Dandelions, Capes and Anarchs

— Сегодняшнего дня, двадцать шестого четверга две тысячи девятого года, в двадцать часов, я объявляю очередное Собрание открытым. Сородичи могут приступить к обсуждению возникших со времени последнего собрания вопросов, — тихо произнёс Максимиллиан Штраус, Примоген клана Тремер и неформальный секретарь для всего, что касалось подобной бюрократии. Не то чтобы это входило в его обязанности, конечно, но ему уже вручили ручку с бумагой, так что… Тем временем на другом конце отполированного мраморного стола Князь Лос-Анджелеса соединил пальцы домиком перед носом в раздумиях. На нём были тёмный костюм от Армани и дорогая итальянская обувь ручной работы, а светлые волосы его были тщательно прилизаны и уложены по моде XIX века — всё это выдавало в нём Себастьяна ЛаКруа. Он уже открыл рот, как его прервали. — У меня вопрос: правда ли, что Лакрой питается исключительно предпубертатными мальчиками? — выкрикнул Найнс Родригес, главный спикер Анархов. Штраус испустил глубокий вздох. — Мистер Родригес, ваше поведение до сих пор, так сказать, не отличалось стремлением к сотрудничеству… — Я хочу напомнить мистеру Родригесу о совсем недавно оконченной Кровавой Охоте на него, а также о том, что я могу возобновить её в любой момент, — прервал его ледяной голос Себастьяна. — Князь ЛаКруа, я призываю вас контролировать себя соответственно вашему положению и игнорировать подобные провокации. — Вы прощены, — выдохнул Вентру, простирая ладонь к Тремер со скучающим выражением лица. — Я прощён? — озадаченно повторил Штраус. — Да, но попытки указывать мне, что делать, не должны повторяться. Возвращаясь к делам города: до меня дошли сведения, что Носферату сливают свои… отходы прямиком в городскую водопроводную систему, что вызвало внезапное увеличение количества шестипалых неонатов… — Погодь, то есть Носферату туда ссут, что ли? Пиздец какой-то. — Это не стоит вашего беспокойства, мистер Родригес. Не забыли, что вы неспособны употреблять воду? — Себастьян удивлённо поднял бровь. — Ага, но я ещё и моюсь ваще-то. Если ты забыл. — Как бы то ни было, данная ситуация представляет из себя очевидную угрозу Маскараду, поэтому я принял реше… ЩЁЛК Все повернули головы к Анарху. Тот прятал в кулаке разломанную пополам ручку. — Вот чёрт, — прошептал Найнс. — Варварство! — возмущённо воскликнул ЛаКруа, вмиг забыв о шестипалых неонатах. — Это был подарок от самого мистера Путина! — Безделушка в награду за сладкую ночь любви, да? — Джентльмены, прошу вас… — Максимиллиан попытался вклиниться в назревающий конфликт. — Ты что, совсем неспособен сдерживать себя? Ты же ходячая угроза Маскараду и всему, что он защищает! — Да люди всё время какую-нибудь херню ломают! — И пилоны тоже? — Ты как вообще… Я случайно! Я на него просто спиной опёрся! — Да, да, разумеется. Однако я всё же намерен взыскать компенсацию за причинённый ущерб, — произнёс Себастьян, тасуя бумаги перед собой. Это окончательно вывело Найнса из себя. Он встал и перегнулся через стол в сторону Князя, словно пытался коснуться рукой глянцевого галстука ЛаКруа. — Слушай сюда, ты, жалкая копия Наполеона, тебя тут вообще быть не должно! Это Свободный Штат Анархов! Всегда был и всегда будет! Мы давно вышвырнули отсюда ваши вонючие камарильские задницы, и вы нарываетесь на… Вентру закатил глаза, прежде чем вновь установить зрительный контакт с агрессором. — Только не очередная революционная тирада. Родригес, я всегда здесь был и всегда буду. — он проговорил это медленно, чтобы закрепить эффект Доминирования. — Ты всегда здесь был и всегда будешь… — повторил Родригес с отсутствующим выражением лица, возвращаясь на своё место. На минуту воцарились тишина и неподвижность. Штраус кашлянул, привлекая внимание. — Князь ЛаКруа, я вынужден напомнить, что применение Дисциплин в Элизиуме строго запрещено. — Вы прощены. — Я прощён? — Да, несмотря даже на то что вновь пытаетесь мне указывать. Мне следовало бы уже обезглавить вас, однако я стараюсь оставаться милосердным правителем. — Полагаю, вы правы. — Бремя лидерства всецело возложено на меня. Груз его тяжек, но я влеку его с гордостью… — Да, да, кхм… — …во имя каждого из Сородичей. Такова благородная ноша Вентру. Несомненно, мне позволено перенести это вечное испытание в сопутствии материальных благ. — Речь об этом зашла как раз кстати: учёт расходов за прошлый месяц вызывает у меня интерес. — Штраус извлёк из груды бумаг нужную. — Вот. Костюмы — двадцать тысяч долларов; лимузин — полторы тысячи долларов; кондиционер для волос — пятьсот долларов; маникюр — триста долларов; а также… гнус? — Для Шерифа. — Он его что, ест?! — Он родом из Африки, Штраус. Ему требуется соответствующий рацион. Полагаю, вы согласитесь с тем, что слоны обошлись бы ещё дороже. — Гм… — Регент был потрясён. Это никак не соотносилось с традиционным течением дел в Камарилье. Он скучал по