Сказки наяву

      Не теряя ни минуты, Арина создала новый файл в формате .docx и начала печатать всё, что желала этой противной Таньке из-за клеветы на Дениса, с мыслями:       «Ну, всё, киса, сейчас я тебе устрою весёлую жизнь! Хоть и не узнаешь, кто это сделал, зато помучаешься!»       Гордиенко с хихиканьем писала рассказ и думала о возможной реакции Буркиной на происходящие с ней неудачи; на компьютерный стол забрался полосатый кот Матроскин, два года назад подаренный на день рождения Нигине её братом-близнецом Юлдашем Шаймардановым, и очень удобно улёгся в надежде, что младшая хозяйка обратит на него внимание; в это время домой пришли родители Арины с покупками, и девочка бросилась их встречать.       — Вы пришли! — обрадовалась дочь и, увидев на их лице огорчённое выражение, поинтересовалась: — Что-то случилось?       — Поговорим потом, — отрезала Гордиенко-старшая.       — Я, вообще-то, нормально учусь, правда, есть тройки по иностранному языку, и это математика.       Родители отправились в комнатку и переоделись в домашнюю одежду: отец — в трико и майку, мать — в пурпурное платье; после чего супруги зашли в комнату дочери серьёзно поговорить.       — Арин, почему ты нам ничего не рассказываешь? — спросила Нигина. — Тебя чуть не убили! Чуть ножом не зарезали! Кто этот урод!?       Арина догадалась, что их учительница английского Тамара Владимировна, совмещающая преподавание в гимназии и частное обучение в школе иностранных языков, могла рассказать её маме о том, что услышала от коллег, в частности, информацию о её дочери. Англичанка любила рассказывать истории и добавлять в них что-то от себя, из-за чего версия события в её исполнении почти совсем не соответствует произошедшему в действительности.       — Я не знаю... — пролепетала девочка. — А что, Тамара опять что-то наговорила про меня? Ты же знаешь, что она постоянно врёт — сама же рассказывала. А так... Просто я шла в школу, и передо мной остановился чёрный бумер. Вышел из него мужик со шрамами и чуть не украл меня — хотел в машину затащить. Я вырвалась, да ещё мент угрожал ему башку прострелить. Он скрылся, а я опоздала в школу. Нет, меня никто не резал. А если увидишь у меня на локте синяк, то это я бежала по лестнице и упала.       — Хорошо, что ты жива, Ариша, — обрадовалась мать и обняла дочь.       — Если чё, то лучше я тебя завтра подвезу, — вставил отец. — А то вдруг этот урод вернётся.       — Не думаю, — заявила девочка. — Один раз не Леголас, как говорится!       Девочка на эту ночь легла спать пораньше и мучилась от бессонницы до двух ночи и под действием валерьянки уснула; Матроскин лежал у неё в ногах, перевёртываясь вслед за ней. Наутро Василий всё-таки решил отвезти дочь в школу, невзирая на то, что Арина протестовала и хотела пойти одна.       — Пап, я уже взрослая! — отрезала Гордиенко, не желая излишней опеки со стороны родителей.       — Арин, ты пойми, что этот мужик может вернуться, и не факт, что тебе повезёт, — уговаривал мужчина свою дочь.       — Ладно, только ты довезёшь меня до ментовки, а дальше дочапаю сама!       Всё было сделано так, как отец и дочь договорились: он довёз Арину до опорного пункта; девочка вышла из машины, и Василий уехал на своём «Пежо». Только Гордиенко дошла до ворот школы, и вдруг сзади кто-то на большой скорости проехал на мотоцикле по луже, появившейся после ночного дождя, и окатил её с ног до головы.       «Что за хрень!? — возмущалась про себя Арина, идя в школу, — почему это произошло со мной!? Что с Танькой?»       Когда вся промокшая Гордиенко зашла в класс, увидела совершенно сухую Таню Буркину и поняла, что этот день будет очень весёлый. Неприятная одноклассница сидела и, как ни в чём не бывало, обсуждала своих половых партнёров с двумя подружками, Кристиной Вагнер и Женей Кашиной, такими же крашеными блондинками, не обременёнными интеллектом.       — Крашеная Железка пришла! — ухмыльнулась Кристина, — пришла из душа и забыла вытереться? Тебе что одолжить — влажную салфетку или полотенце? — С этими словами она достала влажную салфетку и кинула в лицо Мэгнесс.       — Вытри свою рожу татарскую, Крашеная Железка, а то заржавеешь! — вставила Таня.       