Здравомыслие и самолюбие

В нём так много труса, а в ней так много стервы… Сигнал — Душно

Суйгецу не был трусом, он был просто… здравомыслящим. То есть, например, считал, что не бояться Орочимару можно, только если ты: а) ещё не знаешь, кто это; б) идиот; в) и есть Орочимару. А что иногда слишком явно демонстрирует свой страх — так это, опять-таки, не оттого что трус, а потому что человек искренних эмоций, да. А вот Орочимару садистом как раз был, безо всяких оправданий и оговорок. Ещё и обладал особо неприятным чувством юмора — а Суйгецу знал, о чём говорит, он хорошо разбирался в неприятном чувстве юмора. И всё так получилось именно из-за совпадения этих двух факторов. Садистского чувства юмора Орочимару и здравомыслия Суйгецу. Да, дело определённо было именно в этом. — Кхм, — откашлялся Орочимару. Даже как будто несколько смущённо. — Эм-м-м-м… — протянула Карин. Очень и очень озадаченно. Суйгецу с достоинством выпрямился, отряхнулся и всеми силами постарался сделать вид, что всё в полном порядке. Не произошло ровным счётом ничего странного или неловкого. И он только что не спрятался за Карин, когда в коридор, по которому они шли, вывалился Орочимару в каком-то своём на редкость стрёмном обличии. — Каппа, — обрела, наконец, дар речи Карин, — ты мной прикрылся, что ли?! — Тактическое мышление! — нашёлся Суйгецу. — Решил пожертвовать самым бесполезным, чтобы защитить то, что действительно важно!.. — Не-е-е-ет, — Карин медленно расплылась в улыбке. — Ты испугался и понадеялся, что я тебя защищу. Поверить не могу! Неужели ты и правда такой трус?! — Ничего подобного! — возмутился Суйгецу. — Просто… — Поздно! — перебила его ликующая Карин. — Я всё видела, и Орочимару-сама всё видел, и тебе от этого не отмыться никогда в жизни! — Я, наверное, пойду, — проявил несвойственную ему тактичность Орочимару, уже успевший принять нормальный или, по крайней мере, человеческий вид. — И Орочимару-сама тебя даже пожалел! — восторженно продолжала Карин. — Такой позор, такой позор! — Так, слушай, — разозлился Суйгецу. — Давай проясним! Я не трус! Все боятся, и это нормально, а я просто по натуре открытый человек, не прячу эмоции, и если страшно — то почему бы и не спрятаться! — Но я-то вот не спряталась! — хихикнула Карин. — Просто не успела, потому что тормознутая, — парировал Суйгецу. — И вообще, тебе-то чего бояться — ты у него всегда в любимчиках ходила! А если бы на тебе столько экспериментов поставили, то не только за меня бы спряталась, но и на потолок запрыгнула с места! В этих словах был свой резон, но Карин было уже не остановить. — И с кем я связалась! — с притворным возмущением вопросила она у пустого коридора. — Наверное, самый бесполезный мужчина во всем мире! Бросил меня на верную смерть..! Заметив выражение лица Суйгецу, Карин и притормозила. — Что, такой удар по самолюбию, что рана критична, и ты уже не оправишься? — фыркнула она. — Ты ж у нас медик, могла бы и залечить, — буркнул он. Карин закатила глаза. — Ну ты и чучело, — заключила она и потянула Суйгецу за руку. — Ладно, пойдём. — Куда? — без особого энтузиазма поплёлся он за ней. — В койку, — вздохнула Карин. — Самолюбие твоё лечить. — Оно уже почувствовало себя немного лучше! — приободрился Суйгецу, ускоряя шаг. — И между прочим, то, что я связался с тобой, уже можно считать доказательством моей храбрости..! — Я ведь и передумать могу, — многозначительно предупредила Карин. — Да ладно, я знаю, ты передо мной не устоишь! — отмахнулся Суйгецу. …хотя, возможно, то, что он связался с Карин, можно также считать и доказательством полного отсутствия у него здравомыслия.