Тайные желания

      — «Лилит. В мифологии первая жена Адама. Позднее жена Сатаны. Согласно многим Демонологам, Лилит управляет суккубами. Лилит — княгиня Ада», — зачитала Леви очередной отрывок из увесистого фолианта, украшенного замысловатыми узорами и символами. — Лю-чан, тебе не кажется, что это всё как-то слишком жутковато? Может ещё не поздно выбрать другого персонажа?       — Ну-у, — задумчиво протянула её собеседница, приложив палец к губам, — вообще-то поздно, Леви-чан. И, между прочим, ты эту книгу сама взяла.       Вот уже который час девушки сидели в комнате Леви в женском общежитии «Fairy Tail» и пытались выбрать наряды для костюмированного вечера в честь Хэллоуина, который в этом году решил провести Мастер Макаров. Точнее Люси-то давно определилась, в чём хочет пойти, а вот МакГарден постоянно что-то отвлекало от принятия окончательно решения: то книга слишком интересная попадется, то картинок с героями нет, то вообще жуть какая-то, наводящая безграничный ужас, как в этом случае.       — Но Люси… — попыталась возразить ей маг слова, кладя книгу на журнальный столик возле диванчика, на котором сидела.       — И слышать ничего не хочу! — перебила её уже порядком уставшая от этого спора Хартфилия. — Ты эту книгу взяла, чтобы картинки посмотреть, а сама читать начала. У нас времени уже в обрез, а такого образа, как этот, точно ни у кого не будет.       — Но ты только послушай, Лю-чан! «Из бездонных глубин предначального Мрака восстала в явь Ты, о Мать Жизни и Смерти, Мать всех колдовских чар, Дьявольских Искусств и сокровенного мастерства порождений древнейшей Ночи, Дарительница губительной тайны огненного бытия». Тебе разве не жутко? Мне, например, очень, — в подтверждение своим словам девушка в ужасе поежилась и с надеждой глянула на собеседницу.       — Так. Хватит себя накручивать, Леви-чан. Ничего жуткого я тут не вижу, — вставая с удобного кресла, сказала Люси. — Мне вообще-то тоже уже пора себя в подобающий вид приводить, — направляясь к выходу, продолжила она, но в последний момент обернулась и грозно посмотрела на подругу, — И чтобы в девять, как штык, была в гильдии в костюме этой самой Лилит!       — Ладно, — обреченно выдохнула МакГарден, проводив гостью взглядом. — Где там эти картинки хоть были?       И вот, спустя каких-то пару минут аккуратного перелистывания страниц, Леви, наконец, радостно воскликнула:       — Вот же она! Жутковатая дама, всё-таки, но зато костюм простой. Только вот где достать такую диадему? Ой, а что это тут написано? — её взгляд зацепился за немного странную подпись к рисунку. — «О, Мать Лилит, Мать Демонов, К Тебе взываю, Тебя приглашаю. Царица Тьмы и нечистых чар, Лица Твои — Ночь и Ужас, Сердце Твое — средоточие Зла», — от этих слов мелкая дрожь прошлась по всему телу волшебницы, а в сердце закрался страх. — Брр, жуть какая!       Не то чтобы Леви была особо впечатлительной натурой и верила во всю эту мистическую ерунду, но что-то, а именно странное чувство легкости и свободы, появившееся после прочтения этих строк, тонко намекало ей на то, что тут что-то не так. Ведь никогда раньше она не ощущала в себе этой необычной расслабленности, порождающей мысли о тайном, запретном желании. Да, как ни стыдно ей было в этом признаваться даже самой себе, но это было то самое желание — томительное, поселившееся где-то внизу живота и требующее чего-то особенного, чего-то большего. Чего-то такого, что заставило её отложить уже ненужную книгу на стол, встать с удобного дивана и подойти к большому напольному зеркалу, в котором можно было увидеть своё отражение в полный рост.       Привычное короткое оранжевое платье, которое она так любила, которое, как она всегда считала, ей очень идёт и, вообще, выгодно подчеркивает её фигуру, теперь раздражало. Нет, скорее, бесило. Оно было детским, оно было не женственным, не сексуальным. Сексуальным? Откуда такие мысли?       «Ты всегда это знала, дитя моё, — глубокий бархатистый женский голос раздался в её голове, — Не бойся своих желаний. Ты достойна большего».       Не бояться своих желаний? Желания быть девушкой? Желания быть красивой? Желания не быть мелкой в его глазах? Желания быть с Ним? Гажил… Сердце неприятно кольнуло от воспоминаний о нём. О его безразличии, о глупых шутках, о взглядах, совсем не кричачих о жгучем желании овладеть ей здесь и сейчас, как о подобном пишут в любовных романах, которые она почитывала на досуге от безысходности.       