***
Вчера я впервые приехал к тебе. Так, как мечтал я оказаться на пороге твоего дома. Так, как мечтал ты увидеть своего любимого на пороге твоего дома. У меня в руках не было банального букета цветов, только ручка от зелёного чемодана и бумажный пакет, пахнущий как твои любимые пончики из булочной, рядом с которой ты жил до переезда сюда. Знаешь, сколько мне стоило найти её? Нисколько, в сравнении с улыбкой, которую ты мне подарил. Улыбкой, которую я увидел наяву. Ты неловко обнял меня, а я весь дрожал. Это были наши первые реальные объятия. Первые же и объятия как друзей. Если бы я появился раньше на два-три месяца, то мог бы с уверенностью поцеловать тебя. Если бы я появился раньше на два-три месяца, то ты бы хотел поцеловать меня. Ты проводил меня в дом и познакомил с семьей. Меня всегда умиляли фотографии твоих сестёр и брата, а теперь я оказался рядом с ними. Твоя мама тепло приняла меня, однако я видел замешательство в ваших глазах. Вы могли пригласить меня на ужин, могли показать мне город. Но вы не могли оставить меня ночевать. Я не был твоим лучшим другом, Луи, не был твоим бойфрендом. Я был тем, кому ты дал шанс на дружбу, я был другом на испытательном сроке, который подпольно пытался реабилитировать наши отношения. Я никогда не скрывал, что всё ещё люблю тебя, вот только ты не собирался отвечать мне взаимностью и благородно не пытался убедить в обратном, как бы поступали остальные. Есть много причин не любить тебя, но я пишу на них красным маркером «люблю». Ты вёл себя непринуждённо целый день, а я мог любоваться тобой. Как бы ни было велико моё желание поцеловать тебя или сказать вслух комплимент, я сопротивлялся ему. В конце вечера я спросил: - Ты рад, что я приехал к тебе? - Конечно, - просто ответил ты, улыбаясь своей этой улыбкой, от которой у меня мурашки по коже. Я ушёл из твоего дома, чувствуя себя чужим. Думал, что меня уже ничего не держит. Я многого ожидал, признаюсь. Ожидал твоего поцелуя, ожидал волшебных слов. Ожидал, что запах из булочной вернёт нам начало нашей любовной истории и предоставит шанс повторить её снова, только не буквами в сообщениях, а прикосновениями и нежным шёпотом. Мы идеально подходили друг другу, как так получилось, что мы стали жителями разных планет?***
Я шатался по городу в одиночестве в течение трёх дней, возвращался в отель только к ужину и после него уходил спать. Я хотел видеть красоты города, который отнял тебя у меня. Ведь ты стал другим после переезда сюда. Мне отчаянно хотелось увидеть то, что могло бы изменить и меня. Но, может быть, дело в том, что я сам не хотел этих перемен, в то время, как ты принял их как подарок на День Рождения с милой записочкой: «Перемены к лучшему». На пятый день после моего приезда всё пошло не так. Утром меня разбудил звонок на отельный телефон, звонили с ресепшена. Едва разлепив глаза, я снял белую трубку и прислонил к уху. - Здравствуйте, мистер Стайлс. Извините, если побеспокоили, к Вам пришёл молодой человек, мистер Луи Томлинсон, он хочет поговорить с Вами. Вы не против? Я ничего не понимал, и дело было даже не в том, что проснулся я всего минуту назад, даже если бы я был на ногах уже несколько часов, то всё равно недоумевал бы, что Луи делает в отеле, и где именно он хочет поговорить. - Мистер Стайлс? – переспросил голос в трубке, видимо, парень с ресепшена ожидал скорейшего ответа. - Извините, - сонно пробормотал я, но потом попытался сделать голос как можно более бодрым. – Вы хотите, чтобы я сейчас спустился к вам? - Как Вам удобнее, мистер. Если желаете, я могу дать ему запасной ключ от Вашей комнаты, и он поднимется к Вам. - Да, сделайте так. - Мистер Томлинсон поднимется к Вам через несколько минут. Только после этой фразы я наконец проснулся. Мне не надо было даже подходить к зеркалу, чтобы