Искорка

      Лисичкины сказки: ИСКОРКА По полю шёл Леший. Конечно, это было не верно. Леший не должен ходить по полю. Леший должен ходить по лесу. Лучше конечно по заповедному. С могучими дубами в три обхвата, с завалами из бурелома, заселённому, всякими лесными жителями и конечно с берлогой, в которой должен бы спать медведь. Ну, а Леший как раз должен бы этот лес охранять. Там случайного путника заморочить или лесоруба, к примеру, с ума свести. А то и вовсе устроить в окрестных деревнях пропажу скота. В принципе, когда-то оно так и было. Был и заповедный лес, и робкие селяне, и испуганные лесорубы, и заплутавшие коровы. Но сейчас те давние времена вспоминались смутно. Уж больно давно это всё было! С той поры много чего в этом мире изменилось. Поредел лес, меньше стало всякой лесной живности, робкие селяне тоже куда-то подевались и на их место вселились шумные и безалаберные горожане, ну, а коровы…. Коров Леший не видел давно. Нет, они конечно были. Но там где их пасли, Лешему хода не было. Леший поёжился, вспоминая свою встречу с электро. пастухом. Вспомнил, как летели искры от его кривых, похожих на корни, ног, вспомнил запах палёной древесины и у него ещё сильнее заныли старые обиды на людей. Неспроста, сегодня ночью, вышел из леса Леший! Ох, неспроста. Дело в том, что мир менялся уж больно стремительно. Ещё совсем недавно, каких-то двести лет назад, на этом самом месте и был тот самый заповедный лес. Места здесь были глухие! Исконные были места. Были и дубы в три обхвата, и мрачные завалы буреломов и множество лесной живности. А сколько всевозможной нечисти, жило в этом благодатном месте! Какие это были соседи! Леший помнил ещё свадьбы Водяного, когда они вместе со всей многочисленной роднёй гуляя на свадьбах его дочерей, водяным валом проходили по реке, сметая жалкие мостики и лодчонки людей. Вспомнил кикимор и русалок, которые так славно водили хороводы, иногда завлекая неосторожных путников в болото. Где оно теперь это болото? Где те кикиморы, куда подевались русалки. Даже Водяной больше не появлялся. Залёг на дно сильно обмелевшей реки и вот уже лет двести не заходил в гости. Добрых и хорошо знакомых соседей не стало. А те, что раньше были не слишком соседями, исчезли ещё раньше. Не встречал он не амбарных, не банных, не овинных. Иногда, правда, заходил домовой. Но что с ним стало за это время! Куда подевались те великолепные спутанные грязные патлы, волос? Где маленькие глазки без зрачков? Где тот прекрасный латаный тулуп подвязанный верёвкой свитой из соломы? На отмытого стриженного и приодетого по людской моде домового лешему было неприятно смотреть. Да и Домовой, видимо чувствуя к себе отношение хозяина, не спешил набиваться к нему в гости. Да бог с ними с соседями. Не очень то они были и нужны Лешему. Он и в лучшие то времена, не слишком любил общество, а тут и вовсе…. Дело в том что место той, может и не слишком приятной в общении, но знакомой нечисти, занимали люди. Как же они докучали лешему! Нрав у кикимор был отвратителен (да пахли они надо сказать не очень), но люди были ещё хуже! Они вырубили заповедные дубы, они проложили дороги, они значительно сократили остатки того заповедного леса, а то что осталось…. На жалкие остатки былого великолепия смотреть без содрогания было нельзя. А бурелома не стало вовсе! Ну и где Лешему теперь жить? Но хуже всего было отношение людей к нему к Лешему! Они, напрочь перестали его бояться! Раньше (лет сто тому назад) хоть как-то опасались. Но теперь! Можно было пугать хоть всю ночь — смысла не было никакого. Особенно бесили парочки. Эти если и пугались то только того что их