Он не вернулся из боя

Густой полумрак стоял в помещении. Луч света с трудом пробивался сквозь плотно задернутую занавеску, бросая отблески на запыленный ковер и темные стены. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Часы мерно отбивали свой ритм, неустанно отсчитывая минуты. Вдруг в дальнем углу комнаты кто-то зашевелился в кресле. Уставшие зеленые глаза быстро окинули взглядом комнату, невольно задерживаясь на старых, потемневших от времени фотографиях России. Россия. Прошло уже три дня с тех пор, как пришло письмо, оповещавшее о том, что Иван уже не вернется. Оповещавшее о том, что где-то на фронте сложил голову русский, так часто выкручивающийся из разных передряг и неприятностей. «А я говорил тебе, Януш… А я говорил тебе…» — пронеслось в голове у поляка, после чего вырвался слабый полустон-полувсхлип, нарушивший стоявшую до этого тишину. «Почему все не так? Вроде все как всегда: То же небо опять голубое, Тот же лес, тот же воздух и та же вода, Только он не вернулся из боя» Что же изменилось?.. Небо мирно раскинулось над землей, все так же наступают закаты и восходы, окрашивая горизонт в нежно-лиловый оттенок. Лиловый… Такого цвета были его глаза. Глаза того, с кем Польша так часто яростно сталкивался на поле боя, с кем он так люто враждовал, несмотря на братство крови. Порой эти глаза смотрели на него с легкой насмешкой, словно бы Россия общался с маленьким и неразумным ребенком. «Мне теперь не понять, кто же прав был из нас В наших спорах без сна и покоя. Мне не стало хватать его только сейчас, Когда он не вернулся из боя.» Эти бесконечные споры и перепалки, порой перетекающие в кровопролитные сражения и войны. С какой ненавистью оба славянина сталкивались в битвах, стараясь одолеть, сломить волю у своего противника. Тогда Феликс не осознавал того, что значил для него Иван. А теперь этого всего не будет. Не будет дружеских перебранок, выяснений того, кто прав, а кто виноват. Не будет вечерних разговоров за бутылкой водки. «Он молчал невпопад и не в такт подпевал: Он всегда говорил про другое. Он мне спать не давал, он с восходом вставал, А вчера не вернулся из боя.» Сколько раз на собраниях стран Россия молчал, лишь с привычной улыбкой глядя на остальных.Порой задумываясь о своем, он не слышал вопросы спрашивающих, из-за чего отвечал совсем не то. Именно поэтому другие страны назвали его тупицей, всячески стараясь избегать общения с северной державой. Да и что уж греха таить, и самого Польшу изрядно раздражала некоторая невнимательность своего собрата. «То что пусто теперь — не про то разговор, Вдруг заметил я: нас было двое. Для меня будто ветром задуло костер, Когда он не вернулся из боя.» А после смерти русского на Феликса внезапно навалилась непонятная тоска. Словно бы небольшой огонек, запрятанный в дальних уголках души поляка вдруг потух, когда сердце Ивана перестало биться. Именно тогда Польша осознал то, насколько он привык к обществу России. «Нынче вырвалась, будто из плена весна- По ошибке окликнул его я: „Друг, оставь покурить“ — А в ответ тишина… Он вчера не вернулся из боя.» В сумраке комнаты щелкнула зажигалка, и слабый огонек зажегся, оставляя в воздухе терпкий запах. Сделав глубокую затяжку, Феликс выдохнул, выпуская клубы дыма. В завихрениях поляк увидел до боли знакомую фигуру, тут же растворившуюся вновь. «Наши мертвые нас не оставят в беде: Наши мертвые как часовые. Отражается небо в лесу как в воде, И деревья стоят голубые. Нам и места в землянке хватало вполне, Нам и время — текло для обоих. Все теперь одному, только кажется мне: Это я не вернулся из боя» «Слышишь ли ты меня, Россия?» — пронеслось в голове у Феликса. И пусть разум уже смирился с потерей, но сердце не могло принять этого. Польша не мог поверить, что жизнь столь сильной и могущественной державы оборвалась. Тонкая нить была перерезана. Постоянно балансирующий на грани жизни и смерти Иван вдруг оступился, провалившись в темноту бездны, навсегда закрывшей светящиеся теплым фиолетовым светом глаза. На душе стало до боли пусто и холодно. Словно пытаясь спастись от пронизывающего до костей озноба, поляк закутался в плед, сильнее вжимаясь в поверхность кресла. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Часы продолжают отбивать ритм. Вдруг тишину, до того перебиваемую лишь мерным тиканьем часов, разбил охрипший от долгого молчания голос поляка. — Это я не вернулся из боя, Россия.