Вниз по наклонной плоскости

Больше всего на свете я люблю свою девушку. Она умна, красива, хороша в постели и вкусно готовит. Не знаю, как вышло так, что мы вместе. До момента нашего знакомства я думал, что безнадёжен в плане отношений: мне их просто не хотелось. Я был с головой погружён в собственные дела, которые многие люди предпочитали не понимать. Я вообще ни на что не обращал внимания, только и делал, что разбирал сложные математические задачи, придумывал новые алгоритмы их решения, решал нерешаемые для простого человека проблемы и создавал новые - ещё более запутанные. Каждому новому собеседнику я казался слишком заумным, может быть высокомерным или сложным для понимая. Люди не хотели слушать мои доводы и аргументы, когда дело доходило до оспаривания того, что им по нраву. Людям просто не нужна правда. Они привыкли жить иллюзиями и в штыки воспринимали того, кто дерзал эти иллюзии нарушить. Их можно понять, бесспорно. Но я не хотел. Я слишком долго понимал, вникал, выслушивал и поддерживал, что мне хотелось, чтобы хоть раз поняли меня. Поначалу она казалась мне такой же: чужой, обычной, непонимающей. Долорес создавала впечатление типичной беспечной любительницы громких вечеринок и пьянок. Мы начали общаться совершенно случайно. Нас свёл общий знакомый на одной из студенческих вечеринок, которую они организовывали вместе. Этот парень, Саймон - высокий широкоплечий красавец, звезда курса с длинными серебристыми волосами и пронзительными серыми глазами - вечно соревновался с теперь уже моей девушкой в том, чьё празднество соберёт больше народу, обеспечит больше выпивки и громкой музыки. Его вечеринки действительно славились толпами, интригами и мозговыносящим музыкальным сопровождением. Однако, Долорес не отставала: она всегда собирала так называемые девичники, изначально рассчитанные на ограниченное количество человек обязательно женского пола, которые потом превращались в нечто невообразимое: десять запланированных человек становились сотней абсолютно незнакомых гостей, которых привели друзья, друзья друзей, друзья друзей друзей... И вот однажды, в конце года, вместо того, чтобы состязаться, кто лучше и популярней, они решили объединить усилия и организовать самый масштабный пир на весь университет. Как там оказался я - не знаю до сих пор. Учитывая, что с Саймоном нас тоже свела судьба случайно. Он мне не друг, не товарищ, не приятель и вообще напоминал мне Трандуила из трилогии Толкина. Он мне даже неинтересен как личность: нечем там интересоваться - типичный пьяница и ловелас. Более того, я удивлён, что его до сих пор не отчислили: уж больно часто он «гуляет». Он лично рассылал приглашения на свою вечеринку, пополам с Долорес. Не оминул и меня. И там, на этом сборище пьяных студентов, он познакомил меня с человеком, который стал практически смыслом моей жизни. Он настоял на том, чтобы презентовать мне соорганизатора празднества, чуть ли не за руку подвёл меня к девушке и представил нас друг другу: - Долорес, любовь моя, это - Себастьян; Себастьян, дружище, эту горячую девочку зовут Долорес. - Я понял, - негромко ответил я. От слов «любовь моя», обращённых к этой особе, меня передёрнуло: они вместе? Впрочем, тогда я решил, что это вовсе не должно меня волновать. Да и сама Долорес не казалась мне тогда такой уж горячей. Красивая - да, с довольно-таки неплохой фигурой, но не более. Сейчас бы я разорвал Саймона на куски, посмей он обратиться при мне так к моей возлюбленной; сейчас я ни на секунду не могу усомниться в том, что моя девушка - идеальна. На этом скромном знакомстве и небольшом диалоге, последовавшим за ним, наше общение на той вечеринке закончилось. Девушка попыталась поддержать беседу, но со всех сторон её отвлекали, все хотели с него поговорить, Саймон настаивал на уединении, так что я не стал мешать. Тогда я посидел ещё недолго и отправился домой. Но с тех пор мы стали чаще общаться в социальных сетях. Она приглашала меня на свои вечеринки, я отказывался, диалог развивался и перерастал в