Bad Romance

Над катком горела только половина ламп. Из-под потолка глухо донеслись первые аккорды, отражаясь от пустых трибун. Речитатив и ударные поочередно разгоняли тишину. На лёд выехал человек в джинсах и свободной футболке. Бросил взгляд по сторонам и легко оттолкнулся, оставляя идеально ровную черту на свежезалитом льду. Он разогнался, ловя упоительное чувство, когда веришь, что можешь взлететь, — аксель! Приземлился тяжеловато, надо бы почаще выбираться на лед самому. А, прыгать — так прыгать, он вновь набрал скорость, зашел на лутц, но получился флип. Гитарное соло подхватило его, не позволяя приуныть. Дорожка шагов. Ещё один прыжок. Вращение. Вторая дорожка шагов. Вращение. Музыка ещё звучала, когда он остановился, отбрасывая с лица влажные пряди. Ссутулившись, заскользил к бортику и тяжело опёрся на него. Облизнул солёные губы. В динамиках истаял голос певицы. Вновь воцарилась тишина. Ричард отчаянно опаздывал. Накануне фотосессия затянулась, он вернулся домой глубоко за полночь и, конечно же, проспал. Рокэ оторвёт ему голову и будет прав. Он вообще изначально был против излишнего внимания прессы. Обидно, но справедливо. Они до сих пор не сошлись даже на выборе композиции для произвольной программы, обкатывали голый набор элементов. Двери автобуса зашипели, выпуская пассажиров. Ричард поправил сумку на плече и припустил к спортивному комплексу. Рокэ оторвёт ему не только голову, если заметит, что он бежал. В раздевалке он поспешно переоделся, сунул сумку в шкафчик и походкой человека, который был тут всегда, отправился разминаться. — Явился, — Рокэ продемонстрировал ему часы. Сорок минут опоздания. Ответить было нечего. Ричард покаянно кивнул и взял скакалку. — Двадцать дополнительных прыжков. — Рокэ! — Тридцать, — припечатал тот. — Потом к станку. Мне не нравится твоя растяжка. Возьмёмся сегодня за «кораблик». Каток забронирован до пяти вечера, так что у нас будет время довести элемент до совершенства. — Да, Рокэ, — угрюмо буркнул Ричард, переходя на прыжки на одной ноге. — Ещё одно опоздание — будешь заниматься у Бертрама. Ричард содрогнулся и запрыгал с удвоенным энтузиазмом. Ему повезло. Или не повезло — это как посмотреть. Рокэ Алва славился своей целеустремленностью еще во время собственной карьеры. Он не боялся отстаивать свою точку зрения перед тренерами и хореографами, а также менять тренеров и хореографов, если тех угораздило с ним не согласиться. Тактика давала плоды. Национальные чемпионаты, чемпионаты мира, Олимпиады... Рокэ выиграл всё, что мог, и теперь его мнение приходилось выслушивать следующему поколению фигуристов. Точнее, тем, кто рискнул стать его подопечным. Времени в запасе было немного, но всё-таки сроки ещё не поджимали. На короткой программе сошлись быстро. С короткой программой у Ричарда проблем не наблюдалось. Техническая часть ему давалась сравнительно легко, недостатки актёрских данных компенсировались сложностью элементов. Произвольную программу представить нагромождением четверных прыжков и быстрых вращений было невозможно. На протяжении четырёх минут требовалось показывать некую связную историю. Играть персонажа, передавать настроение, заставлять зал верить. Передавать настроение было сложно. В спортивных изданиях часто мелькали статьи об очередной спортсменке, влюбившейся в своего тренера. Сложно не влюбиться в человека, с которым проводишь столько времени ежедневно. Эта участь не миновала и Ричарда. Только девушкой он не являлся. Рокэ был неизменно внимателен и требователен. Иногда хвалил, иногда ругал. Вечерами Ричард пересматривал записи его выступлений. Рокэ Алва был дивно хорош собой в