Поначалу Арина злилась на этих куриц, но потом просто отшучивалась, когда они злостно прикалывались над ней.       — Спасибо! — Гордиенко вытерла лицо и положила использованную салфетку на голову Вагнер со словами: — Мне чужого не надо, так что забери — возвращаю!       — Зачёт, Аринка! — прокомментировал Денис, когда соседка по парте подсела к нему.       — Заткнись, гомодрил! — рявкнула Буркина.       — Сама далеко не целочка, судя по твоим росказням! — не остался в долгу Трофимов.       Спор прекратился, когда прозвенел звонок, и в кабинет зашла учительница химии Алёна Борисовна, которую Витя Штурмов прозвал Красавицей, вспоминая песню группы Фактор-2, из-за её юного возраста, равняющегося тридцати годам, и приятной внешности — светлые волосы и голубые глаза, чем она покорила многих старшеклассников.       Пока Алёна Борисовна объясняла азы органической химии с разнообразными цепочками молекул, Денис прошептал на ухо Арине:       — Когда закончится урок, пойдём, покурим, и я скажу тебе кое-что.       — Хорошо, — согласилась Гордиенко, не понимая, что ей хочет сказать лучший друг.       Они дружили ещё с детства. Арине очень нравился этот весёлый и смелый парень — вместе они вытворяли интересные вещи, делили машинки, играли в семью, лепили куличи из песка, под присмотром родителей качались на старых качелях в других дворах, ибо на их территории негде было найти качели.       Воспоминания картинками проносились у девочки в голове. Год назад она поняла, что влюблена в Дениса, но не могла признаться ему в своих истинных чувствах, не желая портить дружбу, хотя знала, что он не отвергнет её, даже если нет взаимности. Что он хочет сказать ей?       Наконец-то Арина с Денисом дождались звонка с урока и вышли на улицу покурить.       — Что ты хочешь мне сказать? — Гордиенко не терпелось узнать какой-то секрет от лучшего друга.       — Арин, я не знаю, как тебе это сказать, чтобы ты не была шокирована, — замялся Трофимов.       — Да говори уже! Не темни, иначе на физику опоздаем! — поторопила девочка.       — Я гей... — Эта фраза прозвучала как гром среди ясного неба.       Арина посмотрела на своего лучшего друга и не могла понять — шутит он или нет; Денис пожалел о своём признании, но подруга детства продолжила:       — Я люблю тебя, Денис, но то, что ты сказал сейчас... Это розыгрыш?       — Нет, это не розыгрыш, — изрёк парень, — просто я понял, что мне не нравятся девчонки — меня больше тянет к парням, поэтому прости меня, Арин. Я не хотел тебя обидеть. Я догадывался, что ты любишь меня, но я не могу тебя полюбить.       — Всё-таки, Танька сказала правду. — До Арины дошло, что на сей раз не придумана сплетня её врага номер один.       Покурив, друзья поторопились на урок физики; Гордиенко была в шоке от coming-out’а от лучшего друга — она не знала, как теперь к нему относиться: он не хотел её обидеть, хотя понимал, что она к нему чувствует, но она любила его и хотела видеть его своим парнем.       «Почему случается всё именно так? — подумала обиженная Гордиенко. — Где справедливость? Почему всё против меня?».       У девочки в голове созрел план: она придёт домой и перепишет свою судьбу, и все её желания исполнятся — Денис будет её.       Неприятности, написанные для Тани Буркиной, воплотились в жизнь Арины. Валентина Дмитриевна, пожилая учительница советской закалки в старомодном деловом костюме, вызвала её к доске решать задачу на закон сохранения в механике. Гордиенко не понимала, как решать задачу и, написав показатели в «Дано» и «Найти», размышляла над решением, пытаясь вспомнить формулу, хотя понимала суть задачи.       — Эх, Гордиенко, почему ты так не можешь такую простую задачу решить? Да ещё и выкрасила волосы так, словно в путаны готовишься. Садись! Ничего не ставлю потому, что нечего оценивать. Впервые с тобой такое происходит.       Чувствуя себя раздавленной, Арина села за парту к своему лучшему другу. То же самое Валентина Дмитриевна должна была сказать Тане, но это теперь адресовано ей всё, кроме последнего предложения. Но это было только начало...       На физкультуре Гордиенко бегала в чёрных обтягивающих бриджах, чёрной майке с розовой каймой и чёрных кроссовках с розовыми шнурками. Бегая, она споткнулась, подвернула ногу, упала и ударилась головой о крашеную скамейку, и на её лбу расплылся огромный синяк.       «Что за день такой?» — Арина понимала, что это произошло по её вине.       — Всё в порядке? — забеспокоился физрук Антон Фёдорович, атлет средних лет, шорец по национальности.       — Да нет, ничего страшного. — Девочка поднялась, держась за ушибленный лоб, побежала вместе с одноклассниками, чуть хромая.       Новый сюрприз поджидал её в столовой. Арина обедала за одним столом с Витей и Денисом. Штурмов рассказывал о своих приключениях.       — Я ехал к бабульке в трамвае и увидел такую красотку, — самозабвенно описывал Витёк несостоявшееся знакомство. — Шатеночка, стройная, высокая! Я ей подмигнул, а она мне просто улыбнулась и вышла на остановке. Жалко, я не успел попросить номер.       — Ничего, может быть встретишь другую или с ней же столкнёшься в торговом центре, — утешил товарища Трофимов.       — Я не ты, — изрёк Штурмов, — потому что ты красивый качок, и с тобой любая девушка захочет встречаться.       «Только ты не захочешь», — про себя отметила Гордиенко.       Мимо их столика прошёл заклятый враг Арины, одиннадцатиклассник Олег Козлов, часто достающий её своими пошлыми шутками об оральном сексе и приставаниями. Дойдя до нелюбимой им школьницы, он как бы случайно пролил на неё тарелку плохо разогретого борща. Рядом с ним шли его дружки Дима Курочкин и Гриша Овечкин и, увидев выходку главаря их шайки, рассмеялись.       — Слышь! — Гордиенко поднялась, и с её стороны посыпались нецензурные выражения, обозначающие тупого человека, гомосексуалиста и плохо организованный коллектив, коим является компания этих хулиганов.       — Ну извини! — фальшиво раскаялся Олег.       — Совсем оборзел, мразь вонючая! — продолжала в своём духе облитая борщом девочка и уже готова была наброситься на врага с кулаками.       — Арин, успокойся! — вмешался Денис, пытаясь купировать драку. — А ты, Олег, уже совсем с катушек слетел.       — Заткнись, придурок! — заявил хулиган и, показав средний палец, ушёл к столику, за которым сидели его друзья, есть второе блюдо.       — Знаете анекдот? — спросил Витя, когда его товарищи сели доедать свой обед. — Пришёл чукча домой, сел пить чай и спрашивает у жены: «Кипель?». Она говорит: «Кипель-кипель». Пьёт чай и понимает, что жена врёт. Спрашивает опять: «Кипель?». Она: «Да, кипель». Пьёт и всё равно чует, что жена брешет, и выливает ей чай на лицо. Она: «Холясо, сто не кипель! Холясо, сто не кипель!». Вот и хорошо, Арина, то, что суп был не горячий, а то сидела бы вся в ожогах.       Над этим бородатым анекдотом не рассмеялся никто: Трофимов больше предпочитал шутки из «Comedy Club», а Гордиенко было не до смеха, и она молча съела свою порцию толчёной картошки. После обеда Арина зашла в класс с намерением отпроситься у учительницы истории и своей классной руководительницы Марии Никодимовны, чтобы пойти домой и переодеться. Женщина лет пятидесяти в длинном стильном платье нежно-оранжевого цвета, с русой косой и карими глазами, в которых отражалась смертная тоска из-за неустроенной личной жизни, отсутствия детей и одиночества, потому что всю жизнь посвятила исследованиям и обучению детей истории, разрешила, и ученица отправилась домой.       «Не сидеть же весь день в борще, хотя осталось всего два урока, — думала Гордиенко, осознавая, что опоздает на любимую историю. — Школа недалеко от дома — можно хотя бы на двадцать минут успеть».       Гордиенко шла по улице, и вдруг вокруг всё изменилось — пятиэтажки-хрущёвки исчезли, и вместо них стояли постройки времён Древнего Египта и огромные пирамиды; вместе с этим изменилась сама Арина — на ней был белый льняной калазирис , золотые браслеты, большое колье с бриллиантами и тростниковые сандалии с двумя ремешками; её причёска превратилась из крашеных длинных волос в тёмно-каштановое каре. Девочка удивилась такой трансформации окружающего её мира и задумалась над вопросом, как попасть обратно в Новокузнецк, но поняла, что это материализовался очередной её рассказ, и вспомнила, что там произошло: силой мысли могущественный фараон строил пирамиды. Когда в пятом классе Арина изучала историю, не верила в то, что рабы могли построить такую пирамиду из известняка, мрамора и других материалов; девочка часто задумывалась о том, как они могли перетащить такие блоки и почему пирамиды вечные.       