verbotene Liebe (uber alles)

1938г. В воздухе витала какая-то легкость, дышалось легко, и солнце заставляло невольно жмурить глаза и оставаться на нем как можно дольше. Пайпер смотрел в открытое окно, наслаждаясь солнцем, жужжанием насекомых и шумом улицы. Витание в облаках перебил стук в дверь, от чего он даже вздрогнул, ударяясь головой о раму. — Ты один? — спросил, чуть выглядывая из двери, Макс. — Да, заходи, — Пайпер недовольно тер место ушиба, — Ты напугал меня, зачем ты пришёл, а если бы я был не один? — Прости, я всего на пару минут, я хотел предложить тебе как-нибудь встретится. — Я думал, между нами все кончено, Макс, что ты задумал? И ты забыл, что мы и так под большим подозрением у всех. Ко мне позавчера, как бы «случайно», зашли из Гестапо, осмотрели квартиру и ушли, сказали, что ошиблись. Ты же понимаешь, кого они искали? И ты предлагаешь встретиться, ты с ума сошел, я со стыда сгораю каждый раз, когда нахожусь с тобой при людях. — Это я и хотел обсудить. — Нечего тут обсуждать, ты уже поставил точку! Разве нет? — А ты еще громче кричи! — Макс, я не могу даже спокойно находится с тобой, даже пройти мимо и не обернуться. Каждый раз оборачиваясь, я в надежде жду от тебя того же, но ты ни разу не оглянулся, даже не посмотрел на меня, меня как будто не существует больше! А я не могу как ты! Я все еще не могу спокойно дышать, когда ты находишься рядом, я каждый раз, проходя мимо, стараюсь коснуться тебя! — Йохен тревожно смотрел, ожидая ответа. Подойдя на пару шагов, Макс схватил его за запястье и потянул к себе, чему Йохен не сопротивлялся, и не мог сопротивляться, через пару секунд их губы уже сливались в поцелуе. — Зачем? — отодвинув от себя Макса, спросил Пайпер. Лицо его стало каким-то детским и невинным. — Зачем это сейчас было, а если бы кто-то вошел? Ты вообще думаешь головой? — Но ведь никто не вошел, — улыбнулся Макс, не отпуская его руки. — Ты сам поставил точку, тогда зачем ты мучаешь меня? Мне и без того плохо! — Тогда перестань уже трястись, как только я вхожу, и дрожать при любом моем вопросе, ты сам себя выдаешь, научись уже себя контролировать! И тогда все вопросы уйдут сами собой! Думаешь мне особо приятно ловить на себе взгляды и слушать сплетни за спиной? Все видят, как ты постоянно смотришь на меня и при любом моменте стараешься встретиться! Я не хотел кричать на тебя здесь, но пришлось, нам нужен еще один вечер вдвоем, но только для того, чтобы разобраться окончательно и не оставлять никаких вопросов, — Макс вышел и громко захлопнул за собой дверь. Пайпер чувствовал обиду, ведь Макс не понимал и не хотел понимать его чувств, которые не могут молчать, когда тот находится рядом, когда его ровный голос звучит по близости, когда он в своей черной форме СС, как черный прекрасный лебедь, идет рядом и даже не смотрит в его сторону, когда все мысли заполняет только он, от чего даже ночью невозможно уснуть, и так трудно дышать. Опустивший головой на стол, Пайпер старался все обдумать, но мысли путались при одной только мысли о Максе. *** Ночь уже накрывала город, звезды и месяц светили так ярко, что легко можно было рассмотреть все, что происходило на улице. И в такую светлую, теплую и чарующую ночь в сон совсем не клонило, а наоборот, хотелось ходить по пустынным, освещенным фонарями улицам или сидеть где-нибудь в тихом месте и молча рассматривать звезды. Пайперу тоже не спалось этой ночью, но причиной тому была вовсе не эта ночь. Днем Макс сказал, что им стоит встретится и все обсудить, но не сказал точно когда, быть может сегодня он придет или позвонит, быть может сегодня назначит встречу. Из-за этих мыслей невозможно было уснуть и сидеть на месте, поэтому Пайпер нервно ходил из одного конца комнаты в другой, выкуривая одну сигарету