юности, и возраст его не испортил. Хотя какой там возраст... Разве что по меркам спортсменов. Ричард обожал его и ненавидел себя за это. Стыдился, пытался никак не демонстрировать своих чувств — и поэтому боялся демонстрировать вообще хоть какие-нибудь эмоции. Музыка резко оборвалась. — Нет. Нет и еще раз нет! — строго объявил Рокэ, когда Ричард подъехал к бортику. — Они пришли не на легкую атлетику! Сделай лицо попроще! Улыбнись хоть! У тебя на лбу написано, что ты выполняешь тяжелую физическую работу. — Но я выполняю тяжелую физическую работу, — пробубнил Ричард, разглядывая носы своих коньков. — Публике не обязательно об этом знать. Ну у тебя же народный танец! Ты соблазняешь воображаемую девушку, показываешь ей, на что способен, — у тебя должно быть лицо «смотри, как я умею». Вперед, пошёл еще раз, с самого начала. Ричард уныло кивнул. И не приведёшь ведь достаточно уважительных причин своего поведения. Выехал на середину катка, застыл в начальной позе. С первыми тактами мягко развернулся, поехал, наращивая темп и готовясь зайти на первый прыжок. «Смотри, Рокэ, как я умею». Он постарался улыбнуться, но только ещё сильнее сжал губы. Рокэ и так видел, как он умеет. Точнее, не умеет. Четверной лутц. Выкат удался плавным, Ричард мягко ушел в бильман, завершив его волчком, и принялся за дорожку шагов. Музыка вновь умолкла. — Ричард! На следующую тренировку я принесу камеру! Это не «смотри, как я умею»! Это — «слушайте, братья, о тщете всего сущего»! Ты отлично прыгнул, чисто перешел из одного элемента в другой — почему на лице такая печаль? — Простите, — пробормотал Ричард, покраснев. — За что? Ты сейчас ставишь крест на своей медали, ты понимаешь? Ладно. Хватит мучить эту несчастную композицию. Пусть отлежится до понедельника. Послушай, что я тебе для произвольной принес, — Рокэ переключил дорожку, — эту музыку испортить сложно. Ричард кивнул, вслушиваясь в динамичный мотив. Рокэ вполголоса комментировал предполагаемую раскладку элементов. Картина вырисовывалась не лучшая. Ну вот, снова техническое нагромождение. Причем почти всё — в первой части программы. И снова четверной лутц. Можно подумать, он больше ничего не умеет прыгать. — Рокэ, — несмело начал он, когда композиция закончилась, — вам не кажется, что программа вышла неравномерной? — Кажется. Должен же я как-то вытянуть твое выступление, если ты сам не способен добавить хоть каплю артистизма? — Но... — Без «но». Пока я твой тренер — мы делаем так, как я говорю. — Но почему не аксели? Аксели же зрелищнее всего, и судьи их любят! Я умею прыгать аксели! — Потому что нам нужен четверной прыжок. Не хочу рисковать всей программой. Мы должны добиться хотя бы двух 6.0 за технику. У тебя серьезные соперники. А если ты не выполнишь четверной прыжок или вообще с него упадешь, медали тебе не видать. Ричард насупился. Ну вот, Рокэ в него не верит. Сомневается даже в удачном исполнении прыжка. Ну почему он уродился таким несуразным? Рокэ никогда не посмотрит на него благосклонно. Он никогда не заслужит даже похвалы. Медаль... какая тут медаль... — Почему такая перегруженная первая половина? — тихо, но упрямо спросил он. — Потому что. Зал должен ахнуть. После каждого нового элемента говорить: «ого, вот это да». А затем ты перейдёшь на хореографию, отдохнёшь немного от сложных движений — и кульминация. — Да, Рокэ, — уныло кивнул Ричард. Другого ответа, собственно, не ожидалось. В понедельник Рокэ пришёл в хорошем настроении. Сдержанно похвалил короткую программу. Даже не проехался по поводу выражения лица — видимо, приберёг насмешки для произвольной. Ричард предвидел Закатные муки, но не мог оценить