Сейчас Гордиенко увидела свой ответ на вопрос в действии: великан силой мысли передвигал здоровые блоки, ставя их камень к камню. Глядя на это, девочка удивилась и увидела, как другой гигант неподалеку замешивает глину и заливает её в огромную ёмкость, чтобы сформировать материал для строительства.       Арина шла по лабиринту улиц, не понимая, куда направляется, и обратила внимание, что местоположение домов не изменилось, и без труда нашла свой дом, который превратился в жилище типичного древнеегипетского ремесленника — дом из сырцового кирпича.       «Один вопрос — как найти мою хату, если я не понимаю иероглифы?» — Гордиенко думала, что попала в безвыходную ситуацию.       Но помощь пришла быстро и незаметно — Матроскин в золотом ошейнике с разноцветными бриллиантами встретил её и поманил за собой. Она зашла в дом, куда забежал её кот, и увидела, что в комнате лежит соломенная подстилка, стоит кресло из соломы и деревянный столик с папирусами.       «Надо найти нужный лист, а где он? Что из них является именно тем рассказом, который я ищу?» — Арина рылась в папирусных свитках и не знала, где искомый лист, на котором записан сюжет именно об этом.       Девочка не понимала, что написано на папирусах, которые лежали на её столе, и её внимание привлекло самое старое письмо, которое уже разваливалось. Арина порвала его и очутилась у себя дома — снова вернулся Новокузнецк, снова она в водолазке, джинсах, туфлях и куртке и облитая борщом; в руке она держала совершенно целую тетрадь, на которой были записаны её первые рассказы, придуманные ещё в пятом классе. Отложив тетрадь, помывшись, кинув грязную одежду в стиральную машинку, переодевшись в другие джинсы и фиолетовую кофточку и просушив волосы, Гордиенко покормила кота и убежала в школу.       Девочка неслась в школу, торопясь на любимый урок, и ещё один эпизод из неприятностей для Тани обернулся против неё: пробегая мимо «Чибиса», упала и рассекла бровь; порез был неглубоким, но было не очень приятно, когда рана появилась на лице. Когда она писала эту неприятность для неприятельницы, не хотела оставить на её лице шрам — просто попугать.       Наконец-то, добравшись до кабинета, Арина осознала, что всё равно опоздала — звонок с урока прозвенел, и одноклассники собрались расходиться. Гордиенко подошла к Марии Никодимовне и попросила:       — Марина Никодимовна, простите за то, что я опоздала. Мне нужно было переодеться, потому что я была вся в борще. Можете, пожалуйста, дать мне задание и заодно отработать пропуск?       Учительница неожиданно рассказала необычную историю, ошеломившую Арину:       — Арина, ты кое-что пропустила. Когда прозвенел звонок, мы очутились в Древнем Египте — сидели на подстилках из соломы, писали на папирусе. Да и одеты были точно так же. Поэтому ты урок не прогуляла. Ты что-нибудь видела?       Гордиенко не хотела обманывать учительницу, поэтому вставила свои пять копеек, утаив только свою причастность — ей могли не поверить.       — Я шла по улице и увидела древние пирамиды и глиняные дома. Я кое-как нашла свой, зашла, и всё изменилось обратно. Что это?       Придя на биологию, являющуюся последним уроком по расписанию, Арина спросила у Дениса:       — Это правда? Вы действительно были в Древнем Египте?       — Да, — подтвердил Трофимов, что и ожидала Гордиенко, — мы реально сидели на соломе в каких-то повязках и с дебильными причёсками. А ты что-нибудь видела?       — Шла по Грдины и увидела строительство пирамиды. Сама я тоже была как египтянка в древности. Что это? Массовый психоз?       — Не знаю, — покачал головой друг детства.       Арина понимала, что воплотившиеся в реал её рассказы — не галлюцинации от бессонницы, поэтому почувствовала себя всемогущей; теперь она может вершить судьбы, творить добро, хотя сегодня, попытавшись отплатить Таньке, сама поплатилась за свою мстительность.       Дома Гордиенко, гладя Матроскина, попыталась собраться с мыслями и подумала о том, как изменить ориентацию Денису и влюбить его в себя. Не задумываясь, графоманка села за компьютер и напечатала желаемый ход завтрашнего дня — Трофимов пошутил насчёт своей ориентации и предложил ей встречаться.       — Понял, Матроскин! Вот так вот! Быстро мы Дениску вылечим от гомосятины! — крикнула Арина в предвкушении завтрашнего радостного события и схватила кота; в это время ей позвонили.       — Привет, Ариш! — сказала на том конце провода Лейсан Шаймарданова, племянница её мамы. — Представляешь, сегодня в школе со мной такое случилось — мы превратились в древних египтян. Это вообще нечто...       — Не говори! — заявила девочка. — Мы то же самое видели. И это не глюк. Что за массовый психоз. Ещё и день какой-то беспонтовый был — утром мотоциклист мимо ехал и окатил меня с ног до головы, Денис признался в своей нестандартной ориентации, я на физике протупила, на физ-ре башку разбила и ногу подвернула, меня борщом облили, да ещё бровь рассекла, когда бегала переодеваться.       — Ну и денёк у тебя был... — прокомментировала двоюродная сестра. — Денис больше всех убил.       — Не говори. Когда думаешь сходить на прогулку?       — Давай сходим в «Континент»? — предложила Лейсан. — У меня закончились уроки и у тебя тоже.       — Конечно! Прогуляемся! — обрадовалась Арина.       — Да, и расскажешь мне о своём дне, — сказала Шаймарданова и положила трубку.       Гордиенко дождалась двоюродную сестру, и та, высокая худощавая девушка лет восемнадцати с раскосыми карими глазами и длинной каштановой косой до пояса, в коротком обтягивающем синем платье, белой демисезонной куртке и лодочках, приехала к сестре на подаренном на совершеннолетие родителями «Митсубиши».       — Садись, фея, подвезу! — улыбнулась татарка, подмигивая глазом.       — Спасибо, извозчик, — пошутила Арина и села в машину.       Приехав в торговый центр «Континент», девочки прогуливались, смотрели новые платья; Лейсан купила себе новый наряд — синий летний костюм, о котором давно мечтала. Идя по второму этажу, Гордиенко заметила что-то подозрительное на лавочке; приглядевшись, она застыла — её лучший друг Денис целовался с каким-то накачанным татуированным рокером с длинными волосами как с девушкой, пока никто не видит. Лейсан подбежала и увидела то же самое. Оторвавшись от своего возлюбленного, Трофимов сказал ему то, что должен был по сюжету сказать Арине:       — Я тебя люблю, и ты это знаешь, Коля. Это на всю жизнь.       — Не ожидал я от тебя этого, — усмехнулся Коля, — но мне приятно, что ты меня любишь. Я тоже тебя люблю, Денис.       «Н-да, вылечила целительным рассказом...» — тяжело вздохнула Гордиенко.       — Арин? — Денис заметил подругу детства. — Прости меня за то, что заставил тебя видеть это. Я не знал, что ты тут гуляешь с сестрой. Привет, Лейсан!       — Хорошо, что ты меня к этому подготовил. — Арина разочаровывалась в своих способностях и понимала, что не может управлять живыми людьми в свою угоду.       Решив успокоить сестру, Шаймарданова отвела её в кафе этажом выше. Едя салаты, девушки обсуждали произошедшее.       — Арин, ты успокойся, — утешала татарка. — Он сделал свой выбор. Силой любить не заставишь. Точно так же не заставишь сменить ориентацию.       — Я понимаю. — Гордиенко опустила взгляд на тарелку крабового салата.       — Ничего страшного — ты ещё свою судьбу встретишь.       — Как там твоя судьба поживает? — спросила Арина у сестры.       — Марат? Ты же понимаешь, что я не хочу с ним встречаться. Просто я не готова к отношениям.       — Зато честно, Лея, а то некоторые мои одноклассницы встречаются только потому, что «так надо». Поставят на аватарку совместную фотку, сменят фамилию на фамилию хахаля, а через месяц поссорятся и навсегда расстанутся. Вот так вот бывает.       — Уже настроение улучшилось, — улыбнулась Лейсан.       После прогулки, распрощавшись с сестрой, Арина поделала уроки, которые задали на завтра, с мыслями:       «Задают так, словно нам даже спать не надо!»       Отложив учебники в сторону, Гордиенко решилась написать то, что хотела получить: чтобы ожили два её любимых персонажа из мультиков: Аксель из «Alpha teens on machines» и Ривен из «Winx club». Девочке нравились эти парни, но она не могла выбрать одного из них — по её мнению, оба хороши. Предвкушая завтрашнюю встречу с ними, Арина легла спать в одиннадцать вечера и пыталась уснуть, и Матроскин устроился в её ногах.