Маршалл Ли и Клубничный кекс

Гамбол глазам своим не поверил. За его барной стойкой стоял какой-то татуированный с ног до головы мудак. — Доброе утро и добро пожаловать, — голос у мудака был сладкий, словно патока. Гамбол молча попятился и вышел за дверь. С надеждой он поднял голову, но реальность была жестока. На вывеске, как и предыдущие три года, красовалась резная розовая надпись «Конфетное королевство». Он тяжело вздохнул зашел обратно, тут же набирая на телефоне номер Фионы. Проигнорировав типа за стойкой, что-то ему сказавшего, он быстро прошел в подсобку. В подсобке на скамье лежала Кейк, пушистая приблудная кошка Фионы. Кейк они с Фионой кормили и водили к ветеринару по очереди. Правда, пушистая тварь его не очень любила, и сейчас, когда он протянул руку, чтобы ее погладить, вцепилась к запястье когтями. Ойкнув и высвободив из захвата покрытую новыми царапинами руку, Гамбол понял, что в трубке его уже пытается дозваться Фиона. — Алло, ал-ло-о-о, Гамбол, ты опять заснул на телефоне или что? — Фиона! Какого черта? — Гамбол решил сразу пойти в наступление, — что это за уголовник в моем кафе?! В подсобке тихо хлопнула дверь, но Гамбол не обратил внимания. — Во-первых, дорогой, это кафе не твое, а наше, — Гамбол мысленно застонал. Фиона начала считать, а это ничего хорошего ему не сулило, — во-вторых, ты сам целых две недели ныл про то, как зашиваешься в одиночку обслуживать посетителей, потому что все свалили в отпуск и оставили тебя, бедняжку, совсем одного. И, наконец, в-третьих, он привлечет клиентов, которых не привлекаешь ты. — Что бы это значило? — тут же возмутился парень. — То, что в это кафе наконец будут заходить дамы старше девяти лет, зефирушка, — чужое дыхание обожгло щеку, и Гамбол взвился со скамьи, выронив трубку и напугав кошку. Оказывается, мудак из-за барной стойки все это время сидел с ним на одной скамье, а Гамбол этого даже не заметил, увлеченный продумыванием своих реплик в разговоре с Фионой. Он неловко поднял свой телефон с пола и оглянулся на парня. Тот, заметив на себе взгляд, поднял голову и улыбнулся, обнажив два нечеловечески длинных клыка. Из-под волос выглянуло заостренное ухо. Честно, Гамбол сегодня бил свой собственный рекорд по закатыванию глаз. Парень был из тех, что модифицируют свое тело, пытаясь быть похожими на всякую нечисть. Ну хотя бы не пытается стать драконом, мысленно поблагодарил Гамбол всех богов, о которых слышал. — Отлично, значит теперь нам ждать орды девушек в черном, зачитывающихся «Сумерками». Даже не знаю, я бы предпочел остаться со своими прежними посетителями, — недовольно пробубнил он, — и меня, кстати, зовут Гамбол. — Знаю, кексичек. Меня зовут Маршалл Ли, теперь мы работаем вместе! Кстати, «Сумерки» — это прошлый век. Сейчас все читают Патрика Несса, — Маршал подвигал бровями. — Мне что теперь, ждать, что ты свой гроб в подсобку принесешь? — Маршалл только хмыкнул, а Гамбол решил игнорировать клички так долго, как только сможет. У него было ангельское терпение. Ангельского терпения Гамбола хватило ровно на четыре дня. Раздражение копилось внутри каждую секунду рабочего времени. Фиона поставила Маршалла только на бар, в итоге Гамболу приходилось работать с ним бок о бок целый день. Он старался находиться как можно дальше от угла с кофемашиной, но касса, на которой он рассчитывал посетителей, стояла по центру, а за новой посудой для сладкого приходилось проходить мимо бара. Так что, к сожалению, совсем дистанцироваться не получалось, и они с Маршаллом постоянно сталкивались в узком проходе за барной стойкой. Еще Маршалл был отвратительно разговорчивым и громким. От звука его голоса и от