Только Когда умру И пойму Что рождаюсь заново Ведь смерть Новое начало И я умирал тысячи раз Иногда Несколько раз на дню Я узнаю Что с каждой смертью Приходит новое виденье Жизни Ощущение чуда Бытия и творения Ведь страх Гораздо хуже смерти Страх препятствует открытиям Останавливает поток созидания Души, богоданной человеку Стоит мне позволить своей сути Застывшей, закостеневшей Погибнуть Я возрождаюсь Свободным и освеженным И это открытие Эта победа Над страхом смерти Пришли Когда я думал что мертв И нашел тебя Так что Каждый раз Поднимаясь Из пепла Своего страха Буду я благодарно Думать о тебе «Буду ли я думать о тебе», Леонард Нимой.
«Только Когда умру» Спок всегда был умнее. Чуть-чуть сообразительнее. Быстрее. И в этот раз, когда стало ясно, что без варп-ядра корабль обречен на падение, он первым понял, что надо сделать. Джим не успел. Он не успел ничего предпринять — Спок все сделал за него. И, умирая за стеклом от радиации, размазывая зеленую вулканскую кровь по стеклу, он сложил пальцы в традиционном приветствии — Кирк ответил ему, не очень понимая, что делает, но только в отчаянной попытке подчиниться последней воле товарища. — Потому что благо большинства важнее блага меньшинства. Или одного, — с трудом произнося слова, выговорил Спок принцип, из-за которого Энтерпрайз сейчас гордо взлетал, вырываясь из атмосферы, а он умирал. — Живи долго и процветай, прошу тебя, tʼhyʼla. Он отнял руку от стекла, прикрыл глаза, откинулся на стену, отвоевывая у смерти последние вздохи. Джиму казалось, что сейчас он очнется, ведь вулканцы намного выносливее людей, но прошла минута, две, три, и капитан потерял счет времени. Скотти окликнул его. Джим не слышал.***
Много позже стало ясно, что кровь Хана, способная восстановить жизнь человека, несовместима с кровью вулканца. Джеймс Тиберий Кирк не верил в безвыходные ситуации. До сегодняшнего дня. «И пойму, Что рождаюсь заново» — Из всех душ, что я встречал в своих странствиях, душа Спока была самой… человечной.* Слова, сказанные капитаном перед отправкой тела Спока на новый Вулкан при всей команде, жгли его собственную душу. Спок так не любил, когда упоминали его человеческую половину, но при этом не замечал, как самые лучшие его черты вытекают из его двойственного происхождения. Принципы, воспоминания, слова и поступки Спока изменили весь экипаж, который знал его. Особенно Кирка. После смерти вулканца на Энтерпрайз что-то пропало, но вместе с тем никто не мог, и не хотел его забывать. Спок продолжал жить. «И я умирал тысячи раз» Джим и правда не знал, какие чувства будил в спокойном, уравновешенном вулканце. Восхищение, удивление, непонимание, радость, преданность, любовь. Любовь к кораблю, к команде и к капитану. И Джим не знал, как каждый раз Спок совершенно по-человечески боялся за него. И сам внутренне умирал каждый раз, когда думал, что капитан погиб. «Иногда Несколько раз на дню» Каждый раз, когда Джим отворачивался от него, когда капитан казался обижен, а Спок просто не понимал, почему, он злился на себя. «Я узнаю Что с каждой смертью Приходит новое виденье Жизни» Спок любил жить, о, это Джим прекрасно знал. Бесконечная жизнь в бесконечных ее комбинациях — это было одним из основных принципов Спока. Терпимость, уважение, понимание — все то, что было необходимо для их миротворческой миссии, сочеталось в вулканце. «Ощущение чуда» И каждый миг он воспринимал как чудо. «Бытия и творения» Чудо, которое надо сберечь. «Ведь страх Гораздо хуже смерти» Спок умел бояться, и слишком хорошо это понял во время гибели Вулкана и смерти своей матери. Но он знал, что есть вещи намного важнее страха. «Страх препятствует открытиям Останавливает поток созидания Души, богоданной человеку» Надежда. «Стоит мне позволить своей сути Застывшей, закостеневшей Погибнуть…» — Боунс, Боунс, неужели это конец? — спрашивал Джим друга, не понимая, почему даже сейчас, когда Спока уже несколько месяцев нет с ними, ему так тоскливо, больно и плохо. — Почему, почему… — снова и снова спрашивал он, зная, что спрашивать ему надо себя. Но вместо этого он снова шел после смены в медотсек и кое-как заливал свои мысли выпивкой. Маккой старался по мере возможности останавливать его или хотя бы составлять компанию. «Я возрождаюсь Свободным и освеженным» — Потому что ты любил его, — мягко, как сыну, которого у него никогда не было, говорит Леонард. — Потому что он назвал тебя tʼhyʼla. «И это открытие» Джим, пораженный, поднимает глаза на доктора. Только сейчас он начинает понимать. «Эта победа» Как своего друга, как человека, как единственного, кто мог ему помочь, Кирк любил его. И не понимал этого. — Боунс, какой же я дурак. «Над страхом смерти» — Нет, Джим, ты не… — Боже, мы столькое не сказали друг другу, — Джим оцепенел. «Пришли Когда я думал что мертв» — Он знал. Мне кажется, что он все понимал. Поэтому и пошел тогда к реактору в одиночку. — Ты знаешь, что значит tʼhyʼla? — Нет, — Маккой отрицательно помотал головой. — Какое-то вулканское слово. — Друг. Брат. Любимый. — Кирк нервно облизал пересохшие губы. — Его последнее слово имело три значения. — Джим… «И нашел тебя» Джеймс начал хрипло смеяться. Леонард удивленно смотрел на него, пока смех капитана не перешел в хохот, потом в хрипы, а потом во всхлипывания, где почти не было слез. Только приглушенные, сдавленные звуки, единственное, в чем выражались чувства его капитана, который согнулся пополам, не выдерживая этого лихорадочного приступа горечи. «Так что Каждый раз…» Маккой крепко обнял Джима, поддерживая, пока его капитан, еще по сути мальчишка, оплакивал главную утрату своей жизни. «Поднимаясь Из пепла…» — Я люблю его, Лен, я… — Джим захлебнулся в словах, в чувствах, в мыслях, и единственным ориентиром были только руки доктора, за которые он судорожно цеплялся изо всех сил. «Своего страха» — Он не боялся тогда, когда шел на смерть, а я боюсь сейчас… — порывисто говорил он, сбиваясь и теряя смысл своей фразы. — Я понимаю, — осторожно сказал Маккой. Он и правда понимал. «Я буду благодарно…» — Мы с ним встретимся, — со странной уверенностью сказал Джим, тяжело дыша и пытаясь перевести дыхание. — Когда? — доктор нахмурился. — Не знаю. Может быть, в другой жизни. В другом времени. Но я найду его, — безрассудно, отчаянно, всей душой веря в свои слова, пообещал ему, себе, всему миру самый молодой капитан Звездного Флота. «Думать о тебе».