Чанмин on/off

      Чон Юнхо проснулся посреди ночи, ощущая как все тело затекло от неудобной позы - возможности двигаться, как оказалось, он был лишен почти полностью. Разлепив глаза, мужчина обнаружил, что всё именно так, как он и предполагал. Его Чанминни опять включил режим коалы и теперь тихо посапывал, уткнувшись мужчине носом в шею и крепко того обнимая. И если глядя на Чанмина со стороны можно было только умиляться, то лично Юнхо, как постоянной «жертве» привычки любимого приходилось несладко. Хоть во сне парень и был похож на ангелочка, силы у него были немалые. И сейчас Чанмин использовал приличную их часть, чтобы поплотнее прижаться к любимому телу, опутав его руками и ногами. Мысленно вздохнув, Юнхо кое-как все же сумел выпутаться из захвата, вернув парня в нормальное положение. Но спящего Чанмина такое состояние дел не устроило. Довольно скоро он завозился на кровати, что-то недовольно пробурчав сквозь сон, после чего развернулся лицом к мужчине и снова закинул на того ногу и руку, поплотнее прижимаясь к горячему телу. Поняв, что выбора как спать ему не оставили, Юнхо устроился поудобнее, насколько это было возможно, еще раз посмотрел на сладко спящего Чанмина и чмокнув того в макушку, попытался снова заснуть.       Сказал бы кто Чону Юнхо при их первой с Чанмином встрече, что по ночам (если только эти ночи не были горячими и бессонными для них обоих) тот выглядит как нежный и беззащитный ребенок, норовящий закинуть ноги на всё, что можно. С этими своими дрожащими пушистыми ресницами, расслабленным и оттого кажущимся более детским и невинным лицом и умильной, хоть иногда и вызывающей дискомфорт, привычкой спать на манер коалы, цепляясь и до последнего не отпуская любимого из своего захвата, Чанмин разительно отличался от первого и даже второго впечатления о себе. Думая об этом Юнхо начал погружаться в сон, который перенёс его в тот вечер, когда он впервые увидел Чанмина.

***

      Впервые Юнхо встретил Чанмина в довольно дорогом фешенебельном ресторане. Хотя если быть точнее, то там он встретил Макса. Но это разграничение Юнхо научился ощущать гораздо позже. В ресторане играла живая музыка, а Макс был одним из постоянных певцов, работающих там. Юнхо пришёл с парой коллег, немного развеяться после работы. Музыка хоть и была живая, но играла больше фоном, не перетягивая внимание на себя, а скорее завершая спокойную и представительную атмосферу заведения. Когда мужчины только пришли, сев за один из немногочисленных столиков, стоящих на приличном друг от друга расстоянии, на небольшой сцене пела какая-то блондинка, выводя грустные трели о безответной любви. Голос у девушки хоть и был хорош, но особых эмоций лично у Юнхо не вызывал, отчего тот почти сразу же перестал обращать внимание на сцену, вовлекаясь в разговор с друзьями.       Раз и навсегда для Юнхо все изменилось минут через 20, когда музыка сменилась, и под первые же аккорды гитары зазвучал мягкий мужской голос, словно обволакивающий густым туманом весь зал. Юнхо повернул голову в сторону сцены, к которой сидел боком и пропал окончательно. На высоком стуле, перебирая тонкими пальцами струны гитары, сидело сладкоголосое и длинноногое нечто. Нечто скользило взглядом из под длинной косой челки по залу, ни на ком не задерживая своего внимания и вообще всем своим видом словно говорило, что ему плевать на всех тут присутствующих. Казалось всё, что интересует это создание - это его гитара и свой голос. За следующие 40 минут, пока создание находилось на сцене, Юнхо был поглощен им полностью, абсолютно без шанса выпутаться из его чар. Даже коллеги через время оставили попытки обратить на себя внимание мужчины, решив предоставить Юнхо возможность наслаждаться музыкой, раз уж она так его увлекла.       