Level Up!

Минди-Минди любит играть. Ей нравятся шутеры и слэшеры, бродилки и квесты. Она предпочитает старые игрушки, выпущенные лет десять назад. Белый дуумает, что это не случайно. Она как будто пытается догнать упущенное. Не смогла поиграть тогда – поиграет теперь. Что она делала в семь-восемь лет? Уж точно не в приставку рубилась. Он сам проверял ее историю перед тем, как обратить. Сирота, пошедшая по кривой дорожке. Кого-то напоминает. После исчезновения Люси в ней ломается что-то. Какой-то предохранитель или ограничитель – черт его знает, – но Минди становится другой. Для новой Минди-Минди все вокруг – лишь игра. Она с легкостью ломает людей и вещи, а потом расстраивается из-за того, что игрушка больше не может стать прежней. В ее глазах Белый видит детскую обиду и детскую же жестокость. Она становится опасной – даже для него. После первого убийства Минди входит во вкус. Она будто соревнуется с кем-то по количеству смертей на своем счету, по способам умерщвления. Когда у нее появляется огромная усыпанная шипами бита, Минди заливисто хохочет и восклицает: «Левел ап!» На острых металлических гранях видна кровь. Оружие опробовано, пущено в ход. Минди-Минди – пацанка, она водится только с мальчишками. Набирает парней лет шестнадцати-семнадцати и усаживает рядом: играть на жизнь. Они кажутся такими увлеченными, такими похожими, словно друзья-сверстники. Белому интересно, ощутила ли она разницу? Увидела ли ту пропасть, что теперь разделяет ее с теми, кто выглядит на тот же возраст, но, увы, куда моложе? Ее время остановилось два года назад, это недолгий срок. Если Минди захочет, она может повзрослеть. Уйдет подростковая округлость черт, появятся взрослые формы. Она будет выглядеть великолепно. Но будет ли чувствовать себя так же, невольно думая о своем настоящем возрасте? Минди-Минди переменчива. Ей быстро надоедают сломанные игрушки. Ломающиеся игрушки. Белый знал, что однажды настанет день, когда объектом ее детского «хочу» станет он сам. Минди отбрасывает в темноту пульт и закатывает глаза. – Скукотища! Несколько сломанных игрушек лежат неряшливой кучей в углу комнаты. Из-под заляпанных кровью толстовок торчат запястья с вывернутыми агонией пальцами. Очередной мистер Хмурый отправлен в вечный Game Over всего пару минут назад, и его стеклянный взгляд пялится в монитор. Минди спихивает тело с места между ними и приближается к Белому. Ее розовые блестящие чулки на тонких ножках – просто мечта педофила. – Давай поиграем, – говорит она с такой знакомой улыбкой. Это улыбка «попробуй только отказать», улыбка «беги без оглядки». Белый улыбается в ответ. – И во что сыграем? Темноту разгоняет только мерцание экрана с результатами игры. У мистера Хмурого сплошные девятки: он набрал максимально высокий балл. Настоящий гений. Был. – Давай ты просто скажешь «Минди-Минди победила» и будешь делать все, что я тебе прикажу? Она задевает черным ногтем его щеку, и по спине пробегает дрожь. Белый облизывает пересохшие губы. Он знает, что пожалеет. – Давай. Минди-Минди торжествующе улыбается и тут же хмурится: – Нет, не так. Скажи правильно. Дети капризны и нелогичны. Они жестоки, потому что честны. – Минди-Минди победила, – выдыхает Белый и ощущает, как воздуха в комнате остается все меньше. Когда тут успело стать так душно? С довольным смешком Минди забирается к нему на колени, стискивает бедрами и прижимается вплотную. Белый чувствует маленькие упругие груди и боится даже вздохнуть – такая хищная улыбка играет на ее губах. – Хочу посмотреть поближе, – комментирует Минди. Она расстегивает его кардиган, и с каждой пуговицей, покидающей петлю, улетучивается самообладание Белого. К тому времени, как она заставляет его выпутаться из рубашки, член уже крепко стоит и подрагивает от возбуждения. Ноготь с черным лаком царапает розоватый сосок, Минди ерзает на коленях, и Белый прерывисто втягивает воздух сквозь зубы. – Миленько, – комментирует Минди и достает у