Зависть богов

Тюр хоть и был богом войны, никогда не приветствовал жестокость и грубость. А беззащитные и слабые существа всегда вызывали в его душе желание защищать и оберегать. Иногда он думал, что Один ошибся, сделав его богом войны. Ему, Тюру, надо бы стать богом веселья и всеобщей любви, радости и доброты. Но желание отца всех богов – закон, и Тюр старался скрывать свою нелюбовь к насилию. Вот и сейчас, глядя на младшего сына Локи, Фенрира, Тюр видел перед собой не чудовище, которого так боялись остальные Асы, а всего лишь маленького, беспомощного волчонка. Да, ростом он был с обычного взрослого волка, но наивный взгляд желтых глаз, заплетающиеся одна за другую лапы и пушистая серая шерстка, плавно переходящая в белую на животе, очень явно свидетельствовали, что перед ними не волк, а щенок. Щенок, который весело прыгал вокруг Асов и пытался ласково лизнуть их горячим, шершавым языком. У Тюра сжалось сердце, когда он вспомнил предсказание норн и причину, по которой его брат Тор привез детей Локи в Асгард. Локи скрывал от Асов существование своих детей, но Один все-таки узнал про них. Узнал и решил спросить норн, чем оно может грозить Асам. Вещие сестры не стали скрывать от Одина судьбу детей Локи, которая, как оказалась, была тесно переплетена с судьбой самого Одина, судьбой его старшего сына и судьбой всего мира в целом. - Волк убьет тебя, - сказала Урд. - А змей убьет Тора, хотя при этом он погибнет сам, - продолжила предсказание Верданди. - Самая старшая, Хель, будет царствовать после вас. Но утешься, жизнь одержит победу над смертью, а свет - над тьмой, - закончила Скульд. Жизнь и свет восторжествуют - это хорошо. Но предсказание собственной гибели разъярило Одина, который даже помыслить не мог, что кто-то или что-то может грозить ему, его жизни, его власти, и он, вернувшись в Асгард, созвал Асов и велел Тору привезти детей Локи из Ётунхейма, где они жили с матерью. Со старшими детьми Локи разобрались быстро, отправив Хель под землю владычицей царства мертвых, а Ёрмунганда – на дно мирового моря. Пришел черед младшего, Фенрира. Асы долго молчали, глядя на шаловливого лопоухого и косолапого щенка, бестолково прыгавшего вокруг них и, наконец, решили оставить его в Асгарде, чтобы воспитать его самим. Один был недоволен таким решением, помня предсказание Урд, но спорить не стал, будучи уверенным, что известное зло лучше неизвестного. А держа Фенрира на глазах, проще его контролировать. Отец всех богов лишь велел Тюру кормить волчонка и следить за ним и ушел. *** Вот так и вышло, что Тюр стал заботиться о малыше Фенрире. Богу войны доставляло удовольствие возиться с волчонком, учить его бегать и прыгать, сидеть в засаде и охотиться, расчесывать его густую, серебристую шерсть, вынимать колючки и занозы из лап, оберегать маленького безобразника от всяких опасностей, в которые тот влипал с завидным постоянством. Тюр каждый день ездил на охоту, чтобы кормить Фенрира свежим мясом, а вечерами подолгу сидел во дворе, глядя на звезды и рассеянно лаская своего воспитанника. Он в полголоса разговаривал с волчонком, рассказывая ему о том, что видел за день, поверял ему свои мысли и не раз делился самыми сокровенными мечтами о том, что Один передумает и сделает его богом не войны, а мира, любви и счастья. Фенрир внимательно слушал Тюра, моргал умными желтыми глазами и лизал руки, ласкающие его. Глядя волчонку в глаза, Тюр был уверен, что он понимает все, о чем ему говорят, и удивлялся, почему Фенрир молчит. Ведь его сестра и брат вполне умели разговаривать. Но третий сын Локи молчал, издавая лишь те звуки, которые