Один закат

Вечер. Простой сентябрьский вечер. Солнце заливает улицы Лос-Анджелеса всеми оттенками алого, что так красиво отражаются в стеклянных панелях небоскребов. Какой чудесный вечер! И вроде все хорошо, да только вот не нужно мне все это. Отныне и навсегда я уяснил для себя, что единственной яркой краской на полотне моей, казалось бы, нескучной жизни была ты – прекрасная голубоглазая девушка, что более никогда не будет со мной,… не будет с нами,… не будет с этим миром… В этот вечер все начиналось как обычно, таковыми были многие вечера в нашей жизни,… но этот стал другим… кардинально другим,… к сожалению… И черт меня побрал сделать с тобой эту шутку. Эх, если бы не моя дурость, если бы не мои глупые идеи, все бы было по-другому, если бы… Как долго можно продолжать этот ряд “если бы…”, наверное, до миллиона, а то и миллиарда, но какой в этом смысл? Тебе уже не поможешь. Это конец. Конец всего. И тут вдруг память восстановила всю нашу жизнь… Ох, как же отчетливо сохранился в моей душе твой образ, твой лик, непорочный в делах и чистый в своей простоте,… хотя, какой там простоте,… у тебя достаточно сложный характер, как и у многих, меня, например. Я согласен вечно терпеть все твои выходки, если таковы будут, да и сам больше никогда шутить не буду, только живи! Живи, прошу, родная! Не скажу. Я никогда и слова тебе грубого не скажу! Только живи!!! Живи!!! Бесполезно. Моя слеза вновь падает на твое лицо… такое прекрасное, вроде бы, такое живое, но в то же время и мертвое, будто мраморное. Отныне эта мина потерянности сохранится с тобою на века, и лишь легкая улыбка скрашивает твое личико, стараясь стереть с него следы моего поступка… Точно так ты улыбалась, когда мы впервые встретились, навеки запомню этот взгляд… столь удивленный и столь пораженный,… с ноткой легкой растерянности,… вроде бы и ничего необычного, но для меня это идеал красоты и обаяния. Первая встреча… такая случайная и в то же время, предначертанная судьбой, коварным роком, что пару минут назад окутал тебя пеленой забвенья. Вечного забвенья. А сколько всего мы пережили,… сколько радости, сколько печали, и все вместе. А что сейчас? Я снова один? Прискорбно, очень прискорбно. Хотя, сам во всем виноват, больше никто. Вот тот самый вечер, когда мне выпал шанс проявить себя… Ян… вроде, черный человек в нашей истории, но именно благодаря ему мы с тобой вместе. Да. Если ты меня сейчас слышишь, то мы по-прежнему вместе, навеки и не разлучили нас, слышишь? Слышишь! Нет, похоже, не слышишь,… и снова слезинка скатывается по моей щеке, падая на твою розовую кофточку. А как ты любила этот цвет… любимый цвет… вот, бывает, вспоминаю утро…. Лучики раннего солнца легонько щекочут мои сомкнутые веки, от чего я и просыпаюсь. Снова весь недовольный, с гримасой легкой озлобленности на утро, на 7 утра, ведь именно в это время мы вставали в школу. И, привстав с кровати, оглядываюсь по сторонам… тишина, лишь тихое пение ранних птиц доносится до моего слуха. И тут смотрю вниз. Ты проснулась. С тем же недовольным выражением лица встаешь, тянешься и смотришь на меня. И сейчас на твоем милом личике появляется кроткая улыбка, от чего я тоже легонько улыбнулся в ответ, забыв о своем недовольстве ранним подъемом, хотя, чего таить, ради такого я не поленюсь и в 5 утра вставать, хоть каждый день, лишь бы видеть тебя…. Как прискорбно, что я понял, насколько мне дорога твоя улыбка лишь сейчас, когда уже поздно что-либо изменить… я вижу ее в последний раз на твоих сомкнутых губах… А розовый тебе и правда к лицу, та розовая пижамка, что всегда была предметом моих шуток, на самом деле очень красивая, она мне и правда нравится, только вот тебе я никогда этого не скажу… А помнишь