разлучало. А проделки Лешего они просто не замечали! Зачем, тогда спрашивается, идти в самую глухомань, когда при этом ничего кроме друг друга не видите. Это странное поведение больше всего выводило Лешего из себя. Одна из таких парочек и послужила причиной столь странного поведения Лешего. Ещё только вчера у него был дом. Это был не слишком-то и густой, но всё же бурелом. Но в него вломилась эта самая парочка. Были то они совсем не долго. Но вот в осквернённый дом Лешему возвращаться сил не было. Тогда-то его терпение и лопнуло! Окончательно. Не с проста, заповедным был этот лес! Ох, неспроста! Заповедным он стал задолго до появления людей. Был в нём один камень. Не просто камень, а КАМЕНЬ! На человеческий взгляд так кусок скалы, торчащий из земли, но леший помнил, что таиться под тем камнем. И заветные слова знал. Обида ему быстро, напомнила как выпустить из-под заговорённого камня погибель, всему живому на земле. Ну и что, что он хранитель! Что тут хранить то шептала ему обида. Обычно он этот шёпот не слушал. Но сегодня!! В его ушах вновь зазвенел тот отвратительный звонкий смех девушки. И кривые руки-ветви не произвольно сжались в кулаки. Ах, вы ещё смеётесь! Ну, наплачетесь! И он зашагал через поле к страшному камню. Однако не слишком быстро. Что-то отвлекло его внимания от чернеющего в ночи неприметного куска скалы. Это что-то было ярким и подвижным. Слишком ярким и слишком подвижным на взгляд Лешего. Не порядок это, привычно подумал Леший и повернул к светящейся в ночи яркой точке. Уж больно любопытно ему стало, что же такого нового здесь в поле появилось. А погибель выпустить он успеет. Ночь ещё длинная. При ближайшем рассмотрении, яркая точка оказалась человеческой девочкой. Она вся светилась и переливалась. Маленькие разноцветные искры бегали по её волосам, шубке и рукавичкам. Леший отпрянул. Воспоминания о пастухе были слишком свежи. Но тут он поразился ещё больше! Девочка улыбнулась и сказала: «Здравствуй!». Леший остолбенел! Затем обернулся, посмотрел на право, на лево. Затем зачем-то взглянул себе под ноги. Там всё было правильно. Чистый и не примятый снег простирался во все сторона от Лешего и девочки. НЕПРИМЯТЫЙ! Леший знал, что он не оставляет следа, но девочка…! За ней тоже снег был не примят. Он услышал звонкий как колокольчик смех. На этот раз он не показался ему неприятным. Скорее наоборот. А девочка сказала: « Это я тебе здравствуй, говорю. Ты разве не знаешь, что в ответ надо говорить — здравствуй?» И вновь засмеялась. Как будто колокольчик зазвенел на ветру. Леший уже привык к человеческой бесцеремонности, но это…! Надо было бы подняться во весь свой не малый рост и напустить страху на девочку, но вот что-то подсказывало Лешему, что это не поможет. Он не нашёл ничего лучшего чем сказать: « А ты кто?» Голос у Лешего был тот ещё! Когда-то его знакомая русалка (хорошо знакомая, ведь Леший не говорит, с кем попало) сравнивала его с треском ломающихся сучьев. Это было ещё довольно мягко сказано. Даже медведи, заслышав его голос, удирали изо всех лап. Но девочка только засмеялась в ответ. И вновь на ветру зазвенели серебряные колокольчики! — Я Искорка! — Кто? Искра? -Да нет же, глупый! Искорка! Искра это когда костёр горит, или ток, например, а я Искорка! И девочка капризно топнула ножкой по снегу. Леший вновь посмотрел ей под ноги. Снег был не примят! — Как ты не понимаешь! Искорка! Леший не понимал. -И зачем ты? Слова давались ему с немалым трудом. Леший редко говорил. А уж столько слов подряд он не говорил уже наверно лет с тысячу! Девочка опять засмеялась. И вновь колокольчики зазвенели. Леший заметил, что