Призрачные тени

Они чувствовали себя всесильными, когда уехали отдохнуть на денёк в Манчестер и сняли номер в захудалой гостинице, где душ был грязным, а простыни пахли дешёвым отбеливателем. Но Пол всё равно считал, что это очень романтично, а Джон ничего не считал – он просто не думал ни о чём, держал Пола за руку,поднимаясь по лестнице, только и всего. Конечно, они приняли меры предосторожности, как сказал Брайан: зарегестрировались под чужими фамилиями и нацепили огромные чёрные очки «полароиды». Пол считал, что этого недостаточно, Джон ничего не считал, он был готов кинуться на любого, кто посмеет испортить им отдых. Это трудно: жить под прицелами двадцать четыре часа в сутки и не иметь возможности сделать лишнее движение навстречу Полу. Когда они вышли из номера, чтобы купить выпить и сигарет, погода была мягкой, солнечной, какой всегда бывает в августе по вечерам. Манчестер не был шумным, как Лондон и он был до боли похож на Ливерпуль: те же переулки, подростки в подворотнях, драки, старые бары. В один из таких они завернули и просидели в углу до самого захода солнца, виски в стакане Пола было тёплым – лёд совсем растаял и Джон допил его, перебивая во рту вкус сигарет. Когда они вышли наружу, шелестел ветер: он гнал вниз по улице старые газеты и всякий мусор от забегаловок. Где-то вдалеке гудела автострада и гремела музыка. Август пахнул особенно: сыростью парка, отцветающими растениями, дорожной пылью и праздником. Пол точно чувствовал этот запах: запах веселья, вечеринок, последних дней лета. И ещё он чувствовал запах Джона, который шагал рядом: дым сигареты, слабый шлейф его терпкого одеколона и ещё чего-то неуловимого. Это было похоже на запах корицы или сдобных булочек, Пол точно не мог сказать, но так пахли все, кого он любил и он рассмеялся своим мыслям в тишине улицы. -Я тебя даже с закрытыми глазами смогу узнать, мне кажется, - всё ещё с улыбкой на лице выдохнул Пол и его слова эхом отскочили от стен. -Правда?-глухо отозвался Джон, выкидывая дымящийся окурок через плечо.-Я столько курю, что любой сможет, ты не произведёшь фурора. В тот вечер они решили не включать свет в номере, только распахнули окно: уличные фонари и фары машин с магистрали бросали отблески на серые невзрачные стены, расписывая их совершенно невообразимыми узорами. Джон любил полутона. Когда Пол вышел из душа, он уже откупорил бутылку купленного ими виски и протянул её ему: -Нам необязательно напиваться каждый раз, перед тем как делать это,- тот нерешительно отпил и поморщился. Джон хмыкнул, забирая выпивку и делая внушительный глоток. -Я, в отличии от тебя, предпочитаю иметь хоть какие-то оправдания перед самим собой завтрашним утром. Пол развернулся к окну, промокая влажные волосы полотенцем и вдыхая свежие запахи ночного города. Его спина была очень напряжённой. Оставив бутылку на полу, Джон тихо подошёл сзади, обнимая, и зашептал прямо в горячую шею: -Ты всегда воспринимаешь меня серьёзнее, чем я этого заслуживаю. То, что мы делаем – это ненормально, но это не значит, что я хочу прекращать. Когда по залитому светом фонарей и взошедшей луны подоконнику скользнуло что-то чёрное, Пол вздрогнул в его руках. -Это всего лишь призрачные тени. Далеко внизу машины мчались так быстро, разрезая ночь на полоски своими габаритами. Джону казалось, время всё равно летит быстрее для них с Полом в этот момент. -Даже если я когда-нибудь скажу гадко о тебе, ты не должен верить, потому что в любом случае это не будет правдой. Пожалуйста, запомни мои слова. Пол покрывался мурашками от дыхания Джона, щекотавшего за ухом, и точно знал, что запомнит. Он чувствовал тоску, тянущую где-то за грудиной и волнение, а ещё предвкушение и уверенность в том, что может создать великое множество грандиозных вещей, если Джон будет шептать ему такое, хотя бы время от времени. Он ощущал себя великим, и Джона тоже, и хотя знал, что мир был их недостоин, это не пугало его. Пол смутно представлял, что вытворяют губы Джона с его позвонками, плечами: перед глазами плыли огни Манчестера. И когда пальцы Джона коснулись его бёдер, разводя в стороны, он опустился грудью на подоконник, потому что это было слишком, как и то, что сказал Джон: -Держись крепко, Пол,- и Макка впился пальцами в оконную раму. Он точно не знал, но ему казалось, что это были последние слова, что произнёс Джон той ночью. Пол выстанывал его имя в бархатную синеву за окном, и звуки его голоса смешивались с голосом улицы: с далёкими криками, музыкой и ветром. И Леннону думалось, это было лучшей мелодией из всех ими созданных. Слишком невыносимо для того, чтобы стать долгим, так тесно, липко и глубоко, до дрожи в коленях и синяков на бёдрах. И ни одна выкуренная «после» сигарета не могла рассеять этот хаос в голове. Когда они добрались до кровати, повалившись в изнеможении на старые белые простыни, Джон устало прикрыл глаза, а Пол гладил его лицо, засыпая,и стараясь запомнить всё, ведь он знал, что время летит слишком быстро. Джон был очень тёплым. Ночной воздух наполнял комнату, и призрачные тени ещё долго танцевали на стенах.