издают обычные волки. Прошел год. Фенрир вырос и стал больше, чем Слейпнир, конь самого Одина. Благодаря занятиям с Тюром он был ловким и сильным, тугие мускулы перекатывались под густой шерстью, острые белые зубы сверкали в пасти, а резвые сильные ноги позволяли ему прыгать почти до крыши Асгарда. Но, несмотря на это, с Тюром Фенрир по-прежнему вел себя как маленький щенок. На остальных же Асов сын Локи попросту не обращал внимания, тем более, что и они не жаждали общаться с юным чудовищем. Каждое утро он тоскливо наблюдал за приготовлениями бога войны к очередной охоте, а когда Тюр уезжал, ложился возле ворот Асгарда и не мигающим взглядом буравил дорогу в ожидании его возвращения. Однажды, когда Одина не было дома, Тюр не выдержал печального взгляда Фенрира и взял его с собой. Они мчались по огромной равнине к чернеющему вдали лесу. Конь Тюра уже покрылся пеной и хрипел, а волк спокойно и плавно несся рядом и даже не запыхался от этой бешеной скачки. Сила и могущество воспитанника поразили Тюра и всколыхнули в его душе гордость, ведь именно он растил Фенрира, тогда как остальные Асы предпочли забыть о существовании волчонка. Они остановили свою сумасшедшую скачку на полянке, заросшей густой шелковистой травой. Тюр вытирал мокрые бока коня, а Фенрир с упоением носился кругами и вынюхивал что-то в траве. Со счастливой улыбкой бог войны наблюдал за первой охотой в жизни его подопечного – Фенрир обнаружил мышь-полевку и попытался ее поймать. Зверушка быстро юркнула между огромных лап волка и скрылась в норке, которую тот стал немедленно раскапывать. Комья земли летели во все стороны, серебристая шерсть на морде была вымазана грязью, малиновый язык болтался между огромных клыков, а на морде было написано самое сосредоточенное выражение. Тюр не удержался от смеха, прекрасно зная, что хитрая мышка уже давно вылезла наверх через другой ход и преспокойно удрала с поляны. - Фенрир, Фенрир, остановись, ее там уже давно нет, а ты сейчас выроешь целый овраг на месте чудесной полянки, - Тюр подошел к волку и потрепал его за ухом. Он привык разговаривать с воспитанником так, будто тот отвечал ему и был уверен, что волк все понимает. Фенрир вытащил сморщенный от любопытства нос из вырытой ямы и лизнул Тюра в щеку. Все еще улыбаясь, Тюр решил развести костер и, набрав хвороста, присел на корточки и стал сосредоточенно высекать искры. - Ты расскажешь мне про этого смешного зверька, Тюр? Я хотел поиграть с ним, но он убежал, глупый. Тюр подскочил как ужаленный и резко обернулся. Позади него стоял высокий юноша с длинными серебристо-пепельными волосами и ласково улыбался. В больших желтых глазах лукаво бегали с места на место шаловливые искорки, отчего казалось, что сами глаза светятся как огоньки свечи. Именно по этим искоркам и понял Тюр, кто стоит перед ним. - Фенрир! Но как? - бог войны шумно выдохнул свое удивление и никак не мог поверить, что этого молодого красавца с открытой, доверчивой улыбкой все Асы считали чудовищем. - Ну, Тюр! Я все-таки сын бога, - Фенрир насмешливо склонил голову на бок, и серебристая волна расплескалась по широким плечам, лаская глянцевую кожу, которая жемчужно поблескивала на солнце. - Но почему же ты раньше…- Тюр хотел знать о своем малыше, как он называл про себя Фенрира, все, но тот перебил его, прекрасно понимая, о чем именно хочет спросить бог войны. - В начале я был слишком маленьким и ничего не понимал, а объяснить и научить было некому, а потом… потом боялся. Смешно, правда? Чудовищное порождение Локи, наводящее ужас одним своим видом, и вдруг боится, - Фенрир грустно