девочка не может стаять на месте. Она то притопывала, то приплясывала, то переминалась с ноги на ногу. Казалось, что ей срочно нужно куда-то бежать. — Я пробегаю! — сказала Искорка и посмотрела на Лешего, как будто после этих слов он должен был всё понять. И встретив его недоумевающий взгляд, опять принялась смеяться и приплясывать. Яркие искры засверкали в такт её смеха в волосах и шубке. -Куда? — Опять проскрипел Леший! Он уже начал привыкать к столь необычной собеседнице. После того как колокольчики отзвенели в очередной раз девочка принялась объяснять. Это давалось ей не легко. Её постоянно уносило в сторону. Ножки в сапожках с меховой отделкой казалось, жили самостоятельной жизнью. Они приплясывали, притопывали и постоянно порывались бежать. Да и колокольчики постоянно прерывали рассказ девочки. «Не куда, а между кем» — сказала девочка. Её очень удивляла непонятливость такого большого и такого глупого собеседника. Не его огромный рост, не узловатые корни, ни страшный, корявый рот, не смущали девочку ни сколько. «Понимаешь! — говорила девочка. — Я пробегаю между людьми. От одного к другому». Она не стала дожидаться вопроса: «Зачем?». Она тоже начала привыкать к своему неуклюжему собеседнику. И к тому, что ему приходиться объяснять, столь, очевидные вещи. «Ну как тебе объяснить? Между людьми бывают разные чувства. Иногда симпатия, иногда дружба, иногда любовь, а иногда (очень редко)» — и девочка тяжело вздохнула (впервые за весь разговор она не засмеялась) — «Большая любовь. Но для того что бы они возникли между ними должна вначале пробежать я!» И девочка вновь не засмеялась чем очень удивила Лешего. Он даже не поверил своим глазам. И удивлённо посмотрел на девочку. Но девочка, казалось, не замечала вопроса. Она наморщила лоб и о чём-то старательно задумалась. Она даже стала меньше приплясывать и притопывать. Она подняла глаза на Лешего. «Понимаешь, я кажется, нашла. Я нашла их. Он как раз для неё! Они говорили, и я уже побежала! Но она исчезла. » Леший не понимал кто она, куда исчезла и почему Искорка так огорчена тем, что не может пробежать. Объяснять Искорка не торопилась. Она, не обращая на Лешего никакого внимания, то приплясывала, то замирала, прислушиваясь. И вновь она посмотрела на Лешего. И опять зазвенел колокольчик! «Я нашла её!» — закричала Искорка. « Подожди меня здесь!» — сказала она, тоном, не терпящим возражений: «Я быстро! Пробегу и обратно!» И опять зазвенели колокольчики. Искорка исчезла. Только мгновение назад она была здесь, и всё вокруг искрилось и сверкало разными красками, как вдруг стало темно. Только тишина, снег, ночь и угольно чёрный кусок скалы вдали. Впервые за свою очень долгую жизнь Лешему показалось, что ночью слишком уж темно. Да и тишина, показалась ему, не такой и любимой. Но он не успел, даже додумать до конца начавшуюся было мысль, как справа от него вновь сверкнуло серебристым светом и вновь зазвенели колокольчики. Искорка появилась вновь. Только на метров пять правее. Она возникла на снегу в переливе разноцветных искр и весело смеялась над своим промахом. -Какая же я неуклюжая!! В другой раз промахнусь и приземлюсь прямо тебе на голову! — сказала она сквозь смех. — Всё в порядке! Я пробежала! — закричала Искорка. — Беда мне с этим вай-фаем. Он вечно исчезает в самый не подходящий момент. -С кем? — Не понял Леший. Он приготовился к очередному звону колокольчиков. И не ошибся. Искорка хохотала, так как будто ничего смешнее в жизни она не слышала. -Не с кем, а с чем! Ох и беда мне с тобой! Таких простых вещей не знаешь. Они через сеть разговаривали. Понимаешь? Леший не понимал. Искорка