После полуночи

В Даймонд-сити ей нравилось. Это место, будучи самым крупным и наиболее укрепленным поселением во всем Содружестве, вызывало чувство защищенности и даже какого-то уюта. Оно умудрялось сочетать в себе всеобщую паранойю насчет вездесущих синтов и Института, остатки довоенной культуры, непоседливую ребятню и разномастных торговцев, при этом не вызывая ненужных тоскливых воспоминаний о старых временах. Здесь можно было расслабиться, забыть о своих делах и просто слиться с толпой. Правда, периодически приходилось выслушивать резонные комментарии охранников вроде: «Какой-то мутный твой друг, а?», но подобные вещи ее только забавляли. Да, в Даймонд-сити ей нравилось. Но этот факт ничуть не помогал ей уснуть в душном номере «Скамьи запасных». И этой февральской ночью Джейн ворочалась в жалобно скрипящей кровати, безуспешно пытаясь игнорировать шум в баре. В итоге она остановилась на разглядывании облезлого дерева стены в тусклом мерцании свечи, что оказалось на удивление увлекательным занятием. Еще она прислушивалась к шорохам за своей спиной и пыталась определить, чем там занят Дьякон. Получалось не слишком хорошо, и Джейн совсем уже отчаялась, когда он, судя по звукам, поднялся с дивана направился к двери. Она отвернулась от стены и приподнялась на локте, глядя, как он на ходу влезает в куртку. — Тоже не спится, да? — почему-то шепотом спросила она. Дьякон обернулся с ошарашенным видом пойманного с поличным преступника. — Джейн, ты меня когда-нибудь до инфаркта доведешь. Я уже решил, что это дикий гуль, и приготовился умирать, у меня ведь даже ножа никакого под рукой нет... — Извини. Я думала, ты понял, что я не сплю. Он выдернул из кармана куртки черные очки и поспешно нацепил их, после чего невозмутимо заявил: — Конечно, понял. Сегодня же полнолуние. — Ага. И то, что ты мне чудесными прогулками в логова рейдеров по улицам ночного Бостона сбил весь режим, тут ни при чем. — Я правду говорю! И не надо на меня так смотреть. Джейн хмыкнула и встала с кровати, накинув на плечи одеяло. Подошла к Дьякону, недоверчиво прищурилась. — Признайся, Дьякон, — протянула она, — ты собрался врубить свой стелс-бой и свалить, да? Хоть Джейн и не видела его глаз за темными стеклами, ей показалось, что на его лице отразилось замешательство. Она приглушенно рассмеялась. — Шутка. Я знаю, ты опять пошел гробить легкие. Я с тобой. — Всегда рад твоей компании, — с напускным весельем сообщил Дьякон. — О, не сомневаюсь. Ночью город менялся. Бархатную темноту улиц разрезал свет фонарей и лампочек, а прозрачную тишину — громкие голоса из бара и шепот ветра. И теперь, когда дневная суета исчезла, в голову набивались неуместные воспоминания и навязчивые ассоциации. Дьякон закурил. Десять (или двести двадцать) лет назад Джейн точно так же стояла под звездами с каким-то пареньком, чье имя затерялось где-то на задворках ее памяти. В одной его руке тлела сигарета, другой он обнимал ее за талию, а она, семнадцатилетная девочка, изо всех сил старалась подавить кашель, пока в мозгу билась единственная мысль: пусть это все закончится. И теперь ей снова хочется закашляться. Но вместо этого она закрывает глаза и глубоко вдыхает холодный воздух. Ей не семнадцать, а рядом не влюбленный одноклассник; от сигаретного дыма давно уже не першит в горле, и мира, где женщинам не положено курить, больше нет. Зато есть мир, где не мыслят жизни без сигарет, выпивки и наркотиков, мир, где каждый сам за себя, мир, где на каждом шагу и за каждым поворотом обман и ложь. И справа от Джейн — мужчина из нового мира. Здесь при разговоре не снимают темные очки, здесь не задумываются о понятиях приличия, здесь без передышки несут всякую чушь. Она приняла его правила игры. Отключила режим довоенной домохозяйки с устаревшими на двести лет моральными принципами. Стало проще, но не слишком. Бумажку с кодом отзыва Дьякона она взяла с невозмутимым видом. А на следующий день как бы невзначай произнесла нужную фразу. Какая-то часть сознания Джейн до последнего верила ему, и пока она говорила: «Не верь никому», эта часть отчаянно кричала: остановись, зачем, что, если это все правда. Катастрофы не случилось. Конечно, он захрипел, вроде бы даже собирался повалиться на пол, но в итоге просто расхохотался. И после этой записки она больше не верит. Никому. — Джейн? Все в порядке? От звука голоса Дьякона она вздрагивает. Потом переводит взгляд с кончика сигареты на его лицо и выдавливает неубедительную улыбку. — Да. Просто задумалась. — И о чем ты таком интересном думаешь? Опять нетрадиционные способы борьбы с болотниками? Не похоже, чтобы ему хотелось узнать правду, поэтому Джейн кивает: — Именно. Между прочим, зря ты так скептически к этому относишься. Результат может превзойти все ожидания и... — И тогда вместо болотника трупаком станет исследователь! — радостно заканчивает Дьякон. — Если что, во всем виноват будешь ты, потому что не верил в меня. Сам же знаешь, я их жуть как боюсь после того случая в океанологическом обществе Наханта. — Это когда за нами в сарай ворвался болотник, а ты заорала и запустила в него обломком стола, который почему-то чуть не прилетел в меня? — Я же говорю, он меня напугал. Вот как этой твари удалось открыть двери? По-моему, нормальные болотники так не умеют. — Она прикусывает губу и зачем-то принимается оправдываться: — Тот сломанный стол оказался первым, что подвернулось под руку, а ты слишком много шевелился. И я, вообще-то, потом извинилась. — Да ладно, я не в обиде. Подумаешь, получил бы пару переломов, — небрежно бросает Дьякон. — Да эта рухлядь при соприкосновении с панцирем болотника в щепки разлетелась! — Так у меня-то панциря нет. Или есть? Ну-ка, посмотри хорошенько, точно нет? — Дьякон, остановись, — просит Джейн, пытаясь состроить укоризненный взгляд. — Подумай, что ты делаешь со своей жизнью. Нет, правда. Перестань хохотать. Почему вместо нормального общения мы перекидываемся какими-то бредовыми фразами? — Ты о чем? — включает дурака он. — Я думал, ты на полном серьезе про то... изобретение. — Это значит «я по-другому не умею», да? Дьякон хмурится и, глядя куда-то вдаль, философски трет подбородок. А потом с самым серьезным видом, на который, наверное, вообще способен, подтверждает: — Да. — Знаешь, я тоже по-другому не умею. И это даже хорошо. Потому что... — О, дай угадаю, — чересчур бодро перебивает Дьякон. — Потому что иначе бы ты в один прекрасный день заставила меня протестировать экспериментальное самовзрывающееся средство против болотников? Она повторяет его пантомиму и говорит: — Да.