Broken Birthday

Холодный голос в телефонной трубке неизменно оповещал о том, что абонент находится вне зоны обслуживания. Черт бы побрал это все, дни рождения, праздники, перелеты, да вообще все! Ненавижу! Я со злостью ударил по подушке кулаком, понимая, что все равно этим ничего не меняю. Господи, ну почему все так? Ну почему, почему? Сжимая в руках телефон, я перевернулся на бок и подтянул ноги к груди. До двенадцати оставалось пять минут, он не успеет, да, черт подери, он вообще не успеет. Никогда не успеет. Слезы злости и обиды выступили на моих глазах. Не так я представлял себе этот день, совсем не так. Через несколько минут мне исполнится двадцать один. Страшный возраст. Я больше не ребенок, мне больше нельзя быть таким обезбашенным, делать, что хочу, быть… Мне нужно думать о будущем, о семье, о женитьбе, о детях, а я просто лежу в своей кровати, держу телефон и отчаянно жду чуда, звонка, маленькой весточки, маленького напоминания о том, что все хорошо. И его нет. Нет этого напоминания, нет ни слова. Телефон все так же отзывается механическим голосом оператора, и я позволяю себе расплакаться. С днем рождения тебя, Луи. С полным совершеннолетием. На экране всплывают адресованные мне сообщения фанатов, знакомых, друзей, а я не могу удержать себя от всхлипываний, потому что мне не нужно это. Не это. Но какая разница? Ты обещал. Ты помнишь? Ты обещал мне!!! Ты обещал приехать, слышишь? Ты говорил, что будешь со мной, будешь рядом, когда я повзрослею, когда я буду стареть, мы будем вместе, ты ведь знаешь, как мне страшно, как я боюсь этого, а ты? Что ты? Зачем ты это сделал? Ты не вернулся, ты остался там, с ней. Ты ведь мог приехать раньше, ты ведь знал, знал как мне больно, зачем? Раздался звук входящего вызова. Я с надеждой схватил телефон, но дисплей высветил мне имя мамы. Мама… Мамочка, как же ты далеко, как плохо без тебя… - Алло? - Привет, мое солнышко. С днем рождения тебя, дорогой. Я люблю тебя. Я так тобой горжусь, ты даже не можешь себе представить. Ты самый лучший у меня, - слышать теплые слова матери было так больно, и так страшно было признаваться себе, что в этот момент ты хотел услышать не ее. - Спа-спасибо, мама. Я люблю тебя, ма-ам, так люблю, - всхлипы сдержать не получилось, как я не старался. - Он не приехал? – тон мамы стал более холодным. - Нет. Он задержался, наверное… - я постарался говорить как можно более небрежно, но в конце все равно сорвался. – Мама, он не приехал. И у него выключен телефон. Мне так плохо, мама. Он далеко, а я тут один, совсем один, и мне уже двадцать один, а он не приехал, мама, не приехал… - я захлебывался собственными слезами. - Не плачь, мой хороший, не плачь. Возможно, погода, задержали рейс, ты же знаешь, как это бывает. Не плачь, это же твой праздник, все будет хорошо, прошло только пятнадцать минут, впереди еще целый день, он приедет, обязательно приедет. - Но он обещал, он говорил, что будет рядом, говорил, как он мог, мама? - Ты ведь уже взрослый, ты понимаешь, что не всегда бывает так, как мы того хотим, и это не зависит от нас. Не плачь, солнышко, все еще образуется, все наладится, он не может не приехать. Он ведь любит тебя, и ты это знаешь, и все это знают. Все будет хорошо, дорогой, все будет хорошо. Ложись спать, а утром все будет окрашено в другие тона, ты же знаешь. - Спасибо, мам. Спасибо. Я так люблю тебя. - А я люблю тебя, маленький. Ты самый лучший у меня. Не мучь себя, ложись. - Обязательно. Спокойной ночи. - Спокойной ночи, Бу. С днем рождения, мой славный. Но после того как я отсоединился, остановить глупые слезы все не выходило. Почему он даже не звонит? Почему он не предупредил, почему, почему, почему? Как все глупо и бессмысленно. Написав парочку твиттов, я так и уснул, не выпуская из рук телефон, все надеясь на чудо. Чуда не произошло. Когда