усмехнулся, и Тюр успел заметить промелькнувшую в вихре золотых искорок боль. Если бы он хуже знал своего воспитанника, то не сумел бы уловить это мимолетное душевное движение, но Тюр по праву считался мудрым богом, он сразу понял, отчего искорки взметнулись в бешеной пляске. - Фенрир, не надо, не печалься, Один давно уже забыл про предсказание норн, он даже и не вспоминает о тебе, - Тюр привычным жестом обнял юношу и начал гладить серебряные волосы. Ни один из них даже не задумался о том, что Фенрир уже не волк, а человек. Его физическая ипостась мало что значила для них в этот миг. Эти двое соприкасались сейчас не только склоненными головами и переплетенными руками, они слились душами и в этом нашли успокоение, впрочем, как всегда, когда они были вместе. - Нет, Тюр… он помнит обо мне…он никогда и не забывал…твой отец ничего не забывает и всегда все знает. Все то время, пока он находится в Асгарде, я ощущаю его ненависть, она сжигает меня… даже когда он далеко, как сейчас, я чувствую ее. Поэтому я и молчал все это время. Чем более глупым и беспомощным я казался, тем больше у меня было шансов выжить. Выжить и быть рядом с тобой, - голос Фенрира прервался, а руки судорожно вцепились в плечи Тюра. - Чш-ш-ш-ш, малыш, успокойся, успокойся. Ты теперь большой и сильный, а я рядом и никому не позволю причинить тебе вред, ведь я - бог войны, не забывай, - они и сами не заметили, как опустились в густую шелковистую траву. Шмели деловито гудели над их головами, яркие бабочки легкими взмахами крыльев остужали разгоряченные тела, пестрые лесные цветы склоняли к ним горделивые венчики, но эти двое не замечали ничего вокруг. Впервые они могли ясно выражать свои мысли и чувства… впервые могли получить столь вожделенный ответ на вопрос… Впрочем, даже вопроса им было не нужно, достаточно было одного взгляда, одного прикосновения к груди, в которой трепетало и со страхом сжималось сердце. Сердце, которое всю жизнь чего-то искало, кого-то ждало, о чем-то молило, на что-то надеялось. И вот теперь, замерев на миг, радостно затрепетало: Нашел! Костер давно прогорел и лишь слабо мерцал углями, конь Тюра успел и остыть и отдохнуть и вдоволь наесться сочной травой, солнце уже клонилось к закату, а они все никак не могли оторваться друг от друга. Они окунулись в любовь как в живительный источник и с наслаждением растворились в ней. Что они делали, правильно ли они поступали, зачем все это? Нет, их не волновали эти глупые вопросы. Они дарили друг другу долгожданное счастье и получали радость от жизни, а, значит, все было верно, все было единственно возможно и ничто другое не могло, не имело право даже просто существовать. Лишь когда последние лучи небесного светила робко замерли над верхушками деревьев, готовясь скрыться из виду, они оторвались друг от друга. Фенрир положил голову на грудь Тюра и, прищурившись, наблюдал за игрой света на кружевном фоне лесных макушек. А Тюр по привычке гладил его голову и расчесывал пальцами длинные мягкие пряди волос, ослепительно сверкающие в лучах закатного солнца. Густую синеву неба оттенили своим холодным светом яркие звезды, и на землю опустилась ночь. Фенрир вздрогнул и поежился и Тюр встревоженно приподнял голову, вглядываясь в его лицо. - Ты замерз? - Непривычно как-то без шкуры, - беспечно улыбнулся Фенрир и потерся холодным носом о плечо бога войны. - Надо развести костер. Вставай, помоги мне, - Тюр пружинисто вскочил и начал раздувать еле тлеющие угли. Фенрир ломал ветки и подавал ему. Глядя с какой легкостью он справляется с толстыми ветками, как играючи разломал на поленья тяжелое