вечера, что мы проводили на крыше дома, провожая солнце в далекие заморские страны, где, как я тебе рассказывал, оно живет своей жизнью… Эх, как же ты любила послушать такие сказки, да и сам я любил что-либо придумать, рассказать тебе, лишь для того, чтобы лишний раз взглянуть в твои радостные глаза. Глаза. Кто бы мог подумать, что именно их я в тебе запомню, небесно-голубые, с тонкой ноткой бирюзового. Божественный цвет. Навсегда запомню как они смотрели на меня. Иногда с легким упреком, иногда с ноткой озлобленности, шутливой, конечно же, но намного чаще с любовью… как жаль, что я не видел этого раньше, не замечал, либо же претворял этот взгляд в шутку. Лишь сейчас понимаю, как это низко шутить над тем, кто тебя любит,… я пал, пал морально, ведь теперь я так хочу увидеть этот взгляд снова, этот нежный, наивный и любящий взор, но не могу,… эти лазурно-голубые глаза уже начали стекленеть, теряя свою бывалую красоту и прелесть. Как же больно на это смотреть, но уйти я не могу, я обязан извиниться перед тобой, я не могу отпустить тебя просто так… В моем горле будто встал ком, который все никак не хотел выходить, и я молчал… разве меня можно простить? Разве ты сможешь забыть поступок, который погубил тебя, который разлучил нас? Нет. И ты абсолютно права… Но как бы там не было, прости меня, пожалуйста, дорогая Бриттани, я всегда боялся, боялся тебя потерять, правда не всегда это понимал. Прости меня за этот вечер, прости меня за эту шутку, прости за то, что не уберег тебя от гибели… я же не думал… эх, я вообще никогда не думал, я люблю тебя, знай, пожалуйста, и никакая разлука не помеха нашей любви, я навсегда запомнил твои глаза, твое прекрасное личико, твой легкий смешок, который всегда заставлял улыбнуться и меня. Ты тоже не забывай обо мне, пожалуйста, дождись меня, немного осталось, прошу, только дождись, и мы вновь будем вместе, я клянусь. И снова крохотные слезинки катятся по моим щекам, падая на твое лучезарное лицо, что уже никогда не засияет своей красотой. Я бессилен, судьба сделала свое черное дело, машина, что изуродовала твое прекрасное тельце, уже давно уехала, оставив тебя на холодном асфальте. На том безжизненном сером полотне остались лишь двое: ты и я… хотя, может и еще кто-то, но мне это не нужно, как не нужен и этот вечер, это алое солнце, что переливается в твоей шерстке, будто прощаясь, не нужен ни дом, ни ветер, ни этот мир… без тебя. Эти несколько минут стали самыми ужасными в моей жизни. Это страшно. Действительно страшно держать на руках любимую и понимать, что она ушла. Хотя нет, она не могла уйти, это лишь помутнение в моей голове, которое пройдет, не оставив и следа от этой мрачной истории. Фух, кажется, прошло. Да, вот я снова сижу за обеденным столом и смотрю в твои небесно-голубые глаза, которые так манят своей внеземной красотой. Вижу столь знакомые черты лица, ту самую лучезарную улыбку, которую, казалось бы, утратил навсегда. За столом сидит вся наша семья: Дейв, который снова бранит меня за какую-то проделку, Саймон, что вечно ему поддакивает, Джанет, пытающаяся успокоить моего голубоглазого брата, Тео с Эли, которые тихонько уплетают вкусняшки за обе щеки. - Ох, как же я перепугался. Боялся, что утратил вас навсегда, ребята, ругайте меня, браните сколько влезет, только будьте всегда со мной, особенно ты, моя дорогая голубоглазая бурундушка, - говорю я и подхожу к Бриттани, слегка обхватываю твою талию, чем ввожу в смущение, однако ты меня не отстраняешь, после чего наши губы сливаются в поцелуе. Сладком поцелуе, ваниль с легким клубничным оттенком… Божественный вкус. Все, ты смятена, а мне так приятно наблюдать твои бегающие от удивления глазки… Ребята смотрят на нас, но они