их интенсивности. Если уж ему самому казалось, что его выступление тянет на пляски киборгов, то судьи явно сочтут так же. Ну ведь он говорил Рокэ! Надо придумать что-то другое! Нет, элементы переходили друг в друга гармонично. Только всё равно чего-то не хватало. — Может, аксель? — робко заикнулся он, вытирая лицо после тренировки. — Ещё одно слово про аксель — тренируешься у Бертрама. Вечно он так. Ричард отвернулся. В самом деле, дался ему этот прыжок. Подкинули же Абвении Рокэ подопечного! Ах, но почему бы не проявить немного индивидуального подхода?! Он же не виноват, что такой вот... каменный. Рокэ ведь хороший тренер. Должен уметь раскрепощать. От возможных картин раскрепощения Ричарда бросило в жар, и он принялся поспешно переобуваться, чтобы скрыть заалевшие щёки. Рокэ похлопал его по плечу и ушёл, напевая под нос. Поёт он тоже превосходно. Как у него выходит быть таким совершенством? Ричард воткнул наушники, включил плеер: композиция к произвольной программе стояла на повторе, и можно было мысленно повторять движения по дороге домой. Автобус попался почти пустой. Поколебавшись, Ричард сел у окна, прикрыл глаза. Он никогда не докажет Рокэ, что он не зажатый, неуклюжий мальчишка. Видимо, стоит и правда сменить тренера, чтобы не наблюдать ежедневно за воплощённым совершенством, мучаясь от своей нескладности, которую лишь усугубляло обожание. Песня началась заново — в очередной раз. Ричард сбился в порядке шагов, но решил не перематывать — лень было доставать плеер из кармана. «I want your love, love, love, love», — пропела исполнительница. А, очередная попса про любовь. Как он раньше не вслушивался в текст, и почему утончённый Рокэ её выбрал? «I want your love, I don’t want to be friends». Ричард удивлённо распахнул глаза. На краю сознания замаячила идея. «I don’t want to be friends». Не пора ли рубить хвост этой собаке, раз представляется такая возможность? — Рокэ, разрешите мне немного переставить элементы? — застенчиво попросил он на следующий день. — Опять ты за своё. Кто из нас тренер? — Но Рокэ... — Ты хочешь медаль? Вперёд, каток забронирован только до двух. Ричард угрюмо подчинился. Бесполезно. Ну как ему доказать, если он не позволяет проявлять инициативу? Настроение сказалось на катании. Упав с флипа, Ричард проклял себя, лёд, композицию, Рокэ, Олимпиаду и вид спорта заодно. — Что с тобой? — непривычно мягко спросил Рокэ, когда он устало подъехал к бортику. — Всё в порядке. Простите. — Ничего. Бывает. Не твой день. — Рокэ набросил ему на плечи полотенце. — Переведи дух, а я сменю диск. Пара прогонов короткой — и ты свободен на сегодня. — Да, Рокэ, — в носу защипало. Теперь он с ним вообще как с ребёнком. Надо что-то предпринимать. И Ричард даже знал, что. Ранние подъёмы всегда давались Ричарду тяжело. Но затея того стоила. Накануне он дождался, пока Рокэ уйдёт, вернулся в спорткомплекс и направился в администрацию. Сейчас, во время учебного года, первая половина дня редко бывала забитой. Ему без труда удалось забронировать каток на утренние часы трижды в неделю. Он отчаянно надеялся, что у него получится. «У Рокэ ведь получилось!» — подбадривал себя Ричард. После разминки он выехал на лёд, поставив композицию на повтор. Отсутствие Рокэ было непривычным. А, лучше ему не знать как можно дольше. Ричард вдохнул поглубже и заскользил в такт музыке. Это — песня о признании в любви. Ему не надо ничего играть. Следует просто расслабиться и разрешить себе показать эмоции. Раз-два-три-четыре — аксель! Ричард тяжело приземлился на обе ноги. Ха, он и не ждал, что получится с первого раза. Очень сложный прыжок. Но ради такого стоило