***
Они познакомились в баре, куда Гермиона любила заглядывать по вечерам. Она работала в солидной юридической фирме, и ее будни нельзя было назвать легкими. А потому после работы она любила пропустить бокальчик-другой, чтобы просто расслабиться. Обычно она пила в одиночестве, но однажды все же сделала исключение. Фатальное, как потом выяснилось, исключение. — Позвольте вас угостить, — раздался прямо рядом с ней приятный мелодичный голос. Гермиона сидела за барной стойкой и мирно потягивала свой «мартини». Она нехотя повернула голову, собираясь, как обычно, ответить отказом, но, увидев молодого человека, который к ней обращался, на секунду застыла, а слова будто застряли у нее в горле. А потом с ее губ слетело явно не то, что она собиралась сказать еще пару мгновений назад: — Да, пожалуйста. — Меня зовут Драко, — представился молодой человек, обворожительно улыбаясь. — Драко Малфой. — Гермиона Грейнджер, мне очень приятно. Это была их первая встреча, а всего через пару недель они стали неразлучны. Гермиона слишком отчетливо помнила все моменты, когда она была счастлива — по-настоящему счастлива — рядом с ним. Помнила, как они могли часами ходить по летнему парку и кормить лебедей, как его рука мягко скользила по ее талии, а она прижималась к нему посильнее, вдыхая уже успевший стать таким привычным и родным запах дорогого одеколона. Как она впервые приехала на выходные в его загородный домик, и они всю ночь сидели в гостиной у камина, разговаривая обо всем в подряд, а потом, перед самым рассветом, занялись сексом прямо на полу, перед этим самым камином, а потом блаженно уснули на старом диване. Гермиона проснулась уже после полудня, Драко приготовил ее любимые вафли с малиновым вареньем. Жизнь казалась практически идеальной. Но эта сказка продолжалась совсем недолго. Она рассыпалась на кусочки в один момент, когда Гермиона узнала, что Малфой на самом деле занимался промышленным шпионажем и был подослан к ней только для того, чтобы узнать материалы очень важного и публичного дела, которое девушка как раз вела. К счастью, ни до чего важного добраться он не успел, так что карьера Гермионы не пострадала. Чего нельзя было сказать о ее сердце. То было разбито вдребезги. И девушка, плохо понимая, что она вообще делает и, самое главное, что ей делать дальше, взяла несколько дней за свой счет и села на ближайший поезд до Ливерпуля. Потому что в ее жизни оставался только один человек, к которому она могла обратиться в этой ситуации.***
— Не говори ничего Рону, ладно? — тихо попросила Гермиона. — Не хочу, чтобы он знал. — Конечно, — кивнул Гарри. Роман его ближайших друзей окончился не на самой лучшей ноте, так что желание девушки было ему прекрасно понятно. — И Джинни тоже, — добавила Гермиона, откидывая одеяло и вставая с кровати. — Да… А ты куда? — В душ, если ты не против, конечно. А то я устала чувствовать себя замарашкой. Не бойся, я не утоплюсь в твоей ванной. Гарри проводил ее рассеянной улыбкой, заметив про себя, что такое поведение подруги — хороший знак. А всего через пару минут зазвонил ее телефон…***
Но тебя нет, и я не знаю где искать. Схожу с ума на кухне, на восьми квадратах, Я так хочу тебя вернуть обратно, Ведь мы с тобою дети малиновых закатов.
Драко вертел в руках телефон, в сотый раз порываясь набрать номер Гермионы, но в конечном счете так и не сделал этого, опять. Несчастная трубка полетела на диван, а сам парень запустил руку в волосы и принялся мерить шагами комнату, тяжело дыша. Да и что на самом деле он мог ей сказать?! Что поначалу она и действительно была для него только работой, за которую ему обещали заплатить кругленькую сумму, но потом… Потом, когда он узнал ее получше, когда понял, что у нее самый прекрасный в мире смех и самые притягательные глаза, когда понял, что влюблен в эту девушку по уши и готов ради нее на все на свете, оказалось уже слишком поздно. Она узнала правду и не оставила ему дороги назад. Малфой устало опустился на краюйдивана и вновь взял в руки телефон. Как бы там ни было, ему просто необходимо попытаться объясниться с Гермионой. Иначе он откровенно сойдет с ума. Пальцы парня заметно тряслись, когда он набирал ее номер. Трубку на том конце символического провода подняли только после пятого гудка. — Гермиона, слава богу… — лихорадочно начал говорить Драко, но тут же был перебит низким мужским голосом: — Так, слушай меня молча и не перебивай! Я хочу, чтобы ты навсегда забыл этот номер и больше никогда не смел беспокоить Гермиону. Оставь ее в покое! Или, клянусь, я найду тебя и убью!***
Гарри положил телефон на прикроватную тумбочку, откуда и взял полминуты назад, шумно вздохнул, выпуская пар, а потом прислушался к шуму воды, доносившегося из ванны. Он просто надеялся, что Гермиона никогда не узнает об этом разговоре. Не стоило еще больше трепать ей нервы, она и так уже выплакала слишком много слез. А ведь они были одной из тех немногих вещей, которых Гарри по-настоящему боялся.