вздохнула и махнула на него рукой. — Ладно, я потом расскажу. Искорка подбежала к Лешему, да так быстро и близко, что он отпрянул в сторону, испугавшись целой армии искр, взлетевших с волос Искорки. Своим невольным испугом Леший привёл её в замешательство. Искорка остановилась и пристально посмотрела на Лешего. -Погоди! Ты что меня видишь, что ли? — Спросила она без ставшего уже привычным смеха. Леший усмехнулся. Сама мысль о том, что можно не видеть ночью столь яркую личность вызвала у него улыбку. Но Искорка оставалась серьёзной. -Ты знаешь, меня нельзя увидеть. — Сказала она.- Я Искорка! Меня можно только почувствовать. Леший хмыкнул и протянув руку-ветку быстро прикоснулся к Искорке. Вместо слов. Искорка расхохоталась! -Правда, видишь! Вот здорово! Знаешь, меня ни кто не видит! Никто-никто! Все чувствуют, но никто не видит! А ты видишь! Искорка заплясала на снегу. Искры так и брызнули от неё во все стороны. В этот раз они не испугали Лешего. Ему была приятна радость девочки. Искорка вдруг остановилась. Она взглянула на Лешего. -Ну и как я выгляжу? Леший вновь удивлённо посмотрел на неё. Ну меня никто не видит, — продолжала Искорка — а мне интересно. Лешему вдруг стало необыкновенно весело! Он не чувствовал такого уже не одну тысячу лет. И он сказал то, что не говори вообще никогда. Он пошутил! -Как Искорка! — сказал он. Искорка принялась смеяться и плясать. Вот только в этот раз вместе с ней засмеялся и Леший. Это надо было бы видеть! Огромный и страшный Леший, и маленькая яркая Искорка громко смеялись вместе. Потом люди из соседней деревни (километров за тридцать от того места) говорили, что слышали бурю и звон серебряных колокольчиков! Страшный смех Лешего ни сколько не смутил Искорку. Насмеявшись вдоволь, она встала перед ним и сказала: «Ну раз уж ты меня видишь, то давай знакомиться по настоящему!» И она присела в реверансе: « Позвольте представиться я Искорка!„И вновь залилась смехом. Леший ответил: “ Леший!» Искорка не засмеялась. Она посмотрела на Лешего и спросила: «Кто?» — Леший! — Вновь проскрипел тот. Искорка задумалась. Она посмотрела на Лешего и сказала -Сейчас! — Заискрилась и исчезла. Отсутствовала она не больше секунды. Но и это показалось Лешему достаточно долго. В этот раз она появилась на прежнем месте. Она выглядела озадаченной. — Я про тебя в интернете смотрела. Там написано, что у тебя есть берлога и ты должен в ней зимой спать. Ты почему не спишь, раз должен? Леший задумался. «И в правду, почему?» Прошлая обида показалась ему, какой-то далёкой и не значительной. « Подумаешь, потревожили!» Тем более, что если вслушаться то в том смехе девушки были ведь и какие-то отголоски тех серебряных колокольчиков Искорки. Он промолчал. Но Искорка не унималась. — А у тебя есть берлога? Ведь есть же! Покажи! Ну, пожалуйста! У тебя там стол есть? А какие стульчики? Леший хмыкнул. «Стульчики в берлоге! Да странное представление о уюте, у этой Искорки!» Ему, почему-то очень захотелось показать своё жилище Искорке. Искорка поняла его без слов. -Покажешь! — воскликнула она. Леший взглянул на её сапожки и вспомнил те огромные сугробы, которые лежали между полем и буреломами. Искорка поняла его без слов. -Ты что, собираешься туда идти? Вот смешной! — И вновь звенят колокольчики! А ну-ка закрой глаза и представь себе берлогу. — Сказала Искорка. Леший хмыкнул, но глаза всё же закрыл и представил своё жилище. Зазвенели колокольчики, и он открыл глаза. Они очутились в его берлоге. -Ух ты! — воскликнула Искорка. Она принялась осматривать берлогу Лешего с безудержным любопытством и поскольку стоять на месте она не могла, то очень