солнце выпускало лучи, похожие на яркие желтые щупальца, и шло вперед, пока Кейпа, уже знающий, что будет, стягивал штаны вместе с трусами и расставлял ноги как можно шире, демонстрируя полувозбужденный член. Одно из щупалец обвивалось вокруг него, это было похоже на прикосновение расплавленного сыра, но не такое болезненное: мягкое, бархатное, возбуждающее. Кейпа вздыхал, прикрывая глаза, а когда открывал, то из солнечной фигуры росло уже несколько десятков щупалец, и все они стремились к Кейпе. Одно ненастойчиво забиралось ему в рот — и это снова было похоже на расплавленный сыр, от которого безостановочно текла слюна, — второе и третье пощипывали соски, четвертое сжимало яйца, пятое… На пятом Кейпа всегда сбивался, потому что оно проникало ему в задницу: сначала осторожно ввинчиваясь, потом все быстрее и стремительнее, увеличиваясь в размерах. Кейпе казалось, что живот у него разбухает, так много солнца помещалось в нем. Он не ощущал никакого дискомфорта, только удовольствие и возбуждающий жар, ласкающий изнутри. Щупальце в заднице крутилось, извивалось, выскальзывало и вбуравливалось обратно, то становясь тонким, то распирая Кейпу по максимуму. Время от времени щупальце находило простату, но никогда не надавливало на нее достаточно сильно, чтобы Кейпа кончил. Тогда Кейпа принимался двигаться, пытаясь насадиться глубже, пока другое щупальце дрочило ему — и тоже недостаточно активно. Кейпа бы хныкал, словно девчонка, но Солнце забивалось ему в рот, заглушая звуки, а он с готовностью сосал и облизывал. Солнце обвивалось вокруг него все большим количеством щупалец, и наступал момент, когда Кейпа превращался в один большой горячий кокон, внутри которого он сам плавился, будто сыр, становился мягким и податливым, растекался похотью. Тогда ему в задницу забивалось еще несколько щупалец, и все они принимались двигаться вразнобой, ни на секунду не оставляя Кейпу пустым. Время от времени Кейпа приоткрывал мутные от удовольствия глаза и видел, что солнечная фигура как стояла неподвижно возле кровати, так и стоит, и поверхность ее бурлит и перекатывается, а щупальца все растут и растут и стремятся к Кейпе. Солнце было внутри него, вокруг него, оно было везде, и спеленатый по рукам и ногам Кейпа мог только мелко подергиваться и постанывать, когда его рот ненадолго освобождался. Он не смотрел на свой член и не трогал — его трогало Солнце, и эти прикосновения становились все настойчивее и агрессивнее, точно так же, как усиливалось давление в заднице, теперь уже почти до боли. Кейпа инстинктивно напрягался, пытаясь вытолкнуть щупальца, но они сновали внутри него, набухали и опадали, чтобы набухнуть снова, и это продолжалось невозможно долго, до того момента, как Солнце принималось вливать в Кейпу себя. Тогда рот его освобождался, и он мог кричать сколь угодно долго и протяжно, а Солнце накачивало его собой, продолжая распирать. В какой-то момент щупальца особенно сладко сжимали член, и Кейпа кончал, получая двойное удовольствие от мысли, что делает это, пока Солнце кончает в него. А потом просыпался весь в поту, по инерции продолжая содрогаться, и хрипло бормотал: «Солнечные фильтры на два процента», потому что в очередной раз заснул в смотровом отсеке, выставив фильтры по максимально допустимым значениям. Эти сны снились ему с момента, как ушел Серл. С момента, как сам Кейпа стал проводить слишком много времени наедине с Солнцем. И всякий раз он с нетерпением ждал, когда останется здесь один, когда запрет двери и наденет очки, а потом скажет, дрожа: «Солнечные фильтры на максимум возможного!» И жар хлынет на него и в него сплошным расплавленным потоком, лаская и целуя. Теперь Кейпа знал, почему Серл проводил наедине с Солнцем так много времени.