почти полноценный разговор. Тогда я начал узнавать её получше, точнее она сама открывалась мне, даже не пытаясь скрывать каких-то подробностей, которые я, на её месте, бы не оглашал. Она говорила мне о своих взглядах на жизнь и интересах, а мне лишь казалось, что это глупые попытки выставить себя не такой, как все, мол, посмотрите на меня: какая я отличная от серой массы, оригинальная и неповторимая. Со временем я понял, что это не притворство. Ещё около нескольких недель мы просто переписывались и я начал осознавать, что не могу прожить и дня без того, чтобы выслушать очередную историю из жизни Долорес, не поспорить с ней о жизни, не получить в свой адрес милые шуточные упрёки. Я стал чаще выбираться на её вечеринки, проводить с ней и её компанией больше времени вместе в реальной жизни, она же стала частью моей. Я понял, что её друзья не такие уж и плохие, стоит к ним привыкнуть, и что сама девушка не так проста, какой кажется на первый взгляд. Она, казалось, не интересовалась мной как мужчиной, но я начал чувствовать нечто не-обычное, не свойственное мне доселе. Неужто я влюбился? Нет, быть того не может. Это на меня не похоже. К тому же на кого я посягнул? Уж не на Долорес ли - душу компании, местную мисс Популярность да к тому же, похоже, девушку такой же звезды - Саймона Такера? Хотя она сама говорила, что у них с Такером нет ничего, кроме дружбы с примесью конкуренции, и иногда они могут, так сказать, пошалить друг с другом, но не более. Они не встречаются, говорила мне Долорес. А я сгорал от ярости и ревности каждый раз, когда видел их вместе. А не так уж давно, всего полгода назад, Долорес открыла мне своё сердце. Я был влюблён в неё уже достаточно долгое время, я вожделел, я хотел её, как никогда не хотел никого раньше. Я удивлялся сам себе: как так-то? Простая смертная девушка так захватила мои мысли. Я не подавал виду: вёл себя так, как всегда себя с ней вёл. Я думал, что переболею, но с каждым днём становилось всё тяжелее. Когда мы были в большой компании и она была не со мной, я просто сходил с ума. А ещё больше меня терзали моменты, когда она в шутку обнимала меня или как-нибудь ласково называла. Я умирал каждый такой раз. Её лучшая подруга постоянно подшучивала над нами, над ней, что она ко мне пристаёт, к бедному отчуждённому мальчику. Это ещё больше меня удручало, ведь я понимал, что она ни-когда не будет приставать ко мне всерьёз, что это всего лишь шутки и приколы. Но я молчал. Делал вид, что мне тоже смешно и на самом деле безразличны «заигрывания» Долорес. И каково же было моё счастье и облегчение, когда она, пьяная, не скрывала своих чувств ко мне. Признаюсь, первое время мне казалось, что это вновь шутки. Что она целует меня, а потом будет, как с Саймоном - просто по дружбе. Я был сдержан и снисходителен в ночь, когда она позволила мне владеть собой. Мне не хотелось, чтобы наступал рассвет, ибо я думал, наутро она растворится, исчезнет, пропадёт. Снова будет здороваться со мной, как со старым приятелем, просто игнорируя то, что было на вечеринке. Её друзья восприняли ту ночь с насмешкой. Они подшучивали над Долорес, что та, якобы, совратила невинного юношу и как ей вообще не стыдно. Она лишь отмахивалась и продолжала обнимать меня и целовать. Саймон тогда закатил ей сцену ревности, на которую она отрегировала просто: взяла меня за руку и увела в другую комнату и, закрыв за собой дверь, отдалась мне полностью. Из простого уважения к ней я не сделал ничего такого, что могло бы заставить её потом жалеть. На следующий день мы проснулись вместе в одной кровати, терзаемые похмельем - она и муками совести - я. Я не знал, что мне сказать, как начать разговор. Спросил, как она себя чувствует, не тошнит ли её, ничего ли ей не надо принести, а Долорес тогда ответила с доброй улыбкой на лице: спасибо. Я не понял, за что она мне благодарит, и тогда она сказала мне всё, что чувствовала. Она говорила, что не зря я ей приглянулся, что она нисколько не жалеет о том, что делала вчера ночью и не пожалела