замшелое бревно, Тюр еще раз подивился силе воспитанника. А ласковая улыбка Фенрира заставляла сердце Тюра биться сильнее и все время будила мысль о том, что этот юноша просто не может быть смертельной угрозой Одину. Все могут ошибиться! Вот и норны ошиблись… - Тюр! Почему ты на меня так смотришь? Я не нравлюсь тебе в образе человека? - вклинился в отчаянные мысли Тюра робкий вопрос, сопровождающийся печальным вздохом. - Малыш, ты даже не представляешь, насколько красив. Но даже если бы ты был ужасен, я все равно любил бы тебя. Просто я никак не привыкну к твоему новому облику, - Тюр попытался отбросить мучительные раздумья и успокоить огорченного юношу. - Ты хочешь, чтобы я снова стал волком? - тихо поинтересовался Фенрир, пытающийся во всем угодить дорогому для него человеку и не знающий как вернуть безмятежность уходящего дня. - Фенрир, мальчик мой, - Тюр поднялся во весь рост и подошел вплотную к сыну Локи, обнял его и, приблизив губы к губам, прошептал, - Ты можешь быть кем хочешь, главное будь рядом со мной… впрочем, если ты жалеешь о том, что было… Фенрир не дал договорить и впился в губы Тюра требовательным поцелуем, который через некоторое время заставил бога войны не только забыть все свои сомнения и страхи, но и потерять голову от страсти и желания. На этот раз они старались не спешить и смаковать каждое, совместно прожитое мгновение. Взаимные ласки и обоюдная нежность погрузили их в волшебный мир неги, в котором они разговаривали прикосновениями, любили друг друга взглядами, наслаждались не только телом, но и душой… Тюр любовался отблесками огня на перламутровой коже Фенрира и платиновым отливом его волос. Золотые искры в глазах волка успокоили свой хоровод и едва заметными маячками мерцали в глубине. Фенрир переплел свои пальцы с пальцами Тюра и печально поинтересовался: - А нам разве не пора возвращаться? - Нет, Одина нет в Асгарде, а я предупредил Бальдра где нас искать, если вдруг что-то случиться, - счастливо улыбнулся Тюр, - Мы можем остаться здесь на два или три дня. - Три дня наедине с тобой?!!! Тюр! И можно не бояться, что нас кто-нибудь подслушает или увидит? Три дня свободы!!! О, небо, как я счастлив, - Фенрир прильнул к Тюру и жарко обнял его. Они встретились глазами… и земля вновь качнулась под ними, а время остановило свой бег. *** С той поры Тюр стал реже ездить на охоту. Но если уезжал, то обязательно на несколько дней. И всегда брал с собой своего воспитанника. Только скрывшись в густых лесах вдали от Асгарда, могли они любить друг друга, только там Фенрир рисковал менять облик. Они слишком хорошо знали что случиться, если Один узнает о способностях сына Локи. А уж если отец богов узнает про их любовь!… Им было что терять, и они старались оберегать свое счастье всеми силами. Но от Одина нельзя что-либо скрыть, особенно, если он пристально наблюдает. А Один всегда помнил о предсказании норн. Помнил и боялся. Этот страх породил ненависть, ведь каждый раз глядя на сына Локи, Один знал, что смотрит на своего возможного убийцу. Узнав, что его третий сын, могучий бог войны полюбил чудовище, отец богов пришел в ярость. Такого разочарования он не мог простить сыну. Не мог он и держать далее в Асгарде Фенрира, зная о его силе и могуществе и опасаясь его влияния на Тюра. Долго думал Один как избавиться от волка и придумал. Он приказал гномам сделать волшебную цепь, такую, чтобы ею можно было связать Фенрира и сделать его беспомощным. С гораздо большим удовольствием Один убил бы волка, но теперь он боялся, что не справиться с выросшим сыном Локи. Один корил себя за самоуверенность