От накатившей злости она рывком сорвала с себя ненавистное платье и разорвала в клочья, не оставив и шанса на его восстановление. Следом за платьем полетели и лента, вечно держащая её непослушные волнистые волосы в состоянии мнимого порядка, и дурацкие рукава, почему-то никак не связанные с платьем, и, конечно же, босоножки, которые совершенно не придавали ей женственности.       — Всё равно не то, — чуть не плача воскликнула Леви, глядя на своё отражение.       «Конечно не то, дитя моё. Твоё бельё — оно лишнее», — снова вмешался тот же голос.       И правда, лишнее. Трусы с зайчиками, как у пятилетней девочки, и такой же верх. Но особенно лишним здесь, всё-таки, был бюстгальтер, учитывая размер груди девушки.       — К чёрту всё это! — зло крикнула она, скидывая с себя остатки одежды и вместе с ними избавляясь от сковывающего её до этого смущения.       «Умница, дитя моё, — теперь в голосе явно чувствовалось удовольствие, — Но тебе не хватает одной маленькой детали».       — Какой? — немного испуганно, но в то же время заинтересованно прошептала в пустоту маг слова.       Но вместо ответа буквально через пару секунд она услышала настойчивый стук в стекло балконной двери. И, даже не удивившись тому, что виновницей шума была огромная, величественного вида, сова, Леви спокойно впустила её и приняла свёрток, который та принесла. Внутри была диадема. Да, та самая, с картинки из книги.       «Примерь её, дитя моё, — в голосе можно было уже уловить нотки нетерпения и предвкушения, — Смелее. Тебе понравится».       Понравится? Разве? В этом Леви была не согласна с голосом в своей голове: ей уже нравилось. Нравилось с того самого момента, как она прочитала ту подпись к рисунку. Ей нравилось то, как выглядит её обнаженное тело в приглушенном свете торшера и пары настенных бра. Ей нравилось то, как приятно обдувает её нежную кожу прохладный ветерок, ворвавшийся в комнату через открытый балкон. Ей нравилось то, как идеально сидит на голове причудливая диадема, придающая ей зловещий вид небольшими рожками. Ей нравилось то, как аккуратно теперь струятся по спине невероятно быстро отросшие волосы. Но больше всего ей нравился её взгляд: горящий, соблазнительный, такой, о котором она и не могла мечтать даже в своих самых смелых фантазиях.       «Ты прекрасна, дитя моё. Теперь ты смело можешь отправляться на бал, — мягко рассмеялся голос в её голове. — Хотя, всё-таки, будет лучше, если принц сам придёт к тебе».       И в этот момент, как по волшебству, в комнате появился он.       Леви видела его отражение в зеркале. Видела, как он пытается освободиться от захвата огромной змеи, сжимавшего его в своих кольцах. Видела его недоумение и удивление, когда он, наконец, понял, где находится. Видела и понимала: теперь Её ничто не остановит.       — Мелкая? Чего эт ты тут устроила? — недовольно пробурчал Гажил, пытаясь за грубостью скрыть смущение. — Чего разделась? Грудь найти хотела? Ги-хи.       Ну, конечно, колкость. Чего же ещё было от него ожидать? И снова слова ранят в самое сердце.       «Накажи его, дитя моё, за эту боль, за эти слова», — сладко шептал голос в голове, словно змей искуситель.       Да, сегодня всё будет иначе. Сегодня она докажет ему, что она совсем не мелкая, и он ещё пожалеет о своих словах. И то самое чувство необычной свободы и легкости поможет ей в этом. Точнее ей поможет сама Лилит, голос которой она и слышала в своих мыслях.       — Ой, Гажил, как же ты вовремя! — резко развернувшись к нему лицом, воскликнула МакГарден. — Я совсем уже замучилась выбирать себе наряд на этот вечер, — опечаленно покачала она головой, будто не замечая своей наготы и его голодного взгляда. — Может, ты мне поможешь? Ой, что с тобой? Тебе нехорошо? Ты так покраснел.       — Д-да, нехорошо, — только и смог выдавить из себя ошарашенный Редфокс и через пару секунд добавил, — Змея дышать мешает.       — Сейчас мы это исправим. Только ты не шевелись, — сверкнула глазами Леви в сторону своей «жертвы». — Вы свободны, — сказала она сове и змее, после чего те быстро удалились через балконную дверь. — Наше путешествие только началось.*       — Так ты поможешь мне, а, Гажил? — соблазнительно покачивая бедрами, подошла она к нему чуть ближе. — Может, стоит их увеличить? — взяв свою грудь в ладошки и немного помяв, будто оценивая размеры, спросила она. — Что ты об этом думаешь?       — Я не…не знаю, — сдавленно прохрипел он. — Может, ты лучше уже наденешь хоть что-нибудь?       — Не думаю, что ты именно этого хочешь, — заговорщицки подмигнула Леви, подойдя уже вплотную к нему.       — Мелкая, ты не в себе, — Гажилу становилось всё труднее делать вид, что происходящее его никак не трогает.       — Но ведь тебя это так заводит, — хитро улыбнулась она, проведя ладошкой вдоль возбужденного члена, сильно выпирающего через мягкую ткань кожаных брюк, в которые он был одет.       — П-прекрати, — из последних сил попытался он вырваться из этого сладкого плена, но вдруг понял, что совершенно не может пошевелиться. — Мелкая, почему тело меня не слушается?       — Потому что ты наказан, дитя моё, — не своим голосом сказала Леви. — Ты должен раскаяться в своих прегрешениях.       Маленькие тонкие пальчики коснулись оголенного торса, заставляя кожу под ними гореть адским огнем, а невыносимое желание обладать ей здесь и сейчас выходить из-под контроля. Он горел.       Щекочащее, тянущее ощущение внизу живота, медленно расползающееся по всему телу, заставляло её делать то, за что ей будет точно стыдно завтра. Заставляло обводить каждый мускул на его такой широкой, такой притягательной, такой мужественной груди. Заставляло смотреть ему в глаза без тени смущения. Заставляло её желать его здесь и сейчас. Она горела.       Не отдавая себе отчета в своих действиях, она, повинуясь лишь жгучему желанию, принялась расстегивать его брюки, бесстыдно глядя в его расширяющиеся от удивления глаза.       — Всё ещё настаиваешь, что я мелкая? — невинно спросила она, освобождая его от единственного, что было на нём надето: кожаных брюк и трусов. На что он смог лишь коротко кивнуть в ответ. — А вот твоё тело считает иначе, — бросила она красноречивый взгляд на возбужденный до предела член. — Что же ты тогда скажешь на это? — всё так же не прерывая зрительно контакта, Леви опустилась на колени и взяла предмет их спора в свою маленькую ладошку.       «Я твой раб», — читалось в его широко распахнутых глазах.       Вверх-вниз, вверх-вниз. Ладошка движется всё быстрее и быстрее, заставляя Гажила дышать чаще и тяжелее. Но Леви этого мало. Её горячее дыхание опаляет головку, вырывая сдавленный стон из его груди.       Вверх-вниз, вверх-вниз. Губы плотно смыкаются на пульсирующей от напряжения плоти, заставляя Гажила стонать и шептать её имя. Он готов умолять, лишь бы она не останавливалась.       — Всё ещё мелкая, по-твоему? — будто услышав его мысли, она прекращает свою сладкую пытку, повинуясь желанию и позлить, и распалить его ещё сильнее.       — Да! — недовольно рычит он, злясь на то, что не может пошевелиться. — Освободи меня!       — Не так быстро, дитя моё, — рывком Леви поднимается с пола, становясь на носочки и обхватывая его шею, и впивается в его губы страстным, долгожданным поцелуем. — Сначала раскайся.       Как же долго она ждала этого. Как же сильно желала этого поцелуя, желала этой непозволительной близости. Желала его. Теперь он в её власти и она спасена.       — Что тебе стоит признать, что я не мелкая? Неужели, тебе не нравится это? — смотря прямо ему в глаза, Леви положила его правую ладонь на свою грудь. — Или может это? — теперь уже левая ладонь легла на её попу.       — Освободи меня и узнаешь, Леви, — сквозь зубы рычал Гажил, разрываемый изнутри огнём страсти, который зажгла в нём эта маленькая чертовка.       — Не подведи, дитя моё.       Наконец, почувствовав долгожданную свободу действий, Гажил, не теряя ни секунды, подхватил Леви под бёдра и понёс к кровати.       Она в его власти. Теперь ничто не помешает ему осуществить то, чего он так хотел с того самого момента, как оказался сегодня в этой комнате. С того момента, как увидел её прекрасное, обнаженное тело, услышал её бархатистый, возбуждающий голос, увидел её взгляд таящий, готовую в любой момент вырваться наружу, похоть.       Повалив Леви на кровать и нависнув над ней, словно скала, отрезая все пути для побега, он грубыми, требовательными поцелуями стал покрывать её маленькое, хрупкое тело. Она должна почувствовать, как тяжело ему было смотреть на этот разврат и не иметь возможности принимать непосредственное участие. Теперь она будет умолять.       Приглушенный стон сорвался с её губ, когда его пальцы проникли внутрь её разгоряченного лона, постепенно начиная двигаться всё быстрее, всё нетерпеливей.       Рваное «пожалуйста» и он, окончательно теряя контроль, повинуется её просьбе.       Тихий вскрик, тут же заглушенный почти звериным рыком, и дикое желание, переполнявшее обоих с самого начала этого странного вечера, нашло, наконец, выход.       Вдох-выдох. Вдох-выдох. Всё чаще. Всё громче. Всё сексуальней.       Всё меньше сил и всё больше стонов. Его. Её. Их. И долгожданная разрядка.       (Я едва способна) отделиться от тебя.       Вот чего я жажду —       Стать твоей рабыней.*       Часы пробили полночь. Лилит ушла, получив то, ради чего и явилась: ещё один мужчина был соблазнён.