***
Возможно, Тобираме следовало догадаться, что всё не так просто, ещё тогда. Хотя бы по решительному выражению лица Хаширамы. Но он в кои-то веки позволил себе поверить в лучшее. Ослеплённый этой верой, он даже не сразу понял, к чему идёт дело, когда следующее утро началось с эпического грохота, разбудившего всех, кто ещё не успел к тому времени проснуться. Со стороны полигонов, примыкающих к кварталу Учиха, поднимались гигантские клубы пыли, а дальше за стеной дымила полоса опалённых деревьев. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что участка стены между этими двумя локациями также более не существует, а далёкий, но не смолкающий грохот и отблески энергетических техник с той стороны, куда уводила свежеобразованная просека, свидетельствовали, что это далеко не конец. По итогам трёх дней, в безвозвратные потери списали три горы и двадцать гектаров леса. От нестерпимого жара земля спеклась плотной коркой и покрылась гигантскими трещинами; плодородный слой выгорел полностью, а от исполинских деревьев, порода которых славилась устойчивостью к огню, остались бледные прокалённые скелеты. К счастью, места для выяснения отношений два главных стихийных бедствия Конохи выбрали безлюдные. Потери в живой силе исчислялись разве что пятком особо неудачливых пичуг, зажаренных в собственных перьях, и некоторым количеством змей и кротов, оказавшихся недостаточно быстрыми, чтобы убраться из опасного района при первых признаках надвигающегося экстерминатуса. Да ещё с сотню рыбин получили моральную травму при падении с внезапно возникшего на месте тихой речушки водопада. Но на фоне дальнейшего потока морально травмированных разворачивающимся действом о них все благополучно забыли. Завершилось побоище триумфальным возвращением Хаширамы в Коноху с Мадарой на плече. Тобирама мог бы с облегчением заключить, что брат наконец прибил своего заклятого друга, если бы не поток отборных ругательств, исторгаемых последним на протяжении всей процедуры. Впоследствии Тобирама думал, что хоть тут должен был заподозрить неладное. По части речи глава Учиха был на редкость сдержан и обычно ограничивался замечанием о том, что все Сенджу — придурки, а своим лидером выбрали самого первостатейного блаженного идиота, какого только нашли. Но, к сожалению, и этот звоночек Тобирама пропустил. Мало ли, каковы были причины случившейся драки. Главное, после неё Хаширама принялся за свадебные приготовления с неприкрытым энтузиазмом, хоть и развёл вокруг них непонятную секретность. Ну да у Тобирамы были и другие неотложные дела, чтобы лезть к брату, раз тому так хочется играть в тайны. Так что, к своему стыду, масштабы совершённой ошибки Тобирама осознал лишь после пятого прочтения бланка с официальным приглашением. Предыдущие четыре раза мозг попросту отказывался воспринимать написанное. И исправлять что-либо было уже поздно. Единственное, следовало учесть, что в разговорах с Хаширамой свои идеи впредь следует излагать предельно доходчиво и конкретно, а в службе внутренней безопасности и разведки деревни пора что-то кардинально менять. Саму творчески переработанную церемонию Тобирама запомнил плохо. То ли потому, что Мадара воплотил в жизнь угрозу стереть всем присутствующим память при помощи гендзюцу, то ли потому, что поспешил самолично упиться в хлам с началом торжества. Лишь одно он мог заключить с уверенностью: назвать Мадару невестой никто так и не осмелился — иначе свадьба плавно перетекла бы в массовые похороны. Конечно, далеко не все безропотно приняли изменения в семейном положении главы деревни. Но, в отличие от старейшин, сам Тобирама не собирался читать брату мораль на тему важности продолжения рода и сохранения уникального генома. На примере прижитой Хаширамой ещё до основания деревни дочери они уже установили, что передать мокутон куда проще клонированием, чем получить наследующих его детей естественным путём. Волнения же среди рядовых шиноби на удивление быстро сошли на нет. Некоторые даже рискнули перенять полученный опыт. От способности Хаширамы проводить любые, даже самые дикие свои идеи в чужие мозги, признаться, начинала брать оторопь. Мадара тоже стал спокойнее и умудрился наконец-то задушить недовольства в собственном клане. По правде, Тобирама не понимал, что мешало тому заняться этим раньше — будто проблема могла устраниться сама по себе.***
По прошествии лет, глядя, как Мадара катает на себе внучку Хаширамы, Цунаде, и безропотно терпит, когда та вцепляется в его непослушные космы, Тобирама даже нашёл в себе силы признать, что всё вышло не так уж и плохо. Его собственный младший сын Итама требовательно подёргал отца за штаны, видимо, желая попробовать аналогичный аттракцион. Тобирама потрепал его по взъерошенным красным волосам и послушно взгромоздил на плечи. Да, пусть ему пришлось самому жениться на Узумаки-химе, и, с большой долей вероятности, кому-то из его детей необходимо будет сдерживать в себе биджу, но оно определённо того стоило. К тому же, он был уверен в разработанных печатях, а Коноха была достаточно сильна, чтобы верить, что эту силу применять никогда и не придётся. Возможно, в конечном итоге, никакой ошибки он и не совершал.