меня совсем не смущают, лишь бы ты была рядом. Еще одно легкое движение лап, и ты оказываешься в моих крепких, но нежных объятиях. Снова поцелуй. Все тот же божественный и прекрасный, незабываемый… Я открыл глаза и обнаружил себя все на том же сером асфальте. Неужели это все была иллюзия? О, нет, мое воображение снова сыграло со мной эту шутку… нет, ты все так же лежишь на сером дорожном полотне, слегка приоткрыв глаза, будто смотришь в чистое вечернее небо на пробегающие мимо белые облачка. - Прости меня, прости, - тихонько шепчу тебе на ухо я, после чего опускаю маленькую головку назад, на серые камни этой проклятой дороги. Нет, не в силах я смотреть, как твое некогда прекрасное тельце безжалостно изуродовано, как стекленеют твои прекрасные глаза, как немеют лапки. Да, я во всем виноват, а самое страшное то, что я бессилен… Не устану твердить о своей вине, до конца жизни буду вспоминать этот ужасный вечер, что перечеркнул черными красками всю нашу жизнь. А вот и солнышко заходит за горизонт, оно с тобой попрощалось, легкий ветерок перестал играть твоей шерсткой, да, он тоже ушел, оставив тебя. А вот на небе появилась первая звездочка, вот и еще одна, да, вдвоем считать их – одно удовольствие, но одному мне это все не нужно… - Прощай, - оглянувшись, тихонько прошептал я и пошел туда, куда совсем недавно ушло солнце. Вдруг меня пронзила сильнейшая боль, я, скорчившись до неузнаваемости, упал на дорожку. Сознание помутнилось, голова раскалывалась, будто на нее свалили целую груду камней, а сердце словно вырывалось из груди, пробиваясь наружу, прочь от этого тела. Пелена забвенья окутывала мое сознание, которое тускнело с каждой секундой, погружаясь во тьму. Я, было, хотел что-то сказать, но не смог, мысли вылетали из головы, покидая ее так быстро, как только может уйти мрак, завидев свет. Последний лучик сознания угасал, унося меня прочь от этой дороги, этой улицы и всех этих событий, что так больно ударили по мне… Прощай… Я очнулся весь мокрый, не понимая, в Аду я или в Раю. Огляделся по сторонам: я лежал в своей кровати, красное одеяло сильно помялось, с подушки слетела наволочка и валялась где-то на полу. До меня донесся тоненький храп братьев, что мирно смотрели свои сладкие сны, забывшись и не думая ни о чем. Да, точно, они – спят в своих кроватках. Но тут мой взгляд переметнулся на другую сторону комнаты. Я, словно позабыв обо всем, рванул с места и в два прыжка сократил расстояние. Забравшись на кровать, я увидел Бриттани. Тоненькая, нежная, такая хрупкая и беззащитная, но такая красивая… В лучах лунного света твоя шерстка переливалась холодными тонами серо-голубого. Легкий ветерок, что вольно гулял по комнате, щекотал твои реснички, от чего ты слегка улыбалась. На тебе была все та же розовая пижамка, что так подходила тебе, как же хорошо, что теперь я смогу это сказать. Да, во сне ты еще красивее, лежишь, отдавшись своим грезам и легонько дергаешь носиком… как умиляет… Так и хочется взять и поцеловать… хотя, что меня останавливает? Я легонько приподнял твою головку над подушкой и нежно коснулся твоих губ… Ваниль с клубничным оттенком… Божественный вкус… Ты слегка приоткрыла один глаз, явно удившись такому пробуждению. - Элвин? Что с тобой? – окончательно потерявшись в догадках, спросила ты. - Все хорошо, теперь точно все будет хорошо, - говорю я, опуская твою голову назад на подушку. – спокойной ночи. Я спустился с твоей кровати и направился к окну, чтобы сесть и снова считать звезды. Отныне я никогда тебя не брошу, никогда не буду издеваться, наверное, только бы тот кошмарный сон так и остался злобной проделкой Морфея. Да, надо об этом забыть, так что я пошел, моя дорогая бурундушка с голубыми глазами…