С того самого вечера Юнхо стал практически завсегдатаем данного заведения. Он узнал у администратора, что «нечто» тут зовут Максом и выступает он 3 раза в неделю. И эти 3 раза Чон Юнхо по возможности старался присутствовать в ресторане. Довольно скоро мужчина понял, что он был не единственным постоянным клиентом этого заведения, которые приходили сюда вовсе не за вкуснейшими блюдами и дорогим алкоголем. Респектабельная дама глубоко за 40, две молоденькие девицы – явные прожигательницы родительского состояния, представительный бизнесмен неопределенного возраста, довольно ухоженный, хоть и не самой привлекательной наружности и бог знает кто еще, на самом деле. Юнхо отметил для себя только их, потому что они бывали тут практически так же часто как и он, если не чаще. И так же всегда замирали, устремив голодные взгляды на сцену, стоило только раздаться первым аккордам гитары и зазвучать чувственному голосу. Не сказать, чтобы Юнхо был в восторге от осознания того факта, что он не один тут такой – уже практически впавший в зависимость от этого создания на сцене. Но и судить он этих людей тоже не мог – ведь прекрасно понимал, что освободиться от воздействия этого голоса чертовски трудно.       Так Юнхо провел весь следующий месяц. Познакомиться или хотя бы перекинуться парой фраз с Максом у него не было никакой возможности. Когда певец заканчивал, то уходил за сцену через тяжелый бархатный занавес, располагавшийся за спиной выступающих и рядом с которым всегда был охранник. И по одному его виду было понятно, что насколько бы не были влиятельны клиенты этого заведения, но в служебные помещения он никого пускать не намерен. Пару раз Юнхо пытался выловить Макса на стоянке, спускаясь туда сразу же как заканчивалось выступление и ожидая парня там, но того словно и след простыл. В конце концов, Юнхо просто продолжил ходить в это злосчастное место, упиваясь тем, что представлялось его взору и слуху и надеясь, что когда-нибудь это наваждение все же пройдет. Мужчина отлично понимал, что его увлеченность вряд ли можно назвать абсолютно нормальной. Юнхо даже пытался заставить себя прекратить ходить в ресторан, но каждый раз проигрывал сам себе. В итоге Чон просто решил признать, что он стал кем-то наподобие тех школьниц, что фанатеют по айдолам. Довольно безобидное увлечение, если не скатываться в сталкерство и больную одержимость. Так что, окрестив себя простой «фанючкой», Юнхо смирился с текущим положением дел и стал без особых угрызений совести и дальше приходить послушать и посмотреть на Макса. И хоть сам парень всегда смотрел словно «сквозь» посетителей ресторана, ясно давая одним своим видом понять, что он отлично знает, какое действие оказывает на них, но его это никак не трогает, голос этого создания завораживал, предавал сил и исцелял, вытаскивая на свет эмоции и переживания, которые, казалось, уже давно были погребены заживо. И за одно только это Юнхо готов был и дальше оставаться во власти этого существа, окутанный его голосом.       За то время, что Юнхо наблюдал за Максом, у него уже успел сформироваться некий образ этого парня. Так, он создавал впечатление немного отстранённого, живущего в каком-то собственном мире человека, при этом прекрасно осознающего свою способность завладевать вниманием людей. Макс виделся Юнхо в роли этакого божества, которое с нисхождением принимает неуклюжее и мало для него значащее внимание простых смертных, при этом то ли из жалости, то ли забавы ради даруя им немного своей благосклонности и холодного внимания.       Примерно таким Макс и оказался. Вот только при непосредственном общении он скорее предстал живым воплощением бога разврата и секса. Он мог одним лишь только пристальным взглядом, едва уловимым жестом или определенно двусмысленной фразой довести собеседника до исступления, заставляя того хотеть парня отчаянно и неистово. И Макс явно наслаждался этим своим умением, откровенно забавляясь и наблюдая за собеседником с интересом ученого, ставящего эксперимент на лабораторной мыши. Всё это Юнхо в полной мере ощутил на собственной шкуре в один из вечеров, когда он по привычке зашел в уже ставшее любимым заведение, усаживаясь за барную стойку и заказывая бутылку виски. Сегодня не был «день Макса» и Юнхо заглянул в ресторан скорее на автомате. Клиент, для которого они разрабатывали приложение, терроризировал и сводил с ума всю команду и Юнхо, как руководителя проекта, в первую очередь. Он вымотал всю душу и нервы в спорах с заказчиком, запросы которого менялись с космической скоростью, но который не желал смещать ни сроки, ни бюджет в большую сторону. Плюхнувшись на высокий стул и попросив у бармена сразу бутылку виски и бокал, Юнхо попытался отключиться от реальности, забывая и о тупых заказчиках и вообще обо всем на свете. Мужчина настолько ушел в себя, что даже не обратил внимания на севшего рядом с ним еще одного посетителя. - Тяжелый день? – спустя какое-то время незнакомец сбоку все же заговорил, явно желая втянуть Юнхо в беседу.       