него из-за пояса метательный нож, – но я сделаю лучше. Не двигайся. Страх затапливает сознание. «Она не убьет тебя, – уговаривает себя Белый, – не убьет!» Но этих мыслей так зверски не хватает, когда нагретое его же телом лезвие режет кожу. Ощущение ножа, рассекающего плоть, растягивается на годы. Минди выводит свой рисунок старательно, будто первоклассница. Когда она проводит в опасной близости от соска, Белый вздрагивает, и линия срывается. Минди сжимает чувствительную плоть пальцами и выкручивает, пока он не начинает тонко скулить. – Проси прощения, – сурово говорит она. – Прости! Прости-прости-прости! Я больше так не буду! – воет Белый. Она отпускает сосок и благодушно улыбается. – Хороший мальчик. Для нее наказание – это часть игры. Она заканчивает рисунок легкими, небрежными линиями и достает из кармана толстовки телефон – сфотографировать и выложить в сеть. – Без этого никак? – морщится Белый. Он не слишком рад тому, что сотни ее подписчиков станут свидетелями его унижения. – Нет, хотя... – В глазах Минди появляется озорной огонек. – Если будешь и дальше меня слушаться, я удалю фотку. Белый кивает: он постарается. – Вот и умничка! – улыбается Минди и слезает с его колен, вымучивая болезненный стон. – А теперь я хочу увидеть все! Следующие приказы он выполняет беспрекословно. Это всего лишь игра, так? Он оголяется, поворачивается то так, то эдак, подставляясь под любопытные руки. Стонет, когда ловкие пальцы вроде бы случайно задевают головку члена. – А ты ничего так, – она обходит его, полностью одетая, прислоняется к спине и обхватывает ствол ладонью, – послушный. Ее дыхание греет спину где-то между лопаток, и Белый чувствует себя чудовищно беспомощным. Детская рука с унизанными кольцами пальчиками доводит его до края, а перед глазами стоит кровь на металлических шипах и слова Game Over. Она сжимает его яички и отстраняется. Обходит кругом, разглядывая совершенно без всякого стеснения. – Хочу видеть твое лицо. За ее спиной сияет экран, там тройки, шестерки и девятки – по странному совпадению никто из них не набрал не кратной трем суммы очков в этой игре. Ее лицо в тени, Белый вглядывается, но слепящий свет монитора слишком сильно бьет по глазам. Белый слышит визг молнии и чувствует, как его руку направляют вниз. – Сделай и мне приятно, – хрипло шепчет Минди-Минди. – Кто первым кончит – проиграл! Пальцы погружаются в теплую влагу. Ее трусики уже промокли от смазки, а половые губы чуть раздвинуты. Он легко толкается указательным между мягкими складками плоти, погружаясь внутрь, и его почти тут же зажимает. Дыхание Минди сбивается с ритма, он продолжает. Подушечки пальцев будто касаются бархата – до того приятное ощущение. Белый толкается бедрами навстречу ласкающей его руке, а сам осторожно нащупывает клитор. То, что он нашел, становится понятно по чуть слышному вздоху. Лица Минди не видно, но Белый, кажется, улавливает отблески света в ее глазах – его собственное отражение. Он шипит, когда она ласкает его мошонку и сжимает зубы, чтобы не кончить. – А что, – осмеливается выдавить он, – получит победитель? Его пальцы улавливают ритм, запястье крепко сжимают бедра в розовых чулочках. Минди привстает на цыпочки и начинает вертеться. Она мычит, то ли раздумывая над ответом, то ли пытаясь сохранить ясность ума. – А разве это важно? – выдыхает она, и он не сдерживается: тянется поцеловать. В этот момент ее рука быстро-быстро надрачивает головку, и он кончает с тихом стоном. Свет монитора отражается от его лица, и он видит, что ее глаза закрыты, а пушистые ресницы трепещут. Ее плоть сжимается вокруг его среднего пальца, ритмично отмеряя оргазмы и удары сердца. – Ты победила, – хрипло констатирует он. Она усмехается и вскидывает голову. – Конечно! Минди-Минди нравится играть. Ей нравятся бродилки и РПГ, стратегии и многопользовательские игрушки. А еще ей нравится Белый. Тем, что он всегда рад составить ей компанию. Тем, что он не сломается.