из-за которой подарил жизнь волчонку, ставшему теперь волком и надеялся на цепь гномов. Собрав всех Асов, Один предложил Фенриру подвергнуться испытанию, выдержав которое, он станет равным богам: - Попробуй разорвать эту цепь, сын Локи, покажи свою силу. Фенриру не понравилась усмешка, прятавшаяся в уголке презрительно сжатых губ Одина, и он заподозрил какой-то подвох. Да и цепь была чересчур тонкой. Однако, отказаться было невозможно, и Фенрир согласился, но решил хоть как-то обезопасить себя: - Хорошо. Но пусть один из Асов положит руку мне в пасть, чтобы я был уверен, что ты не хочешь меня обмануть. Фенриру и в голову не могло прийти, насколько коварен отец богов. В просьбе волка он увидел способ обезоружить чудовище и наказать непокорного сына одновременно. Все с той же жестокой усмешкой Один подозвал Тюра и велел ему выполнить просьбу Фенрира: - Ты так сблизился с ним за этот год, вряд ли сын Локи решится причинить тебе вред! Тюр молча подошел к Фенриру и протянул правую руку, мимолетно погладив его густую ухоженную шерсть. Один лишь скрипнул зубами, увидев этот жест, но промолчал, ведь победа была так близка. Асы опутали волка волшебной цепью и торопливо отошли подальше. Все они были в курсе задумки Одина и все надеялись, что гномья цепь выдержит. Долго пытался вырваться на свободу Фенрир, но чем больше он метался, тем сильнее сжималась цепь. Увидев беспомощность страшного врага, Один злорадно засмеялся, и этот смех привел сына Локи в бешенство. Огненная кровь, доставшаяся ему в наследство от отца - бога огня, закипела, ярость затуманила разум и, рванувшись из последних сил, Фенрир от напряжения сомкнул страшные челюсти. В первый момент Тюр даже не понял, что у него больше нет руки, а Фенрир увидев, что натворил, завыл от бессилия и отчаяния: - Тю-ю-ю-юр!!! Тюр пытался подойти к любимому и успокоить его, но Асы по команде Одина оттеснили обессилевшего от ран бога войны в сторону и приковали связанного волка к скале. А потом, пока Бальдр перевязывал рану брата, опустили скалу вместе с пленником глубоко под землю. И долго еще можно было слышать рык Фенрира, обещавшего вернуться и отомстить Одину. Когда Локи узнал что сотворил Один с его младшим сыном, он ядовито усмехнулся: - Что ж, Один, посадив на цепь моего сына, ты спустил с цепи свою смерть. Теперь осталось только ждать! - а глаза бога огня полыхали жаждой мести. *** Прошли века. Один по-прежнему правил миром. Фенрир все так же находился в заточении под землей, и Асы стали забывать про сына Локи. Все Асы, кроме Тюра. Однорукий бог сильно изменился за это время. Он уже не избегал битв, он стремился в самую гущу схватки, втайне надеясь встретить противника, который сумеет его одолеть и подарит, наконец, покой смертельно раненой душе Тюра. Но все когда-нибудь кончается, подошла к концу и власть Одина. Сумерки богов приблизились незаметно, но неотвратимо, и пришло время исполниться пророчеству норн. Локи привел великанов в долину Вигрид, Хеймдалль затрубил в свой рог, и битва началась. Последняя битва, Рагнарек. От звука страшной трубы Хеймдалля дрогнула земля, и через трещину вырвался наружу Фенрир. Увидев кровавую сечу, кипевшую по всей долине, волк заметался в поисках Тюра. Ему не важен был исход битвы, безразлично относился он к попыткам убить его самого, главная и единственная мысль, лихорадочно бившаяся в мозгу Фенрира, звала его на поиски и защиту любимого. Может, хоть так он заслужит его прощение! Заметив знакомые черные кудри, разметавшиеся по плечам, Фенрир рванулся навстречу Тюру и даже не заметил, откуда взялся восьминогий жеребец с