Вот только ни полупьяные откровения с незнакомцем в баре, ни флирт или даже одноразовый секс не входили сегодня в программу Чона Юнхо. О чем мужчина и решил незамедлительно известить подсевшего к нему субъекта. Набрав в грудь побольше воздуха, Юнхо развернулся к спрашивающему, да так и замер с невысказанным на губках посылом, натыкаясь взглядом на знакомую фигуру, обладатель которой смотрел на него сейчас вроде и безразлично, но с хитринкой. В руках Макс вертел такой же, как и у Юнхо, бокал с виски, расслабленно восседая на стуле и следя за реакцией мужчины. - Разве что немного. – На выдохе почти прошептал Юнхо, разрешая себе отмереть и наконец моргнуть. Макс в ответ слегка ухмыльнулся уголком рта. - Я вижу, теперь Вы посещаете наше заведение не только трижды в неделю, Юнхо-ши? – Говоря это Макс, склонил голову на бок, выставляя на обозрение изгиб тонкой шеи с наверняка очень нежной кожей. И Юнхо с огромным трудом поборол в себе желание провести пальцами по ней, а еще лучше слегка прикусить. - Аааа, откуда… - Откуда я знаю Ваше имя, Юнхо-ши?- Макс улыбнулся одними губами, пока его средний палец выводил круги по краю стакана с алкоголем. У Юнхо от этой, такой казалось бы невинной картины, в совокупности со своим именем, которое произносил этот голос, внутри словно образовался маленький тайфун, который прошелся по всему его организму, не оставляя без внимания и встряски не единой клетки. А Макс же продолжал, как ни в чем не бывало. – В этом нет ничего удивительного, сотрудники должны знать своих постоянных клиентов. Тем более скажу по секрету, наши официанты от Вас просто в восторге – ведь Вы всегда оставляете ооочень щедрые чаевые. Только если что, я Вам этого не говорил, так что тссс… - На последней фразе Макс наклонился поближе к Юнхо, одновременно прикладывая к чувственным, пухлым губам указательный палец. И это был не просто жест, обозначающий молчание, парень практически поцеловал свой палец, слегка приоткрывая губы при касании и легко выдыхая на плотно прижатый к ним пальчик. - Что ж, приму это за комплимент. Однако я все равно удивлен, что Вы знаете меня, Макс-ши. – Голос Юнхо слегка сел и он вслед за парнем тоже перешел почти на шепот. - О, прошу, зовите меня просто Макс. – Певец слегка улыбнулся, убирая мизинцем упавшую на глаза густую черную челку. - В таком случае я предпочту тоже быть просто Юнхо и предлагаю перейти на ты. - Что ж, Юн.Хоо, ты так и не ответил на вопрос – похоже теперь ты бываешь здесь практически каждый день, м? – Макс явно отлично осознавал, какое действие производит каждый его жест, каждый взгляд и каждая интонация голоса. И удовольствие от этой «игры» сейчас получали оба. - Знаешь, тут отличный алкоголь, да и атмосфера располагает. Так что да – я люблю сюда приходить. А уж живая музыка – отдельная услада как для ушей, так и для глаз. - Да, Джессика отлично поёт, - кивнул Макс в сторону поющей на сцене блондинки. – Да и многие наши постоянные клиенты её большие поклонники. Только ради неё сюда и ходят. - Многие.- Согласился Юнхо, не мигая глядя на Макса. – Но не все. Мне больше по душе другая певчая пташка.       Парень, так же не отводя взгляда от Юнхо, отпил виски из стакана, быстро провел по губам вертким язычком, слизывая остатки огненной жидкости и встал со стула, вплотную подходя к мужчине, склоняясь над его ухом и кладя руку тому на бедро, слегка сжимая его длинными пальцами. - И пташка уже давно это заметила и пока что ей ооочень любопытно. Надеюсь, ты её не разочаруешь. – И уже выпрямившись и кивая в сторону бармена добавил. – Чуть позже Кюхен даст тебе мой номер. Не заставляй меня долго ждать, а то ведь могу и потерять интерес.       После чего Макс поспешил покинуть ресторан, больше не говоря ни слова и не прощаясь.