понять, что выгляжу я совсем не так, как хотелось бы. И дело было даже не в комплексах по поводу собственной внешности, с ней я смирился ещё в подростковом возрасте. Сейчас я был сонным парнем с птичьим гнездом на голове, бледным лицом и полуоткрытыми глазами. Чего уж тут говорить о пижамных штанах и старой футболке, которые даже с закрытыми глазами не напоминали бы приличный наряд для встречи с парнем. Едва я успел стянуть с себя штаны и футболку, как дверь открылась, и в комнату зашёл Луи. Видимо, он отрепетировал эту сцену заранее, потому как, даже не взглянув на меня, начал речь: - Нельзя пропадать так, как это сделал ты, Гарри. Ты вообще подумал, что я могу за тебя волноваться, ведь ты пропал в незнакомом для тебя городе? Хорошо хоть, что я догадался прийти в отель, где ты поселился… Дальше он сказать не смог, потому что наконец-то заметил меня и мой практически обнажённый вид. Я же замер в одних трусах посередине комнаты с пылающим от смущения лицом. Мы стояли друг напротив друга в самом неловком молчании где-то минуту, пока Луи наконец не произнёс: - Гарри. Эта фраза, состоящая только из моего имени, была одновременно утверждением и вопросом, а потом и вовсе показалась мне неуверенным восклицанием. Я не мог оторвать глаз от Луи, хотя прекрасно видел, на что смотрел он. Мне следовало прикрыться, но скрывать от этого парня мне было нечего. - Я люблю тебя, - сказал я. Я даже не понял, зачем это сделал. Опять повиновался импульсу, увидел в глазах Луи что-то, что заставило меня почувствовать себя желанным. Томмо покачал головой, я ещё никогда не видел его настолько растерянным. Хотя, если быть честным, то я никогда не видел его растерянным. Парень отвернулся и выбежал из номера, оставив меня в таком виде перед немецкой пожилой парой в коридоре, которой почему-то было интересно наблюдать за происходящим в открытом номере.***
Вечером я гулял по набережной, пытаясь расставить всё по местам. Я так и не пришёл ни к какому выводу, что произошло с Луи, и даже не был уверен, что он однажды заговорит со мной. Купив себе сладкую вату, я сел на скамейку лицом к умиротворённому морю и стал медленно отрывать маленькие сахарные облачка от розовой тучи. Вдруг ко мне подсел кто-то, кто имел самую знакомую на свете фигуру. Мне не надо было поворачивать голову, чтобы разглядеть его. - Хазз, это всё неправильно, - без вступления заговорил он. Его голос был сломленным и откровенным, я уже безоговорочно верил каждому его слову, каким бы оно не оказалось. – Я не могу довериться тебе, мы стали чужими за всё это время. Но сегодня я понял, почему всё ещё не могу оставить тебя. Какие-то неведомые силы каждый раз притягивают меня к тебе, а я как дурак отталкиваюсь от них в свою сторону. И, оттолкнувшись далеко, они делают мне больно. Возможно, чтобы стало хорошо, надо просто притянуться как можно ближе. Я почувствовал, как сладкая вата тает у меня в руках, а слёзы текут по щекам. - Возможно, - хриплым голосом сказал я. - Давай попробуем ещё раз. Продай свой билет домой, и мы сможем понять, может ли у нас что-нибудь получиться. Я ждал этих слов с тех пор, как между нами появился первый кирпичик, который со временем превратился в могучую стену. А теперь чувствовал, как верхний кирпичик падает со стены и разбивается на маленькие осколки. - Я использовал свой билет домой пять дней назад, - сказал я, протягивая ему сладкую вату. Луи улыбнулся. Улыбнулся так, как делал это на фотографиях для меня, когда мы только начали встречаться и были Вселенной друг для друга. И тогда я понял, что глупо думать о том, что все говорят, гораздо большее значение должны иметь решения, принимаемые тобой или тем, кого ты любишь. Я не знал, что ожидало нас дальше, не мог видеть будущее, но я чувствовал всем сердцем, что станет легче.