разъяренным всадником, преградившие ему дорогу. Один впал в такое бешенство, увидев освободившегося из заточения волка, что на миг забыл о предсказании норн, и яростно атаковал Фенрира. Но все, что предсказано – сбудется. И волк, обуреваемый жаждой поскорее добраться до любимого, несколькими ударами могучих лап растерзал отца богов. Брезгливо отряхнув шерсть от капель крови, Фенрир мимолетно подумал, что Тюр будет его ругать за то, что он испачкался, потом попытался вновь разглядеть бога войны в гуще схватки, но тщетно - чернокудрая голова исчезла. Тюр безумствовал в кровавом вихре Рагнарека. Он впервые за всю жизнь ощутил себя не просто богом войны, а богом войны, наслаждающимся творимыми разрушениями. Тюр щедрой рукой сеял вокруг себя смерть и упивался ее запахом. Он приветствовал час своего освобождения, мечтая лишь поскорее оказаться в царстве Хель и попытаться хоть там встретиться с Фенриром. Когда ему навстречу выскочил Гарм, любимый пес Хель, сердце Тюра екнуло, а рука, сжимающая меч опустилась - ему показалось, что перед ним его малыш, его Фенрир. Заблуждение длилось один лишь миг, но и его хватило Гарму, чтобы впиться в горло бога войны. Захлебываясь кровью, Тюр упал, и счастливая улыбка скользнула по его губам, он, наконец-то, отправился навстречу любимому. Фенрир метался по долине, расшвыривая сражающихся воинов и нигде не находя Тюра. Постепенно отчаяние стало охватывать волка, а сердце сжималось от страшного предчувствия: Опоздал! И тут его взгляд упал на огромного черного пса, терзающего тело какого-то воина. Кто-то из великанов толкнул Гарма, и он, выпустив свою жертву, оскалился в сторону. С ужасом Фенрир узнал в неподвижной окровавленной фигуре того, кого искал. Одним ударом лапы он свернул шею псу и, накрыв своим телом тело Тюра, завыл так, что кровь застыла в жилах и у людей и у великанов и у богов. Весь мир потерял значимость для сына Локи. Непоправимая потеря стала единственным, о чем он мог думать. Даже в заточении, там, глубоко под землей, он надеялся на встречу, мечтал о том, как вымолит у Тюра прощение за нанесенное увечье, и они снова будут вместе, снова будут счастливы. Но теперь с мечтой о счастье можно было проститься - он не успел, и Тюр мертв. Они снова разлучены, и исправить это Фенрир был бессилен. Потеряв всякий интерес к кипевшей вокруг битве, волк смотрел лишь на мертвое, но такое прекрасное лицо бога войны, на его черные кудри, разметавшиеся по земле, на густые ресницы, занавесившие любимые глаза, на чувственные губы, искривленные в ласковой улыбке, такой неуместной сейчас, но такой родной, на это некогда роскошное тело воина, искалеченное и залитое кровью, и плакал о потерянной любви. Фенрир настолько отрешился от окружающего его мира, что даже не заметил подошедшего к нему Молчаливого Аса. Видар, воспользовавшись безразличием Фенрира, вонзил меч прямо в страдающее сердце чудовища и убил его одним ударом. Вдохнув последний раз пахнущий кровью воздух, сын Локи с благодарностью подумал о убившем его боге, ведь теперь они с Тюром смогут быть вместе. На царство Хель власть Одина не распространяется, а уговорить сестру не разлучать влюбленных надежда была, ведь в детстве она была ласкова к маленькому и беззащитному волчонку. - Любимый, подожди меня… - окрыленная надеждой душа чудовища рванулась в последний путь. *** Очутившись в огромном черном зале, Фенрир долго озирался, пока, наконец, не увидел забрезживший вдалеке свет. Мягкими прыжками он быстро помчался в ту сторону и скоро добрался до подножия трона Хель, своей сестры и владычицы царства мертвых. По правую сторону