постоянных кличек, которые тот ему давал, Гамбола уже слегка трясло. Самым обидным было то, что пушистая засранка Кейк в Маршалле души не чаяла. Впрочем, как и Фиона. И посетителей в кафе явно прибавилось… Ладно, стоило признать, что Маршалл обладал некоей харизмой. Нет, но как его бесили эти клыки! Взрослый человек должен следить за своей внешностью, а не заигрываться в «вампирский засос». Но клыков хотя бы не было видно, когда Маршал закрывал рот, а вот ужасные татухи роз на шее и руках привлекали внимание постоянно. Гамбол в который раз поймал себя на том, что пялится, и быстро отвернулся. Он конечно и сам красил голову, но ничего настолько экстремального. Гамбол яростно начал резать и раскладывать на витрине недавно испеченный кекс. — Рыжик! — кажется, Маршалл уже какое-то время пытался его дозваться, — опять витаешь в облаках? — Это клубничный блонд, Маршалл! — не выдержал Гамбол. Он в тайне недолюбливал настоящих рыжих, например, ту новую пассию Фионы. Пожалел он о своём высказывании мгновенно. — Как скажешь, клубничинка, — под смешки посетителей ответил Маршалл, — так что у нас с лимонными кексами? Гамбол со вздохом принялся раскладывать кекс на тарелки. Вечером Гамбол закрыл кафе и стал подготавливать тесто на утро. Маршалл уже переоделся, но уходить не торопился. Гамбола его присутствие напрягало. В черной майке и рваных джинсах Маршалл напоминал ему тех задир из старших классов, которые норовят прицепиться по любому поводу. Гамбол заторопился. Хотел бы он прямо сейчас сбежать в подсобку, но посуду с тестом следовало накрыть и убрать в холодильник, а остальное — помыть. Пока он был занят, Маршалл подошел к стойке и оперся на нее локтями. Он, не отрываясь, наблюдал за Гамболом. У того от такого пристального внимания задрожали руки и вспотела спина. — Ты ведь гей, не так ли, — оглушающе прозвучало в пустоте зала. Венчик с громким стуком выпал из руки Гамбола прямо в мойку, — Клубничка, ты так удивленно выглядишь, как будто думал, что это не заметно. У Гамбола дернулась бровь. Неловкость, которую он ощущал от чужого присутствия, и мимолетный испуг от такой прямолинейности Маршалла немедленно трансформировались в ярость. — Какое тебе дело? Что ты ко мне прицепился? Как же ты меня достал, — Гамбол видимо затрясся от еле сдерживаемых чувств, — Если у тебя с этим проблемы, так свали отсюда, и я буду только рад. Твой испытательный срок заканчивается на этой неделе, Фиона не будет против. Или можешь, например, заткнуться нахер, бесишь. Маршалл медленно обошел стойку и подошел к разозлившемуся Гамболу вплотную. Тот сжал руки в кулаки, не зная, чего ожидать. В итоге он оказался зажат между Маршаллом и стеной. В голове разом пронеслись мысли о том, что его сейчас будут бить. Вспомнилось глупое «только не по лицу», и он еле сдержал неуместный смешок. Маршалл наклонился, и Гамбол с удивлением почувствовал теплое дыхание на своей щеке. Шея сразу покрылась мурашками, а Гамбол ощутил себя на чертовых эмоциональных американских горках. — А ты заткни меня, — сказал Маршалл, и, когда Гамбол недоуменно на него уставился, непринужденно опустился на колени. — Ты шутишь, да? Пожалуйста, скажи, что ты шутишь, — взмолился Гамбол. Ситуация совершенно вышла из-под контроля. Он растерялся, в голове не осталось ни одной связной мысли. Стоящий перед ним на коленях Маршалл Ли облизнулся. — Ты же только что мечтал меня заткнуть, клубничинка. Таким способом я даже не против, — он наклонил голову, и, не глядя Гамболу в глаза, продолжил, — ох, ты мне нравишься. Очень. С самого первого дня. И не думай, что я не видел, как ты на меня смотрел. Гамбол открыл было рот, чтобы возмутиться, но