7 минут

Уильям читает его по строчке, цепляясь глазами за каждое неловко брошенное «и», останавливая равнодушный взгляд при каждом нелепо-удивленном «а?». Выпивает по капле, медленно цедит сквозь крепко сжатые зубы каждое «Вы», добавляя убийственного холода в колючее «Свободны». Грелль трясется от холода каждый раз, возвращаясь домой и выходя из кабинета, закрывая дверь, ведущую в кабинет к тому, у кого льда в голосе хватит на весь Северный Ледовитый. — Ваш отчет, — в глазах пробегает неприкрытое недовольство. — Ваш отчет никуда не годится. Переделайте. — Вот и все, четко и по делу. В очередной раз выйти и закрыть дверь. Отвратительная привычка заставляет вновь потянуться за пачкой ментоловых, с привкусом отчаяния, тонких сигарет. Стоя за углом департамента, прямо под окнами своего начальника, Грелль опирается спиной на кирпичную стену и, откидывая голову назад, прикрывает глаза, делая первую затяжку. Первая затяжка всегда горчит. Она с привкусом разочарования. Вторая горячей волной опускается в легкие и медленно сжигает изнутри, но алый считает это тем теплом, которое заслуживает, потому делает третью. Третья — бессильное «почему?». Почему я? Почему так больно от его слов? Почему? От четвертой немного легче, она гасит в зеленых глазах привычную для окружающих полу-усмешку и дарит откровенное «Значит так надо». От пятой хочется выть, но жнец лишь переводит взгляд на небо и выпускает струю серого дыма. Шестая отчаянно пробирается под кожу, заставляя в сотый раз вспоминать ледяной взгляд и обжигающее тепло жестоких рук. Седьмая по вкусу напоминает жизнь Сатклиффа. Сигарета кончается в самый неподходящий момент и заставляет отбросить бычок в сторону. Он ни жив, ни мертв. Скорее, забыт всеми и похоронен собой же. Ему не стоит просить о чем-то еще, ему хватает жесткого... — Вы свободны, мистер Сатклифф.