за другой, каждый раз подходя к окну при звуке проехавшего рядом автомобиля. С каждым часом надежды оставалось все меньше, вот-вот взойдет солнце, а по утрам он, как правило, не заявлялся. Гипнотизировать телефон и дверь своим ожиданием уже надоело, но в сон по-прежнему не тянуло, ведь где-то там, в душе, он все же надеялся на его приход. Послышался стук в дверь. «Неужели он пришел?» — мелькнуло у него в голове. Осторожно открыв дверь, Пайпер увидел стоявшего перед ним Макса. — Я не разбудил? — Макс тут же вошел в дом, выкидывая фуражку на диван. — Прости, что поздно, но я счел это самым безопасным временем для встречи. — Я еще не спал, — сказал Пайпер и присел на край стола. — Почему? — поинтересовался Макс. — А какая уже разница? — обидчиво взглянул Пайпер. — Никакой уже… — Что ты хотел обсудить? — неожиданно для себя, строго спросил Йохен. — Я еще раз говорю, чтобы ты перестал шарахаться при каждом моем присутствии, ты сам не свой становишься, ты слова сказать не можешь. Может тебе нужно время? Тебе просто стоит привыкнуть к этому. Может, когда меня постоянно не будет рядом, ты сможешь собраться, и, после того как я вернусь, будешь нормально себя чувствовать? — Ты уезжаешь? — Да, я должен быть в сопровождении Фюрера, это займет пару недель, я надеюсь, после моего приезда все будет хорошо, — Макс засобирался к выходу. — Да, я тоже на это надеюсь, — он опустил глаза и смотрел куда-то в угол. — Я хотел спросить… — Да, спрашивай. — Как у тебя получается не обращать на меня внимание? Или ты и вовсе ничего ни чувствуешь ко мне? Я для тебя больше ничего не значу? Или я никогда для тебя ничего не значил? — Я просто не думаю о прошлом: что было, то было, ты остался для меня хорошим другом и все. Не стоит зацикливаться на прошлом. Просто отпусти его и живи настоящим. — Поцелуй меня в последний раз, но искренне, — Пайпер продолжал смотреть в пол, не смея посмотреть в глаза. Макс подошел к нему, и потянув его за подбородок к своему лицу, легко поцеловал. — То было по-настоящему, искренне? — А если все равно не понимаешь, то какая тогда разница? — слегка повел головой Макс. — Это будет наш последний поцелуй, я хочу его запомнить. — Ты не понял? Прошлое остается прошлым… Прощай. Пайпер проследил за его уходом и еще долго смотрел на захлопнутую дверь. Эти слова почему-то сделали так больно, еще больнее, чем было, хотелось спрятаться и зажаться в углу. «Как он может так говорить, когда еще недавно признавался в любви?» Теперь мысль о сне стала совсем невозможной, и даже то, что через пару часов нужно идти на службу, не могло заставить лечь спать. Так и не сомкнув за ночь глаз, еще и проплакав их, Пайпер сидел в кабинете и разбирал свежую стопку бумаг, недавно переданную Гиммлером. Весь день он высматривал Макса, хотя казалось, что после того что он говорил ночью, в сердце даже появилась какая-то ненависть, но эта ненависть была какой-то несмелой и даже нежной. Осмелится спросить у кого-нибудь, куда подевался Макс, он не смел, и даже мысли такой не было. — Ты кого-то ищешь, Пайпер, — любезно спросил Гиммлер, смотря в глаза и ожидая ответа. — Н…нет, — помотал головой Пайпер. — Значит, мне показалось. И да, если ты, может быть, что много вероятно, недоумеваешь, почему сегодня не видно Фюрера, то он уехал, но скоро вернется, так что не особо расслабляйся, вот, возьми бумаги и постарайся принести их пораньше, — он предал бумаги, которые держал в руках, и похлопал его по плечу. *** Пайпер сам не понял почему, но становилось как-то легко. Он послушал совет Макса и старался больше не думать о том, что было, и не вспоминать минуты счастья, проведенные вместе, и даже если в голове проскакивала мысль об этом, он тут же садился за работу, стараясь как можно больше втянутся в нее.