старым добрым традициям. — Как бы то ни было, Штраус… Вы вновь помилованы; молю вас, однако, не злоупотреблять своим положением. В конце концов, вы единственный можете вести запись собрания. Я мог бы и сам этим обеспокоиться, но беспокоить меня нельзя. И тут Найнс вышел из транса. — Ты, сучий винососный выродок, опять меня Доминируешь! — прорычал он, обнажая клыки. — Нет. От моего внимания не может ускользнуть тот факт, что ваши непрекращающиеся обвинения в сторону предположительного использования мной Доминирования являются, безо всяких сомнений, следствием проблем детства и вызваны глубоко сокрытой завистью к моему совершенному владению данной дисциплиной, — выпалил ЛаКруа. — Настоящим мужчинам Доминирование нахуй не нужно, неженка! — прошипел Родригес. — Могущество им также не требуется, — Себастьян язвительно улыбнулся. — Ты чё такой дерзкий, Лакрой? Горилла слишком далеко, чтобы прикрыть тебе задницу. Оставил его сторожить своих игрушечных солдатиков? — оскалился Бруха. Князь выпучил глаза. — Я… я не… Клевета! Злословие! Очередная подлая нападка, призванная затронуть мою репутацию! — затараторил он суетливо. Штраус закрыл лицо ладонями. — Носферату много чего рассказывают тем, кто их слушает, Себи. — Посмотри мне в глаза, Родригес, просто посмотри мне в глаза. — Я на это больше не куплюсь! Не поймаешь, фиг тебе, а не Доминирование! Я всё ВиВи расскажу! И Абрамсу! — Ты не посмеешь. Я на тебя Кровавую Охоту созову. — На этот раз за что?! — За существование, — ЛаКруа потянулся к бумагам. — С меня хватит, Лакрой! — воскликнул Найнс, щёлкая кулаками. — Для нас двоих тут слишком мало места. Только ты и я, как настоящие мужчины. Никакого Могущества, никакого Доминирования, никаких Шерифов. Оставшийся на ногах выигрывает… А ну сюда иди! — Бруха с голыми руками плюс Вентру с золотой медалью по фехтованию равно горстке пепла Бруха! — ответил Себастьян, рыская рукой под столом в поисках спрятанного клинка. — Джентльмены, прошу вас! Ситуация выходит за все рамки! Никакого оружия в Элизиуме! — Регент перешёл на крик, пытаясь посадить Князя, но тот уже выхватил свой меч. — En garde! — Я тебе этот пижонский меч в задницу засуну! Вдруг прямо из воздуха возникла девушка, одетая в подобие ковбойского эротического костюма. Её чёрные волосы были собраны в хвост, а глаза (левый карий, правый голубой) сверкали безумием. — ВЫ ВСЕ ОДУВАНЧИКИ! — крикнула она. Штраус, Родригес и ЛаКруа, ошеломлённые, застыли, раскрыв рты. Меч Вентру со звоном выпал из его руки. Девушку это удовлетворило. Она мигом скрылась с глаз. Прошли минуты. — Кхм… Штраус, почему вы дуете мне на волосы? — спросил Себастьян, наклоняясь, чтобы поднять свой меч и зачехлить его. Он растерянно разглядывал свои руки, то и дело отгоняя странное навязчивое впечатление, якобы у него вместо пальцев должны быть листья. Максимиллиан, по инерции продолжая дуть на Себастьяна, наконец очнулся. Его губы были по-прежнему сложены в трубочку. — Я… не знаю. Вообще-то… я хотел, чтобы они облетели… — наконец произнёс он, смущённый собственной мыслью. — Это довольно-таки грубо с вашей стороны. — Ох, мужики… — прервал их Найнс. — Вы охуеете с того, какой я глюк словил… — Словно ты пригвождён к полу и вынужден всю жизнь трястись в ожидании того, что тебя вот-вот раздавит очередной мимо проходящий Гангрел? — сказал ЛаКруа. — Ага… а ты как… — Догадался. Как бы то ни было… полагаю, на этой ноте мы можем отложить собрание. Я лично собираюсь вернуться в башню Вентур. Поразмышлять. О политике. Те только кивнули. Сородичи обменялись краткими прощаниями и вышли. ЛаКруа и Родригес спускались в одном лифте. Обоим, по счастью, не требовалось стороннего вмешательства, чтобы избегать всяких разговоров о случившемся в эту ночь, так что возникло даже некоторое подобие перемирия. — Это, насчёт новенькой… надеюсь, с ней всё окей, — пробормотал Найнс, смотря прямо перед собой, как обычно поступают люди мужского пола в туалете. Ему срочно требовался предмет для обсуждения, какой угодно. — Новообращённая Малкавиан, да. Превосходный вклад в мою организацию. — А она ничего так. Ну, для мёртвой тёлки. Ни слова в ответ от Вентру. Ещё немного, и Найнс не выдержит, скосит взгляд. — Полагаю, что привлекательность верно служит ей, когда дело касается исполнения моих заданий, — наконец выпалил ЛаКруа. — Угу, конечно, — ответил Анарх. — Слушай, а знаешь, ты ведь не такой уж и коротышка, — заметил он, сменяя тему. — Скорее всего, подобное впечатление возникает по сравнению с Шерифом. — Я так тоже думал. Наконец лифт остановился на первом этаже. С громким сигналом двери распахнулись, и Вентру мигом вырвался из кабины, словно та была охвачена огнём. — Увидимся… пижон, — сказал Найнс. — Ещё бы… варвар, — ответил Себастьян. Они ушли. Только Малкавианка осталась в углу, сокрытая пеленой Затемнения. Одуванчики. Она хихикнула. Интересные же идеи у голосов…