скоро у Лешего закружилась голова от её немыслимых метаний по берлоге. Ещё бы! В берлоге было на что посмотреть! Даже на заходившего сюда лет сто тому назад домового она произвела впечатление. Правда, он тогда как-то быстро засобирался домой, но возгласа удивления увидев берлогу сдержать не смог. Главным украшением берлоги был великолепный трухлявый пень. Он был огромен! Как он великолепно почернел от времени, как живописно торчали его вывернутые узловатые корни во все стороны! Но это было ещё не всё! Упавший ствол дерева обеспечивал защиту от снега, остальное довершали чары. Пол был устлан старой прелой листвой, А нависающие ветви стоящих рядом деревьев надёжно защищали это место от посторонних глаз. Леший умел устроиться с комфортом! Искорка осматривала берлогу с нескрываемым восторгом. — Вот это да! — воскликнула она. Настоящая берлога! Как тут у тебя. -Искорка замялась, подбирая слова. — Волшебно! — Волшебно! — повторила она, и её колокольчики принялись вновь звенеть. Леший почувствовал, что похвала девочки ему удовольствие. И он улыбнулся. — А где ты спишь? — не унималась Искорка. Леший удивлённо взглянул на девочку. « Что ж тут не понятного» — подумалось ему. «Конечно, под пнём! Где же ещё можно так уютно расположиться и посапывая дожидаться весны». Искорка с восхищением оглядывала старый пень, нависающие ветви и гнилой поваленный ствол. — А, я вот никогда не сплю — сказала Искорка. — Наверно это здорово, вот так лежать и спать. А открыл глаза, уже раз и весна! Леший задумался. Наверно права Искорка! Спать зимой — здорово! Снег заваливает берлогу большим сугробом, земля такая мягкая, а пень уютный. Леший невольно зевнул вспомнив всю прелесть сна зимой, чем вызвал новый смех Искорки. -Знаешь что — сказала она — Ты наверно ложись-ка спать, а я присмотрю за тобой. Только я ненадолго, буду убегать. Я пробегать должна! Не бойся, что я маленькая! Я знаешь какая! Я даже глаза отвести могу, если кто появиться. Леший с сомнением посмотрел на девочку. Уж больно она выглядела маленькой. Её бы самому защитить. Он уже забыл, что совсем не давно, хотел выпустить на волю страшную погибель всему живому. Напомни ему это кто, он бы не поверил, что можно такое сотворить с миром, где живёт такая смешливая и быстрая Искорка! — А весной я тебе про интернет расскажу! — не унималась Искорка — а ты мне про лес, а? Я ведь здесь ничего не знаю. Мне в лесу редко бывать приходилось? Я ведь среди людей бегаю. Расскажешь? -Ладно! — проскрипел Леший. — Только ты это…. Осторожно бегай, завтра снег пойдёт. Всё здесь завалит. Наберёшь ещё снега в сапожки. Возись потом с тобой! Искорка вспыхнула. -Не наберу! Я умею! Я ловкая! — И в доказательство она принялась смеяться и плясать по берлоге. Леший хмыкнул. -Ладно уж! Угомонись. И так верю! Где-то далеко, в заповедном бору, под огромным трухлявым пнём, надёжно укрытый огромным сугробом спит Леший. Место то дикое. Ни одного следа не идёт к тому месту. Если вдруг и надумает, кто, то попасть туда ну ни как не сможет. Вроде и идёт к сугробу, а ноги мимо проносят. Повсюду лежит не примятый снег Только в одном месте, где можно заглянуть под сугроб, видны следы маленьких сапожек. А может то тени на снегу. Не видно, из далека. Между людьми пробегает маленькая никому ни видная искорка. Её невозможно увидеть. На столько, она маленькая и быстрая. Её можно только почувствовать. Без остановки бегаем искорка. А как же, по другому, ведь если она не пробежит не будет ни симпатии, ни дружбы, ни любви. Но иногда она останавливается на секунду и исчезает. И тогда в заповедном бору, у берлоги Лешего, слышны серебряные колокольчики.