Раз... Два...

…Пустая бутылка снова летит в стену. Я закрываю глаза и провожу кончиками пальцев по своим рукам. Мой тихий голос эхом отдается в ободранных стенах пустого помещения: - Раз… Два… Три… - и так до ста. Сто-по-обе-стороны-рук, как некогда выразился кто-то бесконечно родной и забытый. Кто-то, чей образ выжжен на сердце. На сердце, каждый удар которого приходился на каждый счет. Я закрываю глаза и блаженно улыбаясь, доставая лезвие. Сто-один-по-обе-стороны-рук. Где-то вдалеке слышатся пьяные крики, чей-то звонкий смех. Я слышу звук сдираемой этикетки и сминаемой бутылки. У них что, блейзер? Я всегда любила заводить новые знакомства. Кажется, их испугал вид всклоченной девушки с синими волосами, по руке которой стекала кровь. Кровь из сто первого пореза в честь Тебя. Они отдали бутылку просто так. Я вновь запираюсь в возводимых мною же стенах и делаю первый глоток. Первый, второй – а после руки уже сами скользят по плечам, по ключицам и пробираются под футболку; под черное кружево. - Раз, два, три... – и так я дохожу до двенадцати. А ты помнишь, что после двенадцати заканчиваются все чудеса? Я истерически смеюсь. Смятая бутылка летит в угол, литр-за-двенадцать-глотков. По одному глотку на каждый счет. Я опускаюсь с холодной кровати на ледяной пол(такой же холодный, как руна, наложившая на тебя отпечаток. Почему я вижу ее шрамом на твоей руке?). Слезы, смех – все, как в дешевой трагедии Шекспира. Кажется, я не люблю его. Мне ближе творчество По. Тебе тоже. Воспоминания. Ты оставляешь бутылку вермунта под моей кроватью. Я закрываю глаза и проваливаюсь в пустоту. Главное, это вернуться, да? - Раз, два, три… - я дохожу до восьмидесяти и замолкаю. А что, если возвращаться некуда? Страшно. Больно. Холодно. Я ослепла? Потолок моего ледяного замка тает от пробивающихся солнечных лучей. Я не люблю свет, но этот меня тянет – в голове мелькает мысль о мотыльках и свечах, но она тут же исчезает. Я поднимаюсь и пытаюсь идти к свету. Больно. Кровь из разошедшихся порезов заливает лед. Я могу не считать – их пять и они на ступнях. Пять, по количеству моих самых крупных ошибок. Этот свет – от ангела? Карие глаза смотрят нежно и с заботой. Страх уходит. Мне тепло. Ангел смотрит на полу-пустую бутылку вермунта в моей руке. - Ты хочешь выпить? Я понимаю, что он примет любой мой ответ. Я улыбаюсь. - Нет. Пальцы разжимаются, и бутылка летит в пустоту. Но из моих порезов и шрамов продолжает сочиться кровь.