постараться. Он сможет! Он всё докажет: и наличие артистизма, и то, что его можно воспринимать всерьёз. И то, что он умеет прыгать злополучные аксели, но это уже третьестепенная задача. У него есть время научиться. Три дополнительные тренировки в неделю, конечно, не смогли пройти мимо внимания Рокэ. Ричард одновременно и жаждал, и опасался того, что он напросится присутствовать. — Ты уверен, что не переутомишься и не сорвёшься? — осведомился Рокэ, разыскивая нужный диск. — Уверен, — глядя в пол, ответил Ричард. — Ладно. Раз ты уже размялся индивидуально, вперёд, покатаем короткую, — казалось, Рокэ утратил интерес к самостоятельным тренировкам подопечного. Ричард тихонько выдохнул. Он не был уверен, что Рокэ одобрит новый вариант программы, когда увидит. Хотя ему самому казалось, что выходит намного лучше. И аксель уже дважды покорился. Неплохая статистика. Если потренироваться ещё... — Отлично, — одобрил Рокэ, когда мелодия закончилась, — вот это уже ближе к «народному танцу». Умеешь ведь, когда хочешь. Ричард покраснел. Тело уже автоматически выполняло нужные движения, пока он думал совершенно о другом. Ах, только бы всё получилось...

***

Возможно, с его стороны было чересчур смело замахиваться на самостоятельное освоение четверного акселя. Тем более что до сих пор этот сложнейший прыжок выполнялся на официальных соревнованиях лишь единожды, и фигуристом был даже не Рокэ. Очень большой риск. Если оступиться, упасть — плакала его медаль. А если сидеть сложа руки... Точнее, если исполнять вариант, предложенный Рокэ, то медаль плакала тем более. «Крепкий середнячок» — Ричард так и видел газетные заголовки. Нет уж! Он достоин большего! Жаль, что Рокэ не видит, на что он способен. Не интересуется вообще даже его возможностями. Решил, что подопечный умеет то-то и то-то, пробовать рискнуть не хочет. И это — Рокэ Алва! Который всегда славился нестандартными решениями! Который спорил с тренерами! Который выиграл все, что можно, даже когда ему доставалось неудачное время по жеребьевке! Да, соперники будут сильные. Ричард видел произвольную программу Колиньяра на этапах Гран-при. Скорее всего, её же он и повезет на Олимпиаду. Далеко не все тратят время на тренировки дополнительной композиции. Очень впечатляющий номер — Ричард признавал это, несмотря на прохладные отношения между ними. Сложно будет тягаться. Вот аксель бы очень помог. У Ричарда было две проблемы. Во-первых, ему никак не удавалось достаточным образом сгруппироваться, чтобы получились четыре с половиной оборота. Во-вторых, очень сложно было не доворачивать корпус, чтобы эти обороты выполнять. И его технику ещё хвалили! Да он ни на что не способен! Ни на технику, ни на артистизм! Зачем он пошёл в этот вид спорта?! У него ничего не выйдет! Он опозорится! Рокэ окончательно решит, что он безнадёжен! Не станет даже выслушивать оправданий! Сеансы самобичевания происходили без отрыва от тренировок. Ричард давно заметил, что лучше думать во время катания о чём-то постороннем, особенно если порядок движений уже отточен до автоматизма. Шутка о сороконожке, которую спросили, с какой ноги она встаёт, могла исчерпывающе его охарактеризовать. Скольжение назад. Выпад. Сменить ногу. Прыжок! Группировка, обороты в воздухе. Приземление. Разогнаться. Скольжение назад. Выпад. Сменить ногу, прыгнуть, сгруппироваться, приземлиться. Разогнаться... Дурацкие амбиции! Три с половиной оборота получались филигранно. «Ну остановись уже на тройном прыжке», — уговаривал себя Ричард. Вздыхал, разгонялся и пробовал заново. В конце концов, сам же Рокэ говорил: «Только тот не ошибается, кто вообще ничего не делает».

