Восемь лап счастья

      Вы когда-нибудь боялись? Сильно боялись, до тошноты. Когда страх, распространяясь от солнечного сплетения, парализовал и приходилось сильно постараться, чтобы сделать хоть один вдох. Когда колени подгибаются, и единственное, что остаётся в твоих силах это закрыть глаза.       Для меня это страх знакомый с детства. Подпитываемый детской жёсткостью и наплевательским отношением родителей, да и чего зря грешить, моим собственным пофигистическим отношением.       Нет, ну правда, смешно ведь, когда здоровенный лоб, при виде безобидного вроде паука впадает в ступор и загибается от панической атаки.       И правда смешно. Всем… Кроме меня… Я вот никогда не смеялся, ни когда брат запирал меня, пятилетнего, в туалете вместе с, по его мнению, милой зверюшкой, ни когда одноклассники, преследуя своё извращенное желание поразвлечься, подкладывали мне в портфель всевозможных паукообразных тварей, начиная от пауков садовых, заканчивая их резиновыми собратьями. Потом, уже со смехом наблюдая истерику и без того странного одноклассника.       Не то чтобы время лечило или фобия сошла на нет, но мозг устроен так, что стирает из памяти особо неприятные моменты, такие, как школа или первый неудавшийся секс. Ну, кому будет приятно, когда парень на самом интересном месте начинает терять сознание, увидев в углу восьмилапую тень. Это, был не самый удачный опыт, но весьма поучительный: девушек, я теперь водил только к себе, в тщательно обработанную и вылизанную, во избежание заведения хитиновых тварей, квартиру.       Так и живем.       Потихоньку всё забывается и вот ты уже вполне уверенный в себе линейный менеджер, снимающий квартиру на окраине Митино и ездящий к девяти на работу.       И вроде тебе еще 27 и перед тобой открыты практически все двери. Потому, что со всеми фобиями можно жить, а с арахнофобией в Москве и подавно.       Вот где можно встретить паука в густо перенаселенном, похожем на заасфальтированный мешок в городе? «На клочках зелёной площади, парках и скверах», — скажите вы. И ошибетесь. Это Москва, прогазованный и прокуренный мегаполис, почти напрочь лишенный естественной флоры и фауны. Удача для такого как я, не так ли?       И нет, меня нельзя назвать суеверным, но сами посудите, понедельник, начавшийся с убежавшего кофе, не может быть хорошим.       Ведь и вправду говорят, что даже палка, хоть раз, но выстрелит.       И может быть, если бы я не стал варить заново кофе и вышел на работу вовремя, если бы дошёл до нужного вагона, а не решил поскорее забежать в приходящий поезд.       Если бы не был час пик, и люди, озлобленные понедельником и неудачно проведенными выходными, не пытались попасть именно в этот поезд, сметая и расталкивая зазевавшихся граждан.       Если бы, челкастый парнишка, обернувшийся на оклик своего знакомого, крепче держал хлипкую коробку со своим питомцем в руках…       Впрочем, об этом можно было бы рассуждать бесконечно, но когда ты летишь на рельсы под звуки приближающегося поезда не в силах вздохнуть из-за охватившего тебя ужаса, об этом думаешь уже в последнюю очередь…       Да и о чём можно думать в такую минуту, разве о том, что кажется сегодня на работу ты все же опоздаешь…       Я видел свет и чувствовал боль, я слышал голоса, много голосов, слышал споры, крики, плач, чувствовал запахи еды, немытого тела, чувствовал дискомфорт от влажной ткани, прилипшей к телу и чистоту, но чаще всего это была боль: голова, руки, ноги, спина, всё горело, чесалось ломило, или наоборот парализовывало, напрочь лишая хоть какой-то чувствительности. Временами я видел людей, и слышал цокот каблуков, видел мужские руки, поправлявшие мне подушку. Но, сколько бы я не пытался вслушаться в разговор, смысл был мне не доступен, всё говорили на незнакомом языке, что лишало меня и так не большой возможности получить хоть немного информации. Я не знаю, сколько так продолжалось, боль, свет, цокот каблуков, мужские руки и снова боль.       Сегодня мне повезло больше, боли почти не было, только ломота в мышцах, от долгого пребывания в одной позе и шум, в голове, как от сломанного радио. Обзора хватило, чтобы увидеть очертания ног под одеялом и перебинтованную руку. Значит, знатно меня всё же переехало. Пробовал пошевелить пальцами, но сил не хватало, и я снова проваливался в бессознательную муть…       Следующие моё пробуждение было более удачным, бинтов на руках уже не было, и сил хватило, чтобы рассмотреть изрезанные шрамами руки. Как бы шрамы не украшали мужчину, оставалось только надеяться, что лицо пострадало меньше. Я осторожно покрутил головой в поисках, кнопки вызова врача, но ничего такого не было видно. Вообще в комнате не было видно никакой техники. Это было немного странно, больничная палата без розеток, мониторов и электрического освещения. Может меня отправили в какой-нибудь из набирающих популярность Эко-центров? Но я не помнил за своей матерью увлечения подобными вещами, а больше позаботиться обо мне было некому. Разве только друзья, но и они вряд ли бы додумались запихнуть меня в такое место.       Еще раз осмотрел комнату, где находился. Маленькая три на три комнатушка, оббитая деревянными досками, с тумбочкой, так же, деревянной и не большим, и самое удивительное, тоже деревянным окном со ставнями вместо стекол. Окно было приоткрыто, и можно было услышать щебет птиц, шелест деревьев, а если и вдохнуть глубже, то почувствовать аромат каких-то незнакомых цветов. Всё же, меня и правда запихнули в какую-то эко-больницу. Но, главное дело они свое знают, и я жив!       Жив, я жив! Всё же понедельник, так плохо начавшийся с убежавшего кофе не перемолол меня! Будут ещё другие, понедельники… Будет еще кофе. Я вдохнул, попытался сесть и хоть немного размять затекшую, от долгого лежания спину, когда услышал цокот женских каблуков за стенкой. Наконец-то!       Персонал и, судя по цокоту, это была даже группа женщин, человека так 3-4. Приятно, когда о тебе заботятся. Но, сейчас главное поговорить с врачом, получить телефон, позвонить и успокоить близких. Надеюсь, в этой больнице есть русскоговорящий сотрудник, ну или хотя бы англоговорящий, хотя, я был готов объясняться и на пальцах.       Дверь открылась и стайка каблуков вошла в комнату. Осторожно, чтобы лишний раз не травмировать затёкшую шею, я развернулся ко входу и увидел мужчину, одного в странной одежде.       В горле встал ком, и я, чувствуя накрывающую меня истерику, попытался урвать хотя бы ещё один вдох.       У мужчины не было ног!       У него не было обычных человеческих ног!       Его туловище заканчивалось восемью, черными огромными хитиновыми лапами…       Паучьими лапами…       Кажется, я пострадал гораздо сильнее, чем ожидалось…       Кажется, я попал в ад...       Темнота вырвала меня из ожившего самого страшного, кошмара, и я снова провалился в милосердное беспамятство.