потом вспомнил как на, кажется, долгие минуты залипал взглядом на красных розах на чужой шее, и только громко сглотнул. Маршалл помолчал и, не встречая сопротивления, схватился за ремень Гамбола, сдвинул вниз, слегка куснув кожу над ремнем. Гамбол оперся спиной на стену и, все еще не веря в происходящее, посмотрел вниз. Маршалл посмотрел на него снизу вверх и облизнул губы, сверкнув длинными клыками. Его рука легла на пах Гамбола, слегка сжала, и тот внезапно ощутил, как сильно, оказывается, возбудился. Маршалл хмыкнул и расстегнул ремень. Когда тот принялся за ширинку, Гамбол схватил его за запястье в последней попытке удержать. Маршалл прижался губами к остановившей его руке. — Гамбол, — просительные интонации в голосе Маршалла были такими явными, что Гамбол не удержался и подумал — а почему нет? Перед его глазами мелькнула воображаемая картинка, которая в скором времени могла стать реальностью, и Гамбол сам не заметил, как отпустил чужую руку. Маршалл тут же воспользовался этой возможностью, расстегнул на нем ширинку до конца и прижался губами к его члену через ткань трусов. Провел носом по паху, лизнул пару раз и, наконец, стянул трусы. Член Гамбола, свободный от ткани, почти прижался к его животу. Гамбол увидел клыки, и в его голове не вовремя мелькнула мысль, что они должны быть довольно острыми. Но Маршалл взял головку в рот, обвел аккуратно языком, и у Гамбола пропали последние связные мысли. Клыки, оказывается, совсем не чувствовались, даже когда Маршалл взял его почти до половины и стал медленно посасывать. Гамбол, не сдержавшись, толкнулся, и тут же почувствовал на бедрах чужие руки. Он уже было хотел извиниться и отстраниться, как понял, что Маршалл не отталкивает его, а только держит крепче. Маршалл задвигал головой, с каждым движением забирая чужой член чуть глубже. Где-то на задворках сознания Гамбола билась мысль, что Маршалл очень хочет произвести на него впечатление. Гамбол схватил его за волосы на затылке и оттянул от себя. Маршал со всхлипом выпустил член изо рта, и, запрокинув голову, посмотрел на Гамбола. Взгляд у Маршала был совсем потерянный, а глаза — мокрые. Он с готовностью открыл рот и вынул язык, подставляясь. Гамбол, одной рукой удерживая Маршалла за волосы, другой начал быстро дрочить себе. Маршалл все-таки смог приблизиться и слегка коснулся языком под головкой. Оргазм накатил огромной волной, и, кончив, Гамбол бессильно сполз по стене на пол. Переждав несколько секунд и сделав пару глубоких вдохов, он открыл глаза. Маршалл сидел перед ним. По его лицу медленно стекали белые капли. Гамбол потянулся было к нему, но тот встал и молча скрылся в подсобке. Гамбол мельком заметил мокрое пятно на штанах Маршалла, подтянул колени к груди и закрыл лицо руками. В совершенно пустой голове вертелось одно только матерное слово. Гамбол встал, наскоро вытерся бумажным полотенцем, и, застегнувшись, принялся за уборку дальше, пытаясь осознать произошедшее. Рутинная работа успокаивала. Правда, идей, что вообще делать дальше, так и не появилось. Маршалл в подсобке умылся и переодел штаны, пока Гамбол убирал последнюю посуду. Когда оставалась последняя заляпанная тестом глубокая тарелка, Маршалл снова появился в зале. — Через два квартала отсюда работает мое любимое ночное кафе. Там делают лучшие капкейки в городе! Кстати, почему мы не делаем капкейки? Хотя неважно, в любом случае у меня там работает друг, заставлю его бесплатно проставиться. Хочешь? — Нет, — не оборачиваясь, ответил Гамбол. Услышав печальный вздох, он обернулся. Маршалл смотрел в пол. — Лучше пойдем куда-нибудь, где подают китайскую еду. Я терпеть не могу сладкое.