бы ни о чём, если бы дело зашло дальше; поведала о том, что все её вчерашние действия совершал не алкоголь, а она сама, и спросила, правда ли, что она мне нравится. Я сказал, что это чистейшая правда. Больше эту тему мы не поднимали. Долорес встала с постели и вышла из комнаты. Из остальной части квартиры доносились храпы и сопения спящих студентов, которые ещё ночью неустанно пили и веселились. Я лежал на кровати и пытался осмыслить всё, сказанное девушкой. Она влюблена в меня. В меня, чёрт возьми. Я был несказанно удивлён. На первый взгляд такая обыденная, она единственная пыталась понять меня и моё мировоззрение. Я начинал осознавать, что она действительно хороший человек: она добрая, стремится всем помочь, всех оправдать, вникнуть во взгляды всех своих друзей. К тому же, я понял, она действительно красивая: ростом на голову ниже меня, не очень худая, но и совсем не толстая, кареглазая красавица с длинными русыми волосами, она действительно была чертовски привлекательная и обворожительна. А ещё у неё была странная манера одеваться: она всегда носила что-то одновременно откровенное и скрытое, например глубокие декольте и обтягивающие джинсы или кожаные штаны, но никогда я не видел её в короткой юбке или шортах. Она вернулась через несколько минут, свежая и благоухавшая, как только что распустившийся цветок - видимо, только из душа, одетая в новые вещи: синие джинсы и облегающую футболку с неглубоким вырезом, зато без лифчика под ней. В тот момент она выглядела до-вольно-таки соблазнительно. Она легла ко мне на кровать и прижалась. - Какой ты хороший, Себастьян, - прошептала Долорес, нежно касаясь мягкими губами моего уха. Тем временем в квартире начинала подниматься утренняя суета. Все просыпались, проси-ли воды, кого-то тошнило в туалете, и Долорес ушла от меня спасать положение. Она и Саймон бегали от гостя к гостю, то подавая им стакан безалкогольной жидкости, то чашку чая или горя-чего крепкого кофе. Девушка на секунду заскочила ко мне, принесла ароматный американо и так же быстро покинула комнату, продолжая свой обход. Через несколько часов пришедшие в чувство покинули обитель Долорес, а ещё спустя ка-кое-то время, ушли все, включая меня и Саймона Такера. С тех пор мы с Долорес были вместе. Одна лишь проблема - нам приходилось скрывать свои отношения. Моя возлюбленная не хотела огласки и обсуждений, не хотела глупых насмешек со стороны своих друзей, а я что? Я просто следовал её желанию в этом, ибо мне было всё равно, знают о нас люди или нет. В начале наших отношений было непросто: мало того, что мы постоянно скрывались, так ещё и не имели достаточно времени, чтобы быть вместе. У неё были свои дела, у меня свои. В университете начинался завал, так что поутихли и еженедельные вечеринки, и мы с Долорес виделись весьма редко и отнюдь не долго. Но эти несколько часов, которые мы проводили вме-сте, я обожал. Она была со мной нежна, несмотря на периодические несерьёзные обиды или оскорбления. Она никогда не пыталась унизить меня всерьёз. И никогда не обижалась надолго. Она говорила, что я не сделал ещё ничего такого, что могло бы действительно её прогневить. Долорес целовала меня, обнимала, гладила мои волосы и придумывала разные истории о нашей жизни. Я люблю эти её полёты фантазии - она придумывает такие занимательные рассказы о том, какими бы мы с ней были, обладай мы суперспособностями или принадлежи мы к другой расе. Пару месяцев назад мы решили ради эксперимента съехаться. И теперь каждый день меня с утра ждёт вкусный завтрак, в квартире всегда чисто, малолюдно и спокойно. Я люблю свою Долорес. А вот её друзей я любить перестал. Её лучшая подруга, Фелиция, иногда приводит меня в бешенство. Я не показываю это своей девушке, она меня дико раздражает эта «жгучая брюнетка». Мало того, что у неё сложный характер, так она ещё и постоянно мешает нашим отношениям. Она не воспринимает меня всерьёз и всё пытается заставить Долорес выселить меня из квартиры. А ещё она постоянно высмеивает то, что мы живём вместе.