если бы мог выбирать

иджон долго плачет за закрытыми дверями ванной. сидит на кафеле, задирает зареванное лицо к потолку, стукаясь затылком о ванну, тыкается носом в колени, в конце концов валится ничком на пол и лежит так, душа рыдания в горле. болит голова, он замерзает, тишина начинает давить на мозг, но он не выходит. всё, что угодно лучше, чем видеть его, думает иджон. всё, что угодно. к полуночи докюн отпирает дверь снаружи ключом, вытаскивает его, обессилевшего от слёз, будто бы немого, на кухню, наливает в кружку не чай, а виски, и заставляет залпом выпить. в голове мутнеет, и боль – в висках, в груди, в каждой клеточке измученного тела – на секунду становится почти смертельной. иджон сдавленно всхлипывает. потом отпускает. докюн замечательный. он ничего не говорит о том, что не стоит убиваться, что людей вокруг много, а иджону всего ничего лет, что он влюбится ещё много раз, и там, среди этих многих, многих раз, обязательно будет счастье. докюн не говорит, что через несколько лет иджон посмеётся над самим собой, потому что какая разница, что будет через несколько лет? иджон есть здесь, сейчас, и ему больно до темноты перед глазами. докюн укладывает его на диван в гостиной, накрывает пледом и по-отечески целует в лоб. если бы иджон мог выбирать, он бы обязательно влюбился в докюна.