***

Задним числом Ричард не раз удивлялся, как ему удалось скрыть наличие собственной программы от Рокэ. Казалось бы, тот стремился контролировать ситуацию и был настолько вовлечён в подготовку. Может, ему просто не приходило в голову, что Ричард способен на подобные самостоятельные поступки? Айрис была на своих сборах где-то в Фрамбуа, поэтому провожать Ричарда приехала только мама. Сухо пожелала удачи. Ричард не обиделся на тон. Уж он всей семье столько кровушки попил с предолимпийской нервотрепкой, что был рад просто ее приезду. Семья была не в курсе причин дополнительных тренировок. Никто не был в курсе, даже Айрис, которой он обычно доверял. Ричард и сам себе не смог бы объяснить, почему держал затею в секрете. Суеверие? Айрис точно не побежала бы рассказывать Рокэ о сюрпризе. — Спасибо, я постараюсь победить, — он обнял мать. Та вздохнула, чуть смягчившись, погладила его по голове. — Постарайся. Вот уж литтены пошалили, когда вы с Айрис появились на свет. Это ей надо было мальчишкой родиться. — Я тут ни при чём, — уверенно ответил Ричард, — претензии насчёт пола — к отцу, пожалуйста. — Иди, — мама вновь посерьёзнела, — на рейс опоздаешь. Рокэ уже ждал его у стойки досмотра багажа. Выглядел бодро и жизнерадостно, хотя это ещё ни о чём не говорило. На «официальных» тренировках Ричард не блистал. Нет, он выполнял все требуемые элементы. Только безупречности и близко не наблюдалось. Во-первых, Ричард успевал устать во время собственных тренировок, а во-вторых, номер ему по-прежнему не нравился. В третьих, ужасно огорчала реакция Рокэ. Если он не злится, не ругает, не пытается менять программу, значит, уже и не верит, что Ричард способен на большее? Тем более надо вылезти из кожи вон. — Выше нос, — улыбнулся ему Рокэ, — это твоя первая Олимпиада. Надо радоваться, волноваться и предвкушать, а не ходить с похоронным видом. — Да, Рокэ, — кисло отозвался Ричард и попытался состроить весёлую гримасу. — Ну, хоть так, — вздохнул Рокэ и ослепительно улыбнулся девушке за стойкой. Совершенство. Куда с ним тягаться.

***

Ричард задумчиво разглядывал лежащий на гостиничной кровати костюм. Конечно, он видел его не впервые. Надевал и на свои тренировки, и на «официальные», чтобы привыкнуть. Хорошо хоть, цвет был нейтральный: чёрный с красными узорами. Не выбивался из стиля композиции. Он уже несколько дней акклиматизировался. Утром они вместе с Рокэ ездили на лёд, провели разминку, заодно Ричард оценил разницу в размерах: здешний каток был чуть длиннее, зато и поуже. Он обкатал короткую программу и, вроде, приспособился, но насчёт произвольной всё равно сомневался. Не катать же её было на глазах у Рокэ. Провоцировать скандал... Нет, сюрприз — так сюрприз. Уже завтра всё решится. Будет катастрофа, если он упадёт с акселя. Или не сможет показать эмоции. Или, наоборот, слишком утонет в своих глупых чувствах и на нервной почве наделает помарок на ровном месте. Рокэ ему не простит. Он сам себе не простит. Создатель, зачем он вообще затеял самодеятельность? А-а-а, он всё испортит! Потеряет шансы на медаль! И на уважение Рокэ тоже! О других чувствах со стороны Рокэ он предпочитал даже не думать. Вздохнув, Ричард принялся аккуратно упаковывать сегодняшний костюм, с зелеными узорами, отделкой шнурами и золотой нитью. Одно хорошо: с этим волнением по поводу завтрашней произвольной программы он совершенно не переживает насчёт сегодняшней короткой. Авось, получится откатать чисто, на автомате. Рокэ не особо восторгался на генеральной репетиции, но хотя бы не поджимал губы скептически. Уже результат. — Идёшь? — стук в дверь, голос лёгкого на помине тренера. — Да, Рокэ! — привычно отозвался Ричард, подхватил сумку и пошел к двери. На лёд он выходил с ощущением какой-то опустошённости. Устал нервничать и не мог сказать себе: «будь, что будет». Постарался улыбнуться через силу. Рокэ смотрит. Оторвёт голову, если он не попробует хоть как-то взаимодействовать со зрителями. «Смотрите, как я умею!» «Ты сумеешь», — напутствовал его Рокэ в раздевалке. Его бы устами... Нежная флейта набирала громкость, к ней постепенно добавлялись барабаны, вплетала свой голос волынка. Ричард скользил в такт, позволяя телу работать на автомате. Заход, дуга на наружном ребре конька, прыжок! Приземлившись, он стремительно помчался вдоль бортика, разгоняясь для каскада. Рокэ наверняка подсчитывает обороты, нервно проводя ладонями по глазам после неидеальных моментов. Только лучше не думать о Рокэ, не сейчас. Музыка начала стихать. Ричард завертелся в финальном волчке и замер. Кажется, не слишком плохо. — Молодец, — скупо кивнул Рокэ, накинув ему на плечи куртку. — Могло быть лучше, но вполне неплохо, всё-таки, только первая твоя Олимпиада. Значит, не первое место. Что ж, вся надежда на завтра.