я проснулся, меня ждала пустая квартира, тишина и ни слова от него. Ни словечка. Ни чертового смайлика. Ни слез, ни сил плакать уже не осталось, так что на меня просто навалилась безумная усталость и какая-то опустошенность. По привычке я набрал все тот же номер, услышал все тот же ответ и перестал надеяться. Просто он забыл. Просто ему неважно. Ну что же, так тому и быть, мне почти не больно. Мне почти не обидно. Я почти не хочу биться головой о стены, сбивать руки в кровь и раздирать грудную клетку, чтобы выдрать оттуда отчаянно болящее сердце. Ни капельки. Просто ему не так важно это. Просто ему не важно это. Совсем. Ни на грамм. Потому что… Потому что можно было позвонить, написать, да сделать что угодно. Но… Неожиданно я услышал, как в замке поворачивается ключ, и затаил дыхание, мысленно скрещивая все пальцы, молясь только об одном – чтобы это был он. Чтобы это был тот, кого я жду. - Да чтоб тебя! Что за день! - послышались из коридора приглушенные ругательства, и сердце сделало двойное, нет, тройное сальто в груди. Он приехал. Он. Он. - Гарри? – я выглянул из дверного прохода. Он обернулся, и я увидел, что у него на подбородке стоит какой-то фиксатор, а сам он выглядит безумно уставшим. - Луи! Мой маленький мальчик! С днем рождения тебя! – он кинулся ко мне, сжимая меня в объятиях. – Ты представить не можешь, как я сюда добирался. Мне разрешили улететь от нее гораздо позже, чем я думал, плюс задержали рейсы из-за погоды, и я не смог, Господи, не смог быть с тобой в полночь. Но, что хуже всего, мне сказали, что я смогу быть в Лондоне только поздно вечером, потому что этот рейс будет ждать, так что я летел с пересадкой в Нью-Йорке. Перебежками, только бы меня не заметили, потому что прессе сказали, что я прилечу-таки поздно, так что мне нужно будет вернуться в аэропорт. А знаешь еще что? Мне запретили оставаться у тебя на ночь. Вместе. И поэтому из аэропорта я уеду домой, к родителям. Представляешь? Я не мог, я кричал, я орал и говорил, что уйду к черту из группы, но меня осадили и сказали, что контракт есть контракт. Луи, я рыдал всю ночь, пока летел. Представляешь, я ведь забыл, что в самолете не смогу ни позвонить тебе, ни написать, и не подумал об этом заранее. Я хотел сделать тебе сюрприз, а потом… Потом понял, что ты думал, что я тебя бросил. Господи, Луи, прости меня, ты ведь так боялся, я ненавижу себя за это, ненавижу, Лу, прости меня, простишь? Я люблю тебя, как я тебя люблю, Лу, – этот поток информации так быстро оказался на мне, что я даже не сразу смог переварить его. Но главное я понял – он спешил. Он летел ко мне, он хотел быть рядом. И снова менеджмент, снова наши контракты дергают нас за ниточки и отдаляют друг от друга. Снова. - А твой подбородок?.. - Это? – он потрогал бандаж. – Это я упал. Не нужно было ехать кататься без тебя, я ведь знал, но что тут сделать, чертово руководство, - он так и не отпускал меня из своих рук и, несмотря на то, что он был холодным, только вернулся с улицы, я чувствовал удивительное тепло внутри. Вот так, так правильно. Так надо. - Господи, Гарри, я так скучал. Мне было так страшно, так больно, я ведь думал, что ты предал меня, оставил, забыл. Хаз, господи, как я тебя люблю, ты же знаешь, я прощу тебе что угодно, ты – все, что у меня есть. Ты - моя жизнь, Хаз. Отогревая его горячим какао, распаковывая коробки с подарками, которые он мне привез, я чувствовал, что боюсь меньше. Когда он рядом, мне не страшно стареть. Потому что он вместе со мной. Потому что мы есть друг у друга. И я не боюсь. Почти. Мне только страшно, что он меня бросит – я просто не выживу, я просто не смогу это пережить. И я буду терпеть, что бы ни устраивал за проверки нам менеджмент. Я буду всеми силами защищать нас. Потому что только это имеет для меня значение. Я слишком сильно его люблю.