от нее стояли Асы во главе с Одином, по левую – их извечные враги – великаны, а прямо перед троном, гордо расправив плечи, стоял Тюр, явно не желающий присоединиться к Асам. Позабыв обо всем на свете, Фенрир подбежал к любимому и, мгновенно сменив ипостась с волчьей на человеческую, кинулся было обнять его, но не посмел, памятуя об откушенной руке, и упал на колени, обнимая ноги Тюра. - Фенрир! Мой малыш, - бог войны поднял дрожащего юношу и крепко обнял. Им не было дела до свидетелей их встречи, гораздо важнее было удостовериться, что слух и зрение не обманули, что они и правда встретились. - Тюр, мой Тюр! Прости меня… я знаю, я виноват… я не хотел… я не думал, что он выберет тебя… я оказался слабым и подвел тебя… Тюр…я искал тебя, мой Тюр… но опоздал и ты ушел в царство Хель без меня… - горячечный шепот больше походил на бред, золотые искры так метались в глазах, что от их мельтешения глаза засияли сумасшедшими всполохами, мускулистые руки лихорадочно метались, пытаясь объять сразу все вожделенное тело, крупная дрожь волнами накатывала на Фенрира, и тогда даже Тюр с трудом удерживал любимого. Наконец, осознав бесплодность всех попыток поговорить с Фенриром, успокоить его, Тюр просто впился поцелуем в дрожащие губы. Волна наслаждения накрыла их с головой, а сбывшаяся мечта окутала счастьем и отгородила от окружающих до того мига, когда волк смог расслабиться в любимых руках. - Фенрир, ты ни в чем не виноват передо мной. Я люблю тебя по-прежнему, успокойся. Мы встретились, наконец-то, и это уже счастье, - Тюр нежно поглаживал плечи Фенрира, и перемежал слова легкими поцелуями, обласкивая высокий лоб, точеный нос, чуть впалые щеки, покрытые легчайшим пушком, пухлые губы, тянущиеся за его поцелуями, как умирающий от жажды за благословенным дождем… - Как смеешь ты целовать убийцу отца своего? – загремел возмущенный голос, эхом отразившийся от невидимых стен. Один в ярости взирал на третьего сына. - Ты сам виноват, отец. Если бы ты оставил Фенрира в покое, он до сих пор жил бы в Асгарде и никому не причинил вреда, - Тюр спокойно посмотрел в лицо Одина, стараясь незаметно заслонить Фенрира своим телом. Хель, молчаливо наблюдавшая всю эту сцену, захохотала: - Ты проиграл, Один. Здесь ты бессилен сделать что-либо. Они сохранили свою любовь даже за гранью жизни, напрасны были все твои старания, старый интриган. Фенрир вышел из-за спины Тюра и в свою очередь прикрыл его собою: - Сестренка, когда-то ты была добра ко мне. В память о нашем детстве прошу тебя, позволь нам остаться вместе, - сын Локи опустился на колено перед владычицей подземного царства и, склонил голову. Тюр, не раздумывая, повторил его жест и склонился рядом. Хель немного помолчала, рассматривая просителей, а потом усмехнулась: - А ты, Тюр, тоже хочешь быть вместе с чудовищным порождением Локи? - Да, владычица. Я люблю Фенрира и мне не важно, волк он или человек, - Тюр посмотрел прямо в глаза Хель открытым и светлым взглядом. - Что ж, будь по-вашему! Я отпускаю вас, уходите. Но помните, вернувшись на землю, вы станете обычными людьми. Беззащитными, легко уязвимыми, смертными, - повелительница царства мертвых пытливо всматривалась в лица двух воинов, стоящих перед ней, пытаясь найти хотя бы следы фальши или малодушия. Но, выслушав ее приговор, они переглянулись и счастливо улыбнулись друг другу. Любовь, жившая в их взглядах, осветила весь тронный зал Хель и больно резанула по глазам разъяренного, но бессильного Одина. - Зато, мы будем вместе! – Фенрир выпрямился во весь рост и с благодарностью и теплом посмотрел на сестру, - Спасибо, Хель. КОНЕЦ