***

— И вот, на каток выходит Ричард Окделл, напоминаю, его тренирует сам Рокэ Алва. Очень интересно будет посмотреть на произвольную программу в исполнении этого спортсмена. Чемпион мира среди юниоров, дорогие зрители, обратите внимание! Для тех, кто не успел посмотреть соревнования накануне, — после короткой программы Окделл идет вторым. Очень техничный спортсмен, вчерашнее исполнение было безупречным с точки зрения элементов, жаль, его артистизм оставляет желать лучшего. Посмотрим, сможет ли он сегодня превзойти Эстебана Колиньяра. Заявлено много интересного, что ж, сейчас мы увидим, сумеет ли Окделл выполнить программу без ошибок. Музыка, друзья! Для произвольной программы выбрана достаточно ритмичная современная композиция — в отличие от классических мелодий у соперников. И вот, мы видим, что выбор оправдан! Полюбуйтесь, какой четкий выкат! Да, эта хореография Окделлу подходит! Он высоковат, конечно, для фигурного катания, а также еще молод, поэтому немного угловат, и как раз такие резкие ломаные движения ему подходят. Вращение... Странно, что он начинает с более простых элементов, но, надо сказать, вращение ему удается отлично, и Окделл даже продолжает улыбаться. Вчера он катался под национальную надорскую танцевальную мелодию, флейты и волынки, конечно, придают колорита, но не хватило, не хватило ему игры, какой-то искры между ним и залом. Но вы смотрите, что он выдает сейчас!.. Прокат вдоль бортика, воздушные поцелуи! Кажется, за прошедшие сутки Окделла успели подменить литтены! Он набирает скорость — четверной риттбергер! С ума сойти! Нет, если его и подменили, технику копии оставили! Еще вращение, посмотрите, на какой скорости он это делает! Выкат, улыбка, он действительно заиграл! Дорожка шагов, шпагат в прыжке! Оцените, как он двигает руками и корпусом! Не механические движения совершенной куклы, а хореография живого человека! Нам остается лишь догадываться, какими методами Алва добился расцвета этого бутона! Каскад! Аксель-тулуп-флип! Чистый выезд! У нас здесь заявка на золото, дорогие друзья, серьёзная заявка! Если только обойдётся без ошибок... Тройной лутц! Хорош, на удивление хорош сегодня Окделл, сейчас мы видели крупный план, он раскраснелся, конечно, но глаза горят. Если вы давно смотрите фигурное катание, можете помнить, что под эту же мелодию исполнял свой завершающий в карьере номер сам Алва. Логичным было бы ожидать сейчас ту же программу, слегка переделанную под современные реалии. Но нет, мы видим принципиально новую программу!.. Какое вращение! Какая скорость! И какой взгляд на тренера! Алва, похоже, недоволен... вот это перфекционизм, друзья! Ну, не подведи, Ричард, финал программы... смотрим: красивый выкат из вращения, и руки при этом работают, и даже некоторая пластика присутствует! Четверной аксель! Четыре с половиной оборота в воздухе! Это что-то невообразимое! Колиньяру придётся нелегко — перебить впечатление от такого катания! Очень красивый финал, друзья. Зал встает! Окделл улыбается, он счастлив! Ещё бы... Его тренер по-прежнему недоволен, нелегко заниматься у многократного победителя всевозможных чемпионатов, изначально совершенно другая планка... Смотрим повтор. Ага, вот ещё раз показывают выезд с риттбергера, просто эталонное приземление, друзья. Вращение... Обратите внимание на его непривычно горящие глаза! Дорожка шагов неплохая, неплохая. Послушаем оценки. Техника... 6.0, 6.0, 5.9, 6.0, 6.0! Феноменально! Артистизм... Окделл плачет! 5.9, 6.0, 6.0, 5.9, 6.0! Окделл — и 6.0 за артистизм! Сегодня мы присутствуем при историческом событии, друзья! Да уж, Колиньяру придется попотеть...

***

Рокэ сидел с таким лицом, словно увидел выходца. Ричард тихо примостился рядом, дожидаясь оценок. Эйфория схлынула, почему-то накатила обида. Мог бы и сказать что-нибудь. Поругать, если уж так не понравилось. Когда на табло появились баллы, сердце едва не остановилось. Если и теперь Рокэ промолчит... Не промолчал. Улыбаясь в камеру какой-то столбнячной гримасой, Рокэ прошипел: — Что это значит? — Катание. С эмоциями, как вы и хотели, — Ричард сглотнул, вынудил себя поднять глаза. — Кто ставил тебе номер? — Я сам... я хотел сделать вам сюрприз... показать... — Ричард слышал, что его ответ смахивает на младенческий лепет, но поделать с собой ничего не мог. — Сюрприз удался! Что за допинг ты принимал? Где твои эмоции были раньше? — Никакого допинга, — Ричард снова сглотнул, но несколько предательских слезинок удержать всё же не удалось, — я просто смотрел на вас. А вы... бессердечный и ничего не понимаете. Лучше бы уж ругали за самоуправство. Рокэ покачал головой, обнял его за плечи, вздохнул. — Поговорим после пресс-конференции. Успокойся. Тебя снимают. Не так он представлял себе результаты затеи, совсем не так. Стоило ли так стараться? Без особого интереса Ричард следил за катанием Колиньяра. У того тоже был заявлен четверной прыжок. Классическая мелодия, отрывок из оратории. Торжественная, наполняющая зал музыка. Даже Ричард видел, что Колиньяр хорош. Но также — что нервничает. Нет, волнение не заставляло его совершать грубые ошибки, но вот помарки... Рокэ хмуро смотрел куда-то сквозь экран. В другой ситуации он бы шепотом комментировал, прикидывал соотношение баллов. Тоже думает не об Олимпиаде. Так рвался исполнить эту программу, а сейчас странная пустота внутри, даже мысли о медали не радуют. Рокэ не понял его признания. Да, конечно, дурацкая была затея. Зря только заставил переживать. Золотая медаль заняла свое место в сумке с документами. Впереди еще шоу с участием призёров, но всё равно — острое чувство внезапного окончания праздника. Как в конце Изломной ночи, когда идёшь мыть посуду. Даже появление Рокэ не порадовало. Они так и не поговорили после пресс-конференции. Ричард неловко улыбнулся. Как приветствовать своего тренера, он не знал. — Поздравляю. Ты заслужил эту медаль. — Спасибо, — скромно отозвался Ричард. — Не могу понять только, каким образом ты увидел ту запись. — Какую запись? — в недоумении переспросил он, лихорадочно пытаясь вспомнить, какие ролики успел посмотреть в связи с выступлением. — Ну скажи уже правду. Ты, конечно, изменил разные мелочи, но оригинал... уж я-то узнаю его. Ричард открыл рот, закрыл. Возможно, они говорили о разных вещах? — Я не понимаю, о чём вы. Извините. Рокэ поморщился, сел рядом, включил свой смартфон. — Так и знал, что будешь отнекиваться, специально переписал сюда... Любуйся. Номер огласила искаженная любительской съемкой, но узнаваемая мелодия. На крошечном экране незнакомый фигурист порхал по льду, счастливо улыбаясь. Ричард изумлённо следил, как этот молодой, неизвестный ему спортсмен использует тот же хореографический рисунок, разве что прыжки были меньше на оборот. — Кто это? — осторожно спросил он, когда запись прервалась. — Его звали Джастин Придд, — Рокэ убрал смартфон в карман, поджал губы. — Но... звали?.. — Да, — он поднялся, заходил по комнате, — Джастин погиб. Мы тренировались вместе, и я хорошо знал его номер. Заменил только ряд элементов под свой стиль. Привез в качестве произвольной программы на Олимпиаду в Паоне, победил и объявил о завершении карьеры, потому что карьера без него рядом мне была уже не нужна. — Н-но... — Ричард умолк. Ответить на этот прилив откровенности так же доверительно он не мог. — Верю, верю, что ты не знал. Ты совершенно не умеешь притворяться. Ноль артистизма. И сегодня, пожалуй, я этому даже рад. Ричард не верил своим ушам: — Рокэ, вы... — Говори мне «ты». Эпилог — Итак, друзья, спасибо, что не переключили канал. Во время рекламной паузы фигуристы разминались, и теперь мы видим, как к выходу на лёд готовится Окделл. Не слишком удачное время ему досталось по жребию, он выступает первым из заключительной шестерки. Олимпийское золото, если вы помните прошлогодние события. Рокэ Алва ещё раз доказал, что является высококлассным тренером!.. Первые такты... В этом чемпионате Окделл выступает с короткой программой на музыку гимна Святой Октавии. Немного рискованный выбор. Достаточно нежная композиция, обычно под неё выступают девушки. Журналисты уже высказались по этому поводу, возможно, вы помните скандал, связанный с открывшимся романом между Окделлом и его тренером... И сразу каскад! Превосходный выезд, и фирменный аксель Окделла! За брата приехала поболеть Айрис Окделл, тоже спортсменка, чемпионка мира среди юниоров по стендовой стрельбе. Остается только виртуально пожать руку матери этих двоих выдающихся представителей современного спорта! Много трудов наверняка вложено... вращение очень быстрое, но выезд снова чистый, Окделл неплохо прогрессировал с прошлого года, под таким-то плотным контролем тренера. Шаги... интересно, о чем Окделл мог бы молиться Святой Октавии? Выглядит очень прочувствованно и нежно. И этому человеку еще два года назад отказывали в артистизме, подумать только. Финал программы. Ну, давай, не подведи! Лутц! Великолепно! Замедляет движения, останавливается, опускается на колени... Очень красивая программа, раз за разом пересматриваешь с удовольствием. Что ж, полагаю, не ошибусь, если поздравлю Окделла и Алву с отличной работой. Глоссарий: Прыжки (по степени сложности и, соответственно, по возрастанию балльной «стоимости»): тулуп, сальхов, риттбергер, флип, лутц, аксель. Чем больше оборотов в воздухе делает фигурист, тем, разумеется, более сложным считается прыжок. Каскад: два или три прыжка, выполненных один за другим, без промежуточных элементов. Дорожка шагов: один из обязательных элементов выступления. Комбинация шагов, поворотов корпуса и прочих связующих элементов. Кораблик: один из таких связующих элементов, скольжение на двух коньках, поставленных в одну линию пятками друг к другу. Бильман: один из видов вращения, выполняется стоя на одной ноге, поднимая вторую за спиной и удерживая её двумя руками над головой за лезвие конька. Требует большой гибкости, выполняется, в основном